Меня зовут Нэйт Монро, и если ты, кем бы ты не был, нашел эту запись, то, вероятно, меня уже нет среди живых. Так что прости, но я не смогу пожать тебе руку в знак добрых намерений. Немного странно осознавать факт своей грядущей кончины. Только сейчас я понимаю, как глупо вел себя всю свою жизнь, пытаясь не думать об этом моменте, как если бы этого можно было бы избежать.

Некоторое время вокруг была сплошная темнота, куда ни посмотри. Стало даже немного страшно, но лишь самую малость. Чем быстрее возвращалось сознание, тем легче становилось понимать, что нужно просто немного подождать.

- Ну что там? Видно что-нибудь? Шикнув в ответ, он медленно передвигал окуляры бинокля от одной заброшенной постройки к другой, то и дело останавливая движение, чтобы немного стабилизировать изображение в видоискателе. Селение выглядело так, будто там никого не было уже очень давно.

Окно будто бы распахнулось само собой. Манило и призывало его. Здесь внутри было душно, воздуха не хватало, было тяжело вдыхать, а выдыхать было жалко, но стоило поставить ногу на деревянный подоконник, как лёгкие наполнились будто бы накаченные насосом, а сердце забилось чаще, хоть и недостаточно сильно.

Где-то в стороне, за одним из высоких стогов сена скрипнули дверные петли. Сразу за этим звуком послышался звук осторожных тихих шагов. Анхель сразу узнал гостя, как только первая сухая соломинка хрустнула под ступней вошедшего в дверь амбара человека. Шаги медленно и предельно тихо приближались, пока из темного прохода между деревянной стеной и возвышающимся почти что до самого потолка стогом не показался силуэт. Вошедший остановился в тени и, по всей видимости, осторожно осмотрелся. Точнее, осмотрелась.

На небольшое светлое пятно посреди мрака вышел худощавый парнишка. Он был грязным, и от него неприятно пахло. Хотя, пахнуть могло и не от него. В темноте, заполнявшей все вокруг, и неизвестно насколько объемной и продолжительной, могло быть более чем предостаточно источников этого смрада.

Хасан возмущенно зашипел. В зависимости от интенсивности и громкости его шипения можно было легко понять, насколько именно он возмущен. Сейчас его возмущение покоилось где-то в серединных значениях. Но это вовсе не означало, что через минуту его градус не мог зашкалить.

- А этот? Что скажете об этом пациенте?

Медсестра, казалось, замешкалась. Она потупила взгляд и заправила локон волос за ухо. Он ждал ответа, разглядывая бумаги в руках, но, не дождавшись, поднял взгляд на стоявшую напротив невысокую тучную женщину в белом халате.

- Капитан, - раздался холодный голос громкоговорителя, - появилась отметка на радаре. Возможно, мы нашли его.

Голос нарушил давящую тишину, заполнившую всю каюту. Он был тихим и спокойным, лишенным эмоций, но буквально сотряс помещение своей неожиданностью.

- Но я хочу спать! Я же человек! А люди должны спать! - Тихо, придурок, заткнись. Тише. - Сам заткнись! В этом твоем долбанном договоре не было ни слова о том, что мне придется не спать неделями. - Но я хочу спать! Я же человек! А люди должны спать!