Уедем далеко. Забудем путь назад.
Согласна и на белую пустыню.
Я знаю, ты сумеешь… развести там – сад,
беглянке подавая утром дыню.
А хочешь, будем жить у чёрных скал,
соседствуя с семейством лишь орлиным,
и если скажешь мне, что ты – устал,
когда мы будем пролетать над ними…
Мы упадём… Не в моря злой оскал,
а в тучи белые. Устал?
Отныне… всё и вся… под нами
и выше нас –
лишь солнце – жёлтый божий глаз.
Но кто нам, милый, скажет… Amen?..
ПОСВЯЩЕНИЕ
Ирине Мастерман
Мне, рождённой в год смерти Ахматовой,
и растящей, надеюсь, не Мура,
шепчут тайны осины лохматые
некрасивою осенью хмурой.
Обману, притворюсь, что оглохшая
или сызмальства глухонемая.
…И жалеет меня, нехорошую,
далматинцев берёзовых стая.
НЕБЕСНАЯ СКАЗКА
... Из пиалы луны,
изогнувшейся месяцем тонким, пьёт небесная львица
прохладу апрельской ночи,
а под звездными лапами чёрный снег до утра серебрится.
Невозможно печально растает от солнца свечи.
Зверь небесный исчезнет, встревоженный воском рассвета.
Ветер будет стараться задуть золотой огонёк.
На небесной окраине кто-то увидел всё это,
и летит заслонить...
...Бедный ангельский мой мотылёк...
* * *
По поводу осени было пролито столько дождей,
столько лунных тропинок проложено листопаденьем,
столько писем бордовых написано клёном о ней,
столько лиственных львиц посжигали в садовых именьях.
И не счесть тех ветров, что угнали на праведный юг
белокрылых надежд журавлями кричащие стаи.
И никак не понять, отчего мой единственный друг
из руки моей белой… на волю снега отпускает.
11 октября 2013
* * *
Мой разум пьян, но не от горькой –
под утро, в тишине елейной,
пила я сон, всего и только,
нелепостью его хмелея –
разбив песочные часы
от времени освободилась,
ладони чьи-то причастив,
в их чаши, словно в божью милость,
нагим песком в любовь струилась.
...мой разум пьян.
24 октября 2013
* * *
Он мне сказал – проснись, сказал – светило встало.
Так отчего вокруг жирует темнота.
На ощупь наряжу звездою ярко алой
ту ёлку, что жила в подвале у Христа.
Влюблённая навек в своё большое горе,
я бабочкам спою, приколотым к стене.
И голос мой умрёт в их шелестящем хоре.
Я шёпотом пою – так пела мама мне.
2 июля 2014
Я… ВЛЮБЛЕНА
Бутон любви в моём саду
расцвёл, не убоявшись стужи.
В серебряном полубреду,
в гипюровой вуали кружев
снежинок белых, в белом платье,
с фужером белого вина…
Целую лепестков объятья,
мой звёздный бог, я… влюблена.
РЫЖЕМУ ДРУГУ
Брешет… слышишь… где-то брешет
пса помершего душа.
Никто костью не потешит –
что ж кормить, коль… отошла.
Как ты там, мой рыжеухий…
Что видать с той высоты…
Скоро стану я старухой…
И приду туда… где – ты…
СИНИЙ МАХАОН
…и вишни губ, и царский сад волос,
неримский профиль, глаз хамелеоны,
планету женщины вращаю ось
под синий шелест крыльев махаонов.
Амур-река, течёт амур-река.
Роса любви, как слёзы аметистов,
и милой тени нежная рука
кладёт на грудь мне звёздное монисто.
Свеча луны раскрыла тайну тел,
и звукопись ночи ласкала утро.
Вдруг ливень оголтелый налетел –
и нет ни бабочек… И ночь приснилась будто…
* * *
Крылья белые чёрному ангелу
я примерить пыталась не раз.
Но в глазах его – свадьба лукавого,
пляс хвостов из-под шёлковых ряс.
Уж на скатерти красным по белому
старых вин распустились цветы.
Боже мой, что со мною вы сделали…
Стал к лицу мне цвет серой фаты…
КТО – Я
Голос сладкой паутиной
кокон вьёт вокруг меня.
Боже, неисповедимы
мне пути твои… Кто – я…
Голос птицы неизвестной…
Дождь, клокочущий во тьме…
Оттого мне тут так тесно,
Что пришла сюда из Вне…
* * *
Не пишется… луна чернее ночи,
и звёзды-карлики попрятались в саду.
И жизнь моя уж ночевать не хочет
в насквозь пропахшем осенью аду.
И я не знаю! Было или снилось:
вокзал, нелепый фикус за окном…
И мне одной ниспосланная милость –
осенний снег дождливым ноябрём.
ИЮЛЬ
Мечутся птицы, ничем не встревожены, –
тихое небо, грозы не видать.
Зноем июльским давно обезвожена
синяя-синяя робкая гладь.
Мечутся птицы над церквью запущенной,
крест, словно пугало от воронья,
высится в поле небесном. Гнетущее
зрелище неба глядится в меня.
* * *
господи боже мой, в наши дни, отче наш,
брошены сИроты впроголодь вшивую.
дети славянские. холодно, шива им.
друг мой не верящий, знаю - подашь
больше, чем верные слуги иисусовы,
слуги аллаховы, слуги иегововы.
ноги украшены гильзами-бусами,
плача целую их бритые головы.
28 ноября 2014
ПОЭТ И РОЯЛЬ
Разинув зев для подаянья,
На сцене-паперти… рояль.
Мы – разного исповеданья:
Поклонник рук и слов звонарь.
Но в самом главном с ним… мы схожи:
Уменьем слышать… гладкой кожей.
ПРОЩАЙ МОЙ РИМ
Пусть – блекнет мир,
Пусть – осень вновь и вновь слагает гимн печали.
Пусть серость ненасытно пожирает цвет…
Так жадно, римляне, пожалуй, поглощали
На вакханалиях свой царственный обед,
И как… они – водой разбавив вина,
Под куполом, где млеет капель дрожь,
Я напишу тебе – виновная невинна –
На землю отпуская красный дождь.
Прощай, мой Рим…
* * *
Здравствуй, утро моё милосердное!
Распустился на небе бутон,
И ушла эта боль несусветная,
Чуть заслышав церквей перезвон.
Тяжкой гари на небе ни пятнышка –
Освистали, видать, соловьи…
Отошла быстро ночь – чёрной барышней,
Напоследок шепнув мне: «Живи…».
* * *
Да, я больна безвременьем ухода
всех тех, кого любила и люблю.
Беспамятство не станет чёрной одой –
живой строкой их смерть я окроплю.
И может, на моё поминовенье,
как голуби, слетятся в стаю души.
И добрый Бог, хотя бы на мгновенье
сомкнёт, как веки – небеса и сушу.
***
Под тенью грецкого ореха
вдали от северных ветров
смотрю на солнце в туч прореху,
перебирая суть грехов.
И тонут пальцы в бестелесном...
И веер бабочки кружит...
А где-то, за скалой отвесной,
ночь новый грех мой сторожит.
* * *
Ветер пишет письмо... Неразборчив приземистый почерк.
На кленовых листах, видит Бог, распознала слова:
«будет долгой зима…». И вороны, как множество точек,
говорят ноябрю: «Остальное узнает сама...»
Громкий выстрел грозы распугал говорливую стаю –
чёрный гомон взлетел. Охнул звоном литовский костёл.
...Я живу без тебя и от жизни такой умираю...
Над могилой твоей ангел крылья мои распростёр.
