Невысокий тучный человек в длинном плаще, плотно застегнутом на все пуговицы под самое горло, прикрывающем некоторые из подбородков, а оставшиеся визуально приподнимая, осторожно закрыл дверь за собой и устало подпер ее спиной. Пол под ногами содрогнулся, где-то за стеной упало на пол и разбилось вдребезги что-то из посуды.

Помещение сжалось до размеров кушетки. Казалось, что, даже попытайся он свесить ноги с постели, они бы упёрлись в окружившие кровать стены. Он попробовал, и буквально ощутил холод глянцевой белой краски, покрывавшей бетонные перегородки.

- Постой, то есть ты только что признался в преступлении? Ты открыто говоришь о том, что нарушил заповедь? Вот так вот, посреди страстной недели? Прямо перед Днем Великого Вознесения?

- Знаешь, ты мне вот тут вопросы задаешь, а я ведь даже не помню, когда точно это произошло. По-моему, это было сотню лет назад. Может даже тысячу. Если посмотреть в иллюминатор, то можно было даже увидеть динозавров. Они бегали там туда-сюда, нюхали все, голодные, но ужасно глупые.

Питер принялся рыскать руками в темноте в поисках места, с которого можно было бы начать разбирать огромный завал. Звук повторился. Теперь уже гораздо более отчетливый, и его расслышал каждый из застрявших в тесноте.

Добрый вечер, профессор. Он замер и медленно выпрямился, оставив узел шнурков неразвязанным. Высокий мужчина средних лет медленно снял очки и протер окуляры рукавом пиджака.

Затаив дыхание и кое-как стараясь сдержать дикую дрожь в груди, она прижалась спиной к холодному мху во впадине под большим дубом. Вся картина перед полуслепыми глазами сливалась в неразличимую мрачную кашу, а предательски громкий стук собственного сердца, грозившего вот-вот покинуть рамки сдерживающей его грудной клетки, не давал сфокусировать взор на чем-то конкретном.