November 07, 2024
ukraine support 1 ukraine support 2
Стихи Стихи Асовский Виталий

…И земля зеленеть устаёт.

И тогда обезумевшей птице

негде жуткий закончить полёт,

разве, в собственной тени укрыться…


Как она залетела в пески?

От какой уходила погони?

То ли громко кричит от тоски,

то ли молча во времени тонет.

 

А пружина песчаных часов

на иные накручена сроки.

Не придумано мер и весов,

чтоб измерить полёт одинокий.

 

Как исчислить столетий итог,

обозначить какую границу,

за которой пробьётся росток

в точке гибели птицы?

 

***

Алле

 

Как изваяние твоё, настанет день,

глядящий на меня десятками окошек.

Сегментом уличной тысяченожки

оцепенею, понимая: ты – везде!

Молчание твоё на плечи мне ложится,

твоё присутствие оспорить не могу.

Изображает всё: газетная страница,

кафе на площади и сердце на бегу –

тебя, заполнившую зримое пространство,

исполненную в форме мирозданья,

в котором жить мне доведётся впредь.

Как парадоксы на пути познанья,

в чередованье света и мытарства –

ты неминуема.

Как жизнь, а не как смерть!

 

***

В. Чубарову

 

Море приснится; над синею чашей

что-то мелькнёт невзначай.

Что это, чайка? – Нет, молодость наша.

Что ж, улетай, улетай.

 

Серым туманом залеплены дали,

сзади леса да река…

Море покой обещает? – Едва ли.

Просто затишье пока.

 

Ширь необъятна и путь неизвестен,

и начинает свежеть…

Мы возвратимся? – Нет, прежнее место

занято будет уже.

 

Время пройдёт, нас потянет на сушу,

к берегу, слиться с землёй…

– Слиться с землёй?.. Я, наверное, трушу…

Это – и всё?.. Боже мой!

 

Нет, до конца остаётся надежды

полуспасительный блеск:

мир – ещё шире, чем виделось прежде,

и земля – только берег небес.

 

***

 

Куда ведёт воздушная тропа?

С какой сомкнётся столбовой дорогой?

Едва опору чувствует стопа,

когда на ощупь опускаешь ногу.

 

Обгонит ветерок… За ним, легки,

летят вдогонку облачные клочья.

И так со стороны беспомощны шаги

бескрылой птицы в воздухе непрочном.

 

***

 

Для бездомных любовников крыша нужнее воды,

огонёк зажигалки светлее Полярной звезды.

 

– Прикури сигарету, подай мне…

Молчанье опять.

Путь сближения тайный не надо уже повторять.

 

Только ветер июньский, заметный едва ветерок,

и бутылка вина, и конфетных бумажек пяток...

 

– Дай мне руку, не эту, смотри – поцарапал ладонь…

Уголёк сигареты проплывает дугу за дугой.

 

Привкус губ ощутим на стакане, одном на двоих.

Неслучайны свиданья на холмах городских.

 

– К нам приехали гости…

– Удача, что нету дождя…

Тихо листья берёзы прозрачной вверху шелестят.

 

Загораются в городе окна, в квартирах чужих.

Очень коротко лето, бездомное лето двоих.

 

***

 

по белой бесснежной пустыне

ступаю ногами босыми

по острому белому камню

ступаю босыми ногами

ни тропки ни вех ни приметы

лишь воздуха серые груды

и белые листья по ветру

летят неизвестно откуда

маршрут до невидимой точки

я должен пройти непременно

свернуть не пытаясь ведь тотчас

уткнусь в незаметную стену

спускаюсь по лестнице дома

толкаюсь в троллейбусе тесном

целуюсь в постели укромной

до точки иду неизвестной

под топот толпы заоконной

беседуя с другом прилежно

босой без рубахи посконной

бреду по пустыне бесснежной

а белые листья мелькают

им тоже положены роли

я чувствую рядом ступают

соседка товарищ по школе

мать люльку с младенцем качает

единым дыханием дышат

а белые листья ныряют

и вновь поднимаются выше

настала весназималето

свиваются осени нити

луна переполнена светом

и солнце повисло в зените

по белой бесснежной пустыне

ступаю ногами босыми

по стёртому белому камню

ступаю босыми ногами

 

***

 

На старом пустыре давно построен дом,

в укромных уголках приют находят пары…

Прочитан много раз

старинных улиц том,

известно назубок

меню бистро и баров.

В уютной тесноте кофеен и церквей

проложен мной маршрут

прогулок постепенных.

Я по нему провёл такую уйму дней,

порой, забывшись,

проходя сквозь стены.

Здесь мне знаком каштан,

а там швейцар-старик.

Вот книжный магазин, в котором я когда-то

купил – не сосчитать как много

разных книг.

Они ведь тоже в чём-то виноваты.

 

А с этого холма смотреть так славно вдаль,

на солнце, кровью яростной налившееся.

Так можно жизнь прожить,

и будет вечно жаль

несбывшегося…

 

СЕРДЦЕ МАРШАЛА. ПОЛЬСКАЯ РАПСОДИЯ

 

Вспоминают, что был он грозен,

а любил ли цветы – кто знает?

Но приносят цветы на Россу*,

к сердцу маршала прижимают…

 

А ещё здесь лежат жолнежи

в полевой травяной одежде,

и оплаканы, и забыты.

Покосились, осели плиты.

 

Он, быть может, сказал бы тоже:

– О Литво, ты – как здоровье!**

Сердце маршала…Господи Боже! –

человечье сердце, сыновье.

 

Величаво его надгробье,

всё искрится, как чёрная льдина.

Здесь легли, когда час их пробил,

Вместе – мама и сердце сына.

 

Что ж наделали мы с сердцами –

или сердце делает с нами? –

наши матери плачут над нами

и ложатся в землю – с сердцами.

 

Храбрый маршал, суровый, строгий,

гнев ты редко менял на милость,

унесли твоё тело ноги,

только сердце – не подчинилось.

 

Засыпает могилы снегом,

оседает на землю небо.

Не молчит под землёй и снегом

сердце маршала, молит небо:

 

– Хоть на час, дозволь возродиться,

телу с сердцем соединиться,

проводить с Бекешовой горки

хоть одну вечернюю зорьку!

 

Ах какие же здесь закаты

сыплют пригоршни жара в реки!

Ах как тихо лежат солдаты –

в землю вкопанные шеренги.

 

Маршал, маршал, маршалек польский,

окружённый бесстрашным войском;

вы в земле, как немые в храме,

разговариваете сердцами.

 

А в Варшаве – сердце Шопена,

В Новогрудке – следы Адама,

А во Львове поёт капелла.

Все дороги – ведите к храму!

 

Пусть услышит Господь молитву!

Как же любят тебя, о Литво,

жемайтийцы, и аукштайтийцы,

и дзукийцы, и сувалькийцы!***

 

Пусть молитву Господь услышит!

Этот город – крестами вышит,

во Твою он поднялся славу,

храм единый и многоглавый!

 

Все сердца в нём должны смириться,

повернуться друг к другу лица,

возродиться в любви и братстве,

призывая: – Живи и здравствуй!

 

* На Вильнюсском кладбище Россу (Расу) под одной плитой похоронено сердце Ю. Пилсудского и тело его матери.

** Строка из поэмы А. Мицкевича “Пан Тадеуш”

*** Названия жителей четырёх этнографических областей Литвы.

 

***

 

Сонный, серый, сизый, синий, ясный небосвод.

Тёплый, светлый, тихий, мирный, ласковый июль.

…Слово к слову – он решает путаный кроссворд.

Буква к букве, отчего-то получился – нуль.

 

Вот ведь, вечно ошибался он в игре любой, –

то-то кто-то ухмылялся, глядя из щелей,

как гонялся он, носился всюду, как шальной!

В прятки все, а он – в пятнашки: думал – веселей.

 

Кто неволил над бумагой голову ломать,

сеть плести из слов мудрёных, поперёк и вдоль,

если два стежка всего-то надо было знать:

крестик – нолик, крестик – нолик, крестик – нолик. Ноль.

 

Норовят все ровным шляхом, да на пристяжных,

он один – по бурелому, только хруст окрест…

С крестословицей толкался он среди других,

волновался, горячился. Получился – крест.

 

Признавая все ошибки, хочет он опять

поиграть хотя бы в жмурки, в прятки – всё равно!

Отвернётся он, зажмурясь: – Я иду искать!

Ищет он людей, а люди – разошлись давно.

 

***

 

Не говорят со мной

ни гравий, ни трава.

Разбитой мостовой

не разберу слова.

 

Иду, всему – чужой,

с оглядкой, точно вор,

а всё – между собой

ведёт свой разговор.

 

Я разочаровал

в себе их, а потом

я сам себя застал

за подлым ремеслом.

 

Под выкрики сивилл

и пение сирен

я голову склонил,

как будто сдался в плен.

 

И в суете сует,

а попросту – хлопот,

в чужой ступая след,

шагаю – не вперёд.

 

Как туча без воды,

как нота без струны,

как вторник без среды,

как месяц без луны,

 

как лёд без холодов -

без цели, без звезды.

Как будто бы ладонь

без линии судьбы…

 

***

 

когда мне исполнится тысяча лет

и выпадет свободная минута

я замечу что многие приключенческие романы

утратили свою увлекательность

 

тысяча лет не проходит бесследно

измененья претерпят привычки может быть вера

отчасти – методика обольщения женщин

и занятий в тренажёрном зале

 

я увижу как время меняет окраску

и кто правит карту звёздного неба

только дети плачут по тем же причинам

и хочется их утешить

 

я пойму что осталось недолго

стоять за газетой к киоску

станет трудно взбираться на башню

по тысячелетним ступеням

 

впрочем что-то останется прежним

восторг перед рожденьем ребенка

листопадом и грацией сеттера Арчи

жаль что доброму псу тысячу лет не прожить

 

что же делать наступит усталость

и пора изменить образ жизни

и присесть во дворе на скамейку

еще на тысячу лет

 

Асовский Виталий

 

Rate this item
(2 votes)
Last modified on Friday, 18 June 2021 22:25
Асовский Виталий

Родился в Калининграде. Окончил факультет русской филологии ВГУ. В 90-х – организатор и руководитель радио РКЦ «Радио 7» (вещание на русском языке, передачи на украинском и белорусском). Более 20 лет проработал редактором в литературном журнале «Вильнюс». В 2000-2009 – зав. литературной частью Русского драматического театра Литвы. Автор пяти поэтических сборников. Его пьеса «Берег неба» поставлена в театрах Литвы, России, Польши, Абхазии. Переводит стихи литовских и польских поэтов. За стихи о Вильнюсе и книгу «Осенняя бухгалтерия» награжден призом мэра Вильнюса (единственный среди авторов, пишущих не на литовском языке). Член СП Литвы и Союза российских писателей.

Литва
Вильнюс

Публикации

Latest from Асовский Виталий

Add comment

Submit

Нас читают

0
Shares