- Тихо, придурок, заткнись. Тише.
- Сам заткнись! В этом твоем долбанном договоре не было ни слова о том, что мне придется не спать неделями.
- Прошу тебя, ради святого князя Владимира...
- Короче, я сейчас пойду вон в тот угол и улягусь спать. Прямо на холодный пол. А знаешь, почему я поступлю именно так? Не знаешь? Да потому что в этой каморке нет ничего, хоть немного напоминающего кровать! Если бы это место было отелем, как думаешь, сколько звезд ему бы дали?
- Ты бредишь, Федя, послушай себя. Какой отель? Какие звезды?
- Спокойной ночи... ну или что там сейчас за окном. Спокойного этого, - громко сказал Федя и лег на плиточный пол. Лег плашмя, так что эта его поза едва ли могла быть удобной, но уже через мгновение послышался громкий храп.
- Вставай немедленно, Федя. Ты что, хочешь все испортить? Вспомни, сколько сил и времени мы потратили, чтобы сюда попасть...
- Да не очень-то и много. Я, по крайней мере.
- Вспомни, как сильно ты этого хотел...
Федя сел и покачал перед собой указательным пальцем, будто эта тема его заинтересовала.
- Знаешь, я ведь правда всегда мечтал. Но, черт возьми!..
- Ты совсем умом тронулся, ради святого князя Вячеслава! Забыл, где находишься?
- ...Кто знал, что тут все окажется именно таким?! Кирпич, плитка... И даже печь топить приходится в свою смену. А где, черт возьми, сады и фонтаны, где женщины, играющие на этих, как они, арфах? Где голозадые детишки с крыльями, лежащие на облаках? Где это все? Вместо этого у меня теперь посменная работа в котельной и бесконечные совещания с заседаниями. Кстати, мой пернатый друг, этого ведь тоже в договоре не было.
- Да говорю же тебе, все это будет: и дети, и арфы, и сады с фонтанами. Все будет именно так. Но потом, когда тебя примут. Мы сейчас в прихожей. В прихожей всегда оставляют грязную обувь.
- А откуда ты все это знаешь, пернатый? Я думаю, ты опять врешь мне. Точно-точно, вижу в твоих хитрых птичьих глазах.
- Опять? Почему опять-то? Я всегда с тобой честен, Федя, ты же знаешь...
Федя задумчиво уставился на собеседника, важно стоявшего посреди пустой комнаты.
- Ну, в принципе, да. Так и есть. Правда ты говорил, что больно не будет...
- О, прошу, не начинай!
- Ну да, ну да, знаю. Каждый ощущает это по-своему. Но ведь говорил же? «Давай, Федя, быстрым движением, всего пара секунд...». Говорил?
- Ради святого князя Всеволода! Опять ты за свое! Долго ты еще будешь дуться? Говорил же тебе уже сто раз — ты слишком глубоко воткнул. Нужно было на пол лезвия, а ты засунул по самую рукоять. Нужно было вот так, аккуратно, - он сжал крыло в своеобразный кулак и показал необходимое движение, - не сильно, но и не слишком слабо. Нож-то острый ведь был...
- Да-да, спасибо за информацию, - Федя снова лег, потирая живот, принявшийся чесаться от дурных воспоминаний, - мне это обязательно пригодиться. А вот, еще одно вспомнил! Ты говорил, что я очнусь здесь уже. А я очнулся где? В тесной коробке в трех метрах под землей! Я ведь предупреждал, что у меня клаустрофобия. Вот представь, открываю я глаза, абсолютно уверенный, что сейчас увижу фонтаны и женщин с арфами...
- Знаешь, Федя, наверно тебе действительно нужно вздремнуть. Ты, давай, поспи немного, а я покараулю у двери.
- Да, пернатый, тут ты прав. Караулить придется тебе...
Уже через секунду вновь звонко зазвучал храп.
- Черт тебя дери, пустоголовое мясо, - еле слышно выругался Денница и, протопав через комнату, прислонил голову к холодной деревянной двери, - знал бы, что такой тупой, выбрал бы кого другого.
В воздухе, ну или чем-то другом, что его заменяло, возник еще один звук, помимо храпа. Постоянно нарастающий стук. Денница сообразил, что это приближающиеся шаги, как раз вовремя, чтобы успеть подлететь к повернувшемуся на бок Феде и влезть в специальное место под мантией, просунув огромные крылья в подготовленные отверстия. Только он это сделал, как в дверь постучали. Федя в одно мгновение вскочил на ноги в, преодолев комнату в два широких шага, потянул круглую металлическую ручку.
На пороге стоял невысокий лысоватый человек со сползшим набекрень нимбом, погруженный в изучение развернутого свитка, который он держал в собственных руках.
- А, брат Федор, чем занимаетесь?
Федя, все еще находящийся в пограничном с сонным состоянии, неуверенно почесал затылок и окинул взглядом комнату за спиной.
- Молюсь.., - ответил он с интонацией, больше похожей на вопрос, чем на ответ.
- И правильно поступаешь, брат Федор. Я всегда говорил, что база никогда не будет лишней. Базу нужно делать всегда. Если нет базы, то никакие другие знания надолго не задержатся.
- Спроси, что ему нужно, - послышался голос Денницы в голове, - скажи, что не хочешь прерывать молитву.
- Ты что-то хотел от меня.., - спросил Федя и немного замешкался, - брат Матвей.
- Матфей! - зашипел Денница сквозь стиснутый клюв аккурат в Федин разум.
- ...Матфей.
- Да, вот тут у меня записано, - он внимательно пробежал свиток глазами, - а, да, вот. Вновь прибывший брат Дмитрий попросил сегодня отгул. У него спина разболелась. Ну, ты знаешь, как это бывает. Он еще не свыкся с тем, что никакой спины у него нет. Тебе придется отработать лишнюю смену.
- Не соглашайся, - настоятельно рекомендовал голос Денницы на задворках сознания.
- Когда? Сегодня?
- Ага, - ответил Матфей, продолжая изучать документ.
- Сегодня я не могу.
- Не можешь? - удивился он, - а что такое? Какие-то важные дела?
- Да, у меня тут это... ну, ты знаешь...
- Скажи, что приготовил новую молитву специально на сегодня, - продолжил свои наставления Денница.
- ...Молитва у меня новая. Очень хорошая. Как раз на сегодняшний вечер приготовил.
- Ну, молитва — это святое. Тогда ты занимайся своими делами, а внеурочную смену я поручу брату Константину. Ты ведь общался с ним? Знаешь, мне почему-то кажется, что он частенько обманывает меня только чтоб не работать. Ты представляешь? Ну что за человек такой, а?! Что с людьми делают привычки. А говорят еще, что на тот свет с собой ничего не унесешь. Слышал такое?
- Угу...
Воцарилось давящее молчание, продолжавшееся либо несколько тяжелых мгновений, либо несколько мимолетных вечностей.
- Ну, я, пожалуй, пойду. Не буду отвлекать тебя.
- Всего доброго, брат Матвей...
- Матфей! Ради святого князя Василия!
- ...Матвей. Брат Матвей.
Тот улыбнулся и, поправив сползший уже почти на самое левое ухо нимб, отправился прочь по темному коридору, в самом конце которого брезжил яркий свет.
- Ах, да, совсем забыл, - вдруг опомнился он, резко остановившись, когда Денница уже практически начал вылазить из-под мантии, - через час первое предварительное заседание по тебе и остальным. Так что ты не затягивай с молитвой. Молиться перед заседанием — хороший знак. Я по своему опыту знаю.
- Вот черт, вот черт! - заладил Федя, когда дверь за его спиной закрылась, - вот черт! Предварительное, значит. Это плохо или хорошо?
- Значит они изменили порядок, - задумчиво проговорил Денница, к этому моменту выбравшийся из Фединой мантии, - или...
- Или? Или что?!
- Или они что-то подозревают.
- Значит, подозревают?!
- Ну это вряд ли. Конечно, нужно быть готовыми ко всем вариантам, но сильно можно не зацикливаться. Я бы почувствовал, если бы что-то шло не так.
Федя тем временем судорожно перелистывал толстую тетрадь в косую линию, исписанную от корки до корки.
- Ну и что будет на этом предварительном заседании? Тут об этом ни слова.
Денница продолжал отмерять шаги по холодному полу, расчерчивая на его поверхности идеально ровный незримый квадрат.
- Эй, пернатый, ты меня слышишь вообще? Это не тебе краснеть там. Ты ведь вообще не краснеешь. Или краснеешь? Как у вас там заведено?
- Скорее всего, будут задавать какие-то общие вопросы по теории, - словно не обратив внимание на слова Феди, промолвил Денница.
- Вопросы по теории? И что за вопросы?
- Это будет зависеть от того, кто их будет задавать. Вряд ли на предварительное слушание пожалует высокая публика. Скорее всего председательствовать будет кто-то из местных великомучеников типа Матфея. А что он может спросить такого страшного? Ровным счетом ничего. Какая молитва читается в тех или иных обстоятельствах? Или как лучше следить за яркостью нимба? Думаю, нам не следует переживать. Нужно думать, что самое сложное мы уже преодолели, и осталась самая малость. Может это даже хорошо, что будет такое вот слушание. Согласись, лучше импровизировать под надзором местных товарищей, чем когда на нас будет смотреть вышестоящее начальство. И ты же помнишь, что я не смогу полноценно общаться там?
- Да-да, помню! И это чертовски хреново, мой пернатый друг! - Федя все еще перебирал желтые страницы в поисках заветного спасения, которого там быть не могло.
- Ты справишься. Соберись. И брось наконец эту тетрадку, ты уже наизусть ее выучил, - Денница махнул крылом и выбил тетрадь из его рук.
- Да-да, ты прав, справлюсь. Ну, - он посмотрел на наручные часы, - нам пора. Полезай на свое место. Только ты там это, не молчи все время. Хотя бы намекай мне как-нибудь. Ну, не знаю, за шею кусай, если уж вообще никак.
- Успокойся ты, ради святого князя Василия! Ты посмотри на себя. В таком виде ты нас сразу выдашь, и никаких вопросов не понадобится. Если ответить на вопрос неправильно — это не так страшно, кто его, в конце концов, знает, какими ты умственными способностями при жизни обладал, то попасться на обмане — хуже не придумаешь. Один... пес знает, куда мы попадем, если нас поймают сейчас. Так что, ради всех святых князей, ты давай соберись.
Последнее наставление он давал уже из своего укромного места на спине под мантией. Просунув крылья в дежурные отверстия, он сложил их вдоль тела и как можно плотнее прижался к спине. Здесь были предусмотрены специальные подножки для лап, которыми он обхватывал Федины бока, и небольшой мягкий чехол для головы, которые, несмотря на то, что был довольно удобный и комфортный, все же фиксировал голову с длинным клювом в одном положении, повернутой на бок, так что никакого пространства для маневра под мантией не было. Но Феде было еще тяжелее, таскать на спине массивного гостя — не самое легкое дело, плюс еще эти перья, которые постоянно колют и натирают, даже прокладка не сильно спасает.
Пройдя по длинному коридору в сторону света в его конце, Федя остановился перед самой крайней дверью, возле длинной скамьи, на которой восседала очередь в аудиторию, состоящая из нескольких личностей. Трое из четырех, сидевших в ожидании, при жизни были людьми. Четвертый же совершенно точно был енотом. Он-то и вошел в дверь следующим, когда она распахнулась.
- Видел, какой важный? - тихо спросил у Феди сидевший рядом человек с большими серо-белыми крыльями, довольно испачканными, но все же очень пышными.
В сравнении с ними крылья, покоившиеся на спине Феди были даже немного больше, но им явно не хватало своеобразной пернатости. Слишком они были гладкими, и Федя сразу же обратил на это внимание.
- Кто важный? - переспросил он, пытаясь потереться крыльями Денницы о подпиравшую спину стену, дабы придать им немного более пышный вид.
- Енот, кто же еще? - ни эти же двое обреченных, - сосед по скамейке кивнул в сторону двух других ожидающих, которые сидели, низко склонив головы и бубня что-то нечленораздельное себе под нос.
- А почему он такой важный?
- Ты чего, новенький что ли? Первый раз тут?
Федя ощутил, как потеют его подмышки. Впервые это ощутил с момента, как перестал быть живым... в исконном понимании этого состояния.
- Да.., - неуверенно ни то ответил, ни то спросил он.
- Ух ты. Первый раз вижу новичка своими глазами. Всегда хотел познакомиться. Должен сказать, что это честь для меня.
Подмышки Феди буквально горели, извергая водопад пота.
- Этот енот уже двадцатую реинкарнацию прошел. Он, вроде как, местная знаменитость. В прошлый раз он был стулом. Видимо, любитель пожить на широкую ногу. А так как двадцатая — официально последняя, то у него, можно сказать, проездной на лифте на самый верх. Без остановок и пересадок.
«Скажи придурку, что тебе нужно сосредоточиться. Пусть отвалит, ради святого князя Изяслава.»
- Знаешь, мне , вроде как, нужно сосредоточиться. Ну, важный момент, сам понимаешь...
- Да-да, конечно понимаю.
Сосед замолк. Коридор погрузился в тишину, нарушаемую только лишь его нервным стучанием пятками о плиточный пол. Двое обреченных поочередно вошли в открывшуюся дверь. Федя попытался заглянуть внутрь, но ничего не получилось.
- Слушай, извини что отвлекаю. Раз уж мы с тобой встретились именно сейчас... Я, вроде как, в знаки верю. Это, совершенно точно, самый настоящий знак. Не мог бы ты замолвить за меня словечко там, внутри? - он кивнул на дверь, продолжая стучать пятками, - я конечно не знаю, но, думаю, они прислушаются к тебе. Новички тут в почете, сам понимаешь.
Федя только кивнул, ничего не понимая. Мысли в его голове судорожно перепутывались и без слов навязчивого соседа, так что, позволь он и им вмешаться в это хитросплетение, распутать их в последствии будет архипроблематично.
«Скажи, что обязательно замолвишь, пусть идет лесом.»
- Я обязательно замолвлю, иди ле... то есть, я замолвлю.
- Спасибо! Большое спасибо! Я — твой должник, - он попытался было обнять соседа, но тут с характерным скрипом открылась дверь, и он, вскочив и поклонившись, исчез в проеме.
Время совсем остановилось. Теперь уже Федя тарабанил пятками по холодной плитке, совсем не контролируя мотив. И дверь открывалась непривычно долго и громко. И свет внутри был непривычно тусклым и непривычно тягучим. И судьи, восседавшие на заветных местах были непривычно внимательными. Даже Матфей отчего-то совсем выровнял свой любивший коситься нимб.
- А, брат Федор, присаживайся пожалуйста, - сказал Матфей, дружелюбно улыбаясь и указывая на одиноко стоявший посреди пустого пространства стул.
«Дело плохо. Это Фома из двенадцати. Он может услышать меня. Так что соберись. Я буду подсказывать по возможности.»
Подмышки Феди разразились водопадом с новой силой. Настоящим водопадом. Ниагарским. Он украдкой смотрел на сидевшего во главе судейского стола Фому, который был совершенно невозмутим и важен. Даже нимб на его лысой голове смотрелся как-то важнее, чем у остальных присутствующих. А еще он выглядел очень заинтересованным, как будто он уже устал скучать и ждал именно этой части действа. Федор воспринял это как плохой знак. Он вдруг поймал себя на мысли, что тоже верит в знаки.
- Соискатель Федор. При жизни Митрофанов, - начал зачитывать личное дело Матфей, - прожил без малого три десятка. Тут есть сноска, вроде бы были подозрения на самоубийство, но расследование не подтвердило.
- Было самоубийство, брат Федор? - спросил Фома, оставаясь как и прежде неподвижным.
- У меня ведь есть крылья.., - Федя судорожно замотал головой. Он почувствовал показавшееся ему одобрительным и ободряющим шевеление под мантией, после чего два крыла за спиной слегка затрепетали.
- Тяни билет, брат, - сказал Матфей, указывая на лежащие на небольшом столике листки.
Дрожащей рукой Федя взял один из них и испуганными прищуренными глазами, будто боясь увидеть там нечто ужасное, заглянул внутрь.
- Что там?
- «Символ веры» и «Молитва 1-я, святого Макария Великого, к Богу Отцу».
- Знаешь их, брат? - спросил Матфей.
Федя кивнул, сглотнув собравшийся в горле ком, который, почему-то, не прошел внутрь, а остался где-то на полпути.
- Хорошо, - сказал Фома, - ты будешь не против, если я прочту специальную молитву, открывающую правду? Я ее обычно не применяю, но так мы сэкономим время. Мне просто уже пора возвращаться.
Пол стремительно уходил из-под ног, хоть Федя и сидел на стуле. Денница, от которого Федя ждал хоть какой-нибудь реакции на возникшую угрозу, предательски молчал.
- Не против, брат? Брат Федор, ты меня слышишь?
- Да, - пропищал Федя, отчаянно глотая застрявший ком.
- Хорошо, - сказал Фома, блаженно улыбнувшись, - ты ведь не знаешь еще о своем особом положении, верно?
Все, что смог выдавить из себя Федя, это беспорядочное мотание головой.
- Видишь ли, ты тут у нас впервые. Это большая редкость. А то, что ты в свой первый раз сразу попал сюда, а не уровнем ниже — редкость еще большая. Так вот, тебе обеспечен проход наверх, если ты этого пожелаешь. Ну или, если пожелаешь, можешь вернуться обратно в мир в то состояние, которое выберешь. Вот такие замечательные привилегии для новичков. Но есть одно условие. Акция эта временная, обычно выбирать мы не позволяем. Ты можешь воспользоваться предложением только если ничего не скрываешь. Ну как, заманчивое предложение?
Федя кивнул, ничего не понимая.
- Ну да, - поддержал его Фома, - так что вот у тебя есть минута, ты перебирай пока в голове, что там у тебя заволялось, а я пока буду читать свою молитву.
- Стойте! - выкрикнул Федя, подняв обе руки вверх и остановив тем самым набравшего было воздуха в легкие Фому, - остановитесь! Подождите!
Он ощутил беспокойное копошение за пазухой, после чего что-то больно впилось ему в шею.
Фома снова улыбнулся, но на этот раз куда менее блаженно.
- Ты хочешь что-то нам поведать?
- Эта ваша акция... Это действительно правда?
- Брат Федор, ты случайно не забыл, где мы все находимся и с кем ты разговариваешь? - немного обиженным тоном ответил вопросом Матфей, на чьем лице так же вырисовалась непривычная для него улыбка.
- У меня на спине.., - сумел промолвить Федя, после чего язык у него будто завязался узлом. Он попытался сказать еще что-то, но получилось только беспорядочное мычание.
- Все кончено, Денница, вылезай оттуда, - громко промолвил Фома.
Мантия приподнялась, и на пол ступили внушительные лапы.
- Что это, альбатрос? Серьезно? И это был твой план?
- Ради всех святых князей, - возмутился Денница, размяв затекшие крылья, - ни к чему это злорадство. Птица с самым большим размахом крыльев. Не голубем же мне оборачиваться.
- Знаешь, как это называется? - продолжил Фома, широко улыбаясь, - кризис жанра. Твоя фантазия поизносилась за последнее время. Столько всего перепробовал, что осталось лишь запудрить мозги новичку, заставив его свести счеты с жизнью, а потом, прикинувшись его крыльями, провести тебя обратно наверх. Ай-яй-яй, ваша светлость. Как ни стыдно.
Денница только нервно фыркнул и вздыбил перья.
- Брат Матфей, проводи нашего крылатого гостя обратно к выходу. И можешь угостить его рыбой на прощание. Это ведь еда альбатросов?
Федя молча наблюдал за всем происходящим, так и не связав всю полученную только что информацию в единую целую картину. Он так внимательно наблюдал, что даже не заметил, как язык вернулся в нормальное состояние.
- Итак, брат Федор, у тебя все хорошо теперь?
Даже несмотря на вновь появившуюся возможность говорить, Федор лишь утвердительно кивнул в ответ.
- Ты не вини себя. У него бы все равно не получилось вернуться наверх. Он просто этого не знает.
- Знаете, я совершенно ничего не понял... Но мне хотелось бы знать, в силах ли наш с вами уговор?
Фома снова улыбнулся. Точнее, он продолжал улыбаться все этого время, просто его улыбка стала чуть шире прежнего и уже занимала практически всю нижнюю часть лица.
- Конечно!
- Даже несмотря на... то, как я здесь очутился?
- Ты ведь помнишь, где находишься. Что ты выбираешь?
Федя почесал затылок.
- Я хочу вернуться назад, если можно.
- Назад? - удивился Фома, - ты хочешь вернуться? А как же райские фонтаны и женщины с арфами, о которых ты так долго мечтал?
- Это все прекрасно. Фонтаны, арфы... Но очень уж мне хочется спать.
