Час расплаты

Человек я со своими причудами, иногда привлекаю внимание, как признаются друзья и знакомые, неправильно и глупо, но всё-таки это не повод воспринимать меня сердито, с опаской. Каждый, если ему необходимо, привлекает к себе внимание способами разными: тормошит, канючит, задирает… я же – литературным хобби. Нет, не всегда лишь «катал» тексты и удивлял ими людей. Бывало в школе, залазил под парту во время урока или пускал самолётик за спиной учителя. Ругали, конечно, забирали дневник, грозили выгнать навсегда из класса. Но клянусь: зла никому я не хотел причинить. Да ладно, что там – как будто все святые были в школе и не баловались!?
Но – «Час расплаты»… Он – неотвратим, поздно или рано «Час расплаты» ждёт всех и вся; Землю, сколько было цивилизаций на ней? Мы – пятые вроде бы, слышал такое. Впрочем, рассуждать на тему расплаты или мирового катаклизма можно до бесконечности. Случай расплаты моей, естественно, не уникален, много таких на веку людском, но не сказать о нём не могу – такая вот у меня открытая душа нараспашку, таким «получился» на свет!..

Порой я воспринимаю людей карикатурно, иронично. С каждым человеком, с которым я часто вижусь, у меня ассоциируется какой-нибудь образ: добрый или не очень, действительно большой или малозначительный. И по обыкновению спешу записать это впечатление на бумагу. Так родилось множество моих статей про спортсменов, писателей, инноваторов, учителей, учёных и многих других. Одним жертвам моего журналистского таланта впечатления про себя нравились, они готовы были буквально расцеловать меня, другим – не очень; они пытались отвести взгляд и тем избежать встречи со мной и не пожать мне руку. Всё это нормально, думается мне, писательская стезя не может быть идеально прямой – всегда извивается точно змея, норовит иногда и укусить… и я не первый, не последний очутился в роли гонимого творца.
В тот злополучный день (неделю спустя после публикации произведения про обитателей омского спортивного зала «Flex Gym») чем меня только не пугали! Даже Владимир Тупицын, молодой тренер из Рубцовска, приехавший в Омск на заработки, не упустил возможности, чтобы напомнить мне, мол, персонажи, обидевшиеся на журнальную статью, проконсультировались у стольких юристов, адвокатов и разных помощников судей, что я уже могу начинать сушить сухари.

– На тебя подали в суд, жди повестку, – счастливо улыбаясь, приговаривал Володя, помогая тренироваться прочим юным дарованиям. – Ты зачем брутального парня Жеку Короткова сравнил с клоуном Куклачёвым? Обиделся он. Не похож ведь он на артиста, и что с того, если несколько кошек в доме! Это мама, родичи его завели… А Паша Доценко у тебя вообще – йети? Ты бы вот вымахал сам здоровым, больше двух метров ростом и волосами оброс!.. Нельзя так. А потом, Юльку Ковыршину – мегерой назвал, она – ведущая новостей с «двенадцатого канала». Да пусть хоть как она с тобой поговорила грубо, ведь сам ты лезешь ко всем, пристаёшь, ведёшь себя как дитё надоедливое. Я же помню, видел, как ты капитану полиции сказал: «привет, пацанчик». Он тебя мало наругал, надо было морду рихтануть – улыбаешься, Колобок, Лису обманувши. А ещё этот, друг твой, Игорь Чернаков – обсуждает всё девушек на беговых дорожках… ты сказал, пусть женится? Не надо писать о том, как он обсуждает их и что говорит, как сравнивает милых девушек с чем попало. Ленку Кирюхину, тренера по фитнесу, с какого перепуга «ветеранкой» назвал, – ей не так много лет. Тебе-то какое дело, что не выступает она больше нигде. Вот и дождался… Будь готов…

– Ага, он ещё Никитёныча «Утконосом» окрестил, – хохоча, поддерживает Володю Серёга Корнеев, огромный молодой тренер – тяжелоатлет. – Никитос-то дядя скромный, никому не рассказывает, но видно же, что затаил обиду. Иск обеспечен!
Ё-моё, суда мне только не хватало! Я учитель в школе, выгонят ведь, если будет иск да начнётся судебная тяжба. Ни знакомых юристов, ни адвокатов у меня нет. Делать нечего, жду... Долго… Ни Паша-«йети» Доценко, ни «Куклачёв»-Коротков ко мне не подходят.
– Айда поговорим, – зовёт меня сорокалетний крепыш, красный весь будто из бани, мокрый тоже весь, потный. Его я сравнил и с «Кирпичом» и с «варёным раком».

Выходим с ним на лестницу, говорим.
– Были бы девяностые, б*** – убил бы тебя! Какого х*** написал? Я же теперь «знаменитый», не знаю куда деваться, оглядываются же люди!..
– Потому что писатель, – объяснил я, пожимая плечами. – Прости.
– Слушай сюда ты, писятель! – почти вплотную суёт он своё лицо ко мне, дыша утробным ядом. – Если не уберёшь, не знаю, как ты это сделаешь, – точно замочу, и даже не я, – у меня брат молотобоец, с одного удара «крышу починит», вообще дураком сделает! Усёк?

Киваю. Возвращаемся обратно по коридору. Навстречу идёт мой отец, в руке двухкилограммовая гантель.
– Что случилось? – спрашивает у меня папа, глядит, недоумевая и на «Кирпича».
– Ничего, – отмахиваюсь я, скрывая смятение, ухожу в зал.
– Пусть не пишет дряни, – предупреждает красный крепыш. – Пацаны все обиделись, некоторые даже ушли отсюда.

Нет, разве так честно? Ничего я там кроме правды не сказал. Что я виноват, если «спортики» похожи на разных зверей, птиц или каких других существ, мифических, например. Мне казалось, посетителям клуба забавно будет узнать о том, как со стороны их представляет творческий человек, с воображением – вроде меня. Не даром же они «тусуются» в Интернет-группе «Флекс Джима» и оставляют комментарии ко всякой белиберде типа рекламных роликов и картинок. Тянет их, значит, к «прекрасному»…

Администраторы группы «Флекса» долго не решались снять мою ссылку на статью – много на ней стояло «лайков» и комментариев от разных культуристов, причём из разных городов.
– Гы-гы, «Куклачёв» – меня бы так ославили! – веселится в комментарии какой-то огромный на аватарке мужичина.
– «Йети» – вау! Зверюга! Хочу такой торс! – поддерживает его мистер «Ронник» (так звать американца, многократного чемпиона «Мистера Олимпия» Ронни Коулмана).
– «Кирпичный» рулит… – примерно такое оставил сообщение последний комментатор (я не успел посмотреть из какого он города – администрация убрала ссылку из группы).
Врал «Кирпич»! Никто не покинул родной зал. Как было полно в нём народу, так и осталось – заняты как прежде и лежаки и дорожки беговые. Как прежде обыкновенный слегка подкаченный парень Дима Абакумов предлагает посетителям спортивное питание, зовёт в свою Интернет-группу «Гефест». Мой друг Игорь Чернаков, поэт, обсуждает девчонок на беговых дорожках: у какой ноги бутылками, а тело – бочонком, которая разговаривает невнятно, как Тасманский дьявол. У той, замечает он, лицо кривое, и уши острые, эльфийские типа… Эта ростом не вышла, «хоббит» получился. Если нескладная, – «гоблин», толстая – «батон», слишком тонкая – «спичка». Поэт ведь, у него ассоциативное мышление – другого нет.

Рядом занимается «полковник Мэтрикс» – не в меру серьёзный старикан, похожий на актёра из фильма «Командо» с Арнольдом Шварценеггером, не подозревая, что он – тот самый «полковник»…
Носится по залу, перебегая со станка на станок, и странный парнишка, похожий на чудаковатого Барбуху – хитроумного героя из модного сериала «Ковчег».
«Лысые китайцы» или «мандарины» – два низкорослых бритоголовых «брата-акробата» с узким разрезом глаз – ни с кем не разговаривают, шепчутся лишь между собой.

После каждого упражнения ведущая с «двенадцатого канала» Юля разглядывает себя и свои мышцы в зеркало, а руководительница Интернет-портала «За отдых» Виктория Верховая наоборот, осматривается вокруг надменным взором.

Кричит, «рожая», Виталя, когда толкает неподъёмную «груду железа» (станок называется «Гак-машина», развивает мышцы ног). Ничего особенного не происходит – всё как всегда.

Но «Час расплаты» близится, я чувствую… Серёга, который у меня «Колченог», ходит как-то странно боком, то и дело зыркает на меня в зеркала и шевелит губами. Озирается Наташа «Курица», то и дело подзывает к себе посетителей и украдкой кивает головой в мою сторону. Не сводит с меня и с моего отца недовольных глаз Вика – «Бомбочка». Тут же Семён-«НеоМатрица», он по обыкновению упражнений делает мало, а в основном говорит и говорит, громко и визгливо.
– Не надо ничо про меня катать! – кричит едва ли не из конца зала Лена Кирюхина. – Ни хорошего, ни плохого. Меня ещё не знаете. Со мной лучше не связываться!
Елену Кирюхину, «ветеранку», чемпионку соревнований по фитнесу я, кстати, похвалил за её стремление помогать окружающим – не проходит и минуты, чтобы она не подстраховывала какого-нибудь юнца или не раздавала советов по питанию. Но голос у неё противный (про это я не писал), потому что много курит и, скорее всего, часто употребляла стероиды. Когда начинает говорить, кажется, что вместо языка у неё – напильник, а вместо зубов – необработанное ржавое железо.
– Да, реально, – подтрунивает Виктория Верховая, – у Лены глаза были налиты кровью после того, как я скинула ей ссылку. Лучше не связывайся, знаешь, сколько мужиков с ней пожило? Милиционеры всякие, качки, силовики, штангисты. Ты меня-то как посмел сравнить с этой Ковыршиной, телеведущей? Она худющая ужасно и неприветливая. Группа у неё «Вконтакте» созданная давным-давно, а народу там сколько? Чуть больше тридцати человек. Никому она не нужна, не интересна, разговаривать с людьми, потому что, не умеет.

У Виктории краснеет лицо, когда она говорит, а глаза щурятся, блестят. Из-за долгого сидения перед монитором глаза у неё чуть припухшие и красноватые, видны в них крохотные капилляры. Как-то она попросила здоровяка Сергея Корнеева дать интервью для её развлекательного портала в Интернете, но Серёга, тяжелоатлет не то с характером, не то с мощной ленью – отказал ей наотрез:
– Предложи циркачам этим, вот, будут выступать скоро – «Русская сила».
– Не знаю, что там ты понаписал, – обращается ко мне отец, ведя машину. Мы едем домой. – Но вряд ли плохое: человек ты добрый по натуре. Но почему-то некоторые люди на меня вправду смотрели как-то косо и сердито.
– Да ничего особенного, так писал всегда, – пожимаю я плечами.

Ночью мне снится кошмарный сон, вижу, как обидевшиеся «спортики» собрались вокруг меня и колотят, чем попало: блинами, штангами, грифами, гантелями. Паша-«йети» даже поднял станок «Гак-машину» и давит меня ей, как жука ботинком. «Куклачёв»-Коротков Женя с красными мутными от слёз глазами зовёт полчище своих кошек:
– Кис-кис-кис, укусите его!..

Будит меня утром телефонный звонок Виктора Базарова – моего друга, тренера клуба «Флекс Джим».
– Ты, блин, даёшь! – упрекает меня тёзка. – Я ничего не знаю, не читал даже, а на меня стали коситься. Обалдел, убирай сейчас же текст! Лёша «ФСБ-шник» говорит, что это не шутка – там много уже просмотров, за два дня только больше тысячи… значит, из других клубов тоже прочитали. Выгнать тебя не выгонят, но поколотить могут. Я-то не всегда в клубе. Куклачёв с Пашей-«йети» форум нафиг устроили «Вконтакте» по поводу тебя и твоих лит-проделок, собирают поддержку.

Пятница, с работы я прихожу усталый. Обычно под конец недели в спортзал уже идти не хочется. Эх, шашлычка бы да пивасика на даче!
– Шашлык делаем завтра, из баранины, – ведя машину, говорит отец. Он будто читает мои мысли.

Конечно, ради шашлыка из баранины в субботу в зал можно и сходить в пятницу.

Забегая вперёд, скажу: своего отца я узнал в тот день с новой стороны. Загордился им мощно, вероятно помощней, чем станет Серёга Корнеев, если одолеет штангу на ближайших соревнованиях в Кузбассе.

Народа в зал пришло мало. Оно и понятно, какой «чайник» будет «качаться» перед девятым мая?.. Ходит Лена Кирюхина, поглядывает на меня исподлобья, а когда смотрю на неё я, она быстро отворачивается, как стеснительная девочка, которую уличили в постыдных фантазиях.
– Сегодня я с вами, – объявляет друг, Витёк Базаров. – Заканчиваю как раз через полтора часа.

Я доволен, с ним ехать веселей. Витька успевает смотреть новые сериалы: то «Спартак», то «Ковчег», то «Игра престолов»… Это он, признаться, «подсадил» меня на регулярный просмотр «кассовых фильмов».
– Не-а, ничего не будет, – решаю я, вздыхая глубоко, с облегчением. – Свободное творчество разве можно карать? Не дикари же мы, не варвары!

И вот, занятие подошло к концу. Витёк где-то задерживается, строит, наверное, глазки красивым девчонкам из администрации клуба. Выходим на улицу мы с отцом, вдвоём. Он садится в машину, а я уминаю спортивную сумку в багажник. И тут внезапно чувствую нечто необычное: подкравшись сбоку, меня обнимает одной рукой какой-то огромный и высокий парень, постарше меня. Обнимает крепко, по-медвежьи, не вырваться. Лица его не вижу, – смотрит в сторону, – только слышу голос:
– Написал..., а «гонорар» получить?

Парень поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, на мою реакцию, а сам сжимает хват. Это Иван Мельник. Бывший тренер клуба «Флекс Джим», сожитель Ленки Кирюхиной. Из клуба его выгнали из-за того, что жулик, оплату за индивидуальные тренировки брал с клиентов наличкой и половину, как положено, не отдавал администрации. Меня корёжит нехорошее предчувствие, плавно спадаю вниз тряпичным мешком, ищу способ вырваться… Слышу два глухих удара и клацанье челюстью. Неожиданно он меня отпускает, с удивлением и как будто обиженно осведомляется:
– А ты кто?
– Сына не позволю… – рассерженно отвечает мой отец.

Тут только я понимаю, что отец врезал этому бугаю пару раз для острастки. Вдохновенно оживая, кидаю ему кулак в щёку сам, затем со злости пинаю по правой ягодице, раздаётся громкий хлопок, будто грелка взрывается, которую шутки ради надувают и взрывают наши омские чемпионы по силовому экстриму*. Иван вздрогнул, нахмурил брови – явно, был не готов к такому повороту событий. Ссутулившись, секунд десять он пребывал в растерянности, перекидывал злобный помутневший взгляд бледно-голубых глаз то на меня, то на отца. Наконец, решился.

– Чо, драться будем? – кричит теперь Ваня, подпрыгивая на месте, раскачиваясь словно маятник. Он похож на гориллу, распаляющую себя гневом, – перед нами прыгает этакое озверевшее существо, никак не родня человека. Мельник ходит сюда, в «качалку», в кожаных чёрных перчатках с оголёнными пальцами, толстых, как если ему пришлось бы драться с чемпионом по боям без правил – Фёдором Емельяненко, например.

Только сейчас я сподобился внимательнее разглядеть этого взбешённого здоровяка, свыше ста килограммов весом. Лицо у него квадратное, крупное, с массивной челюстью. Уши прилеплены к голове, мясистыми разваренными пельменями. Из-за щёк иной раз их и не увидишь. Олимпийка на его тыквообразной груди не сходится, натянулась «в обтягон» на здоровенных овальных бицепсах. Ноги у него как надутые огромные сардельки, чуть согнутые в коленях.
– Стойте, стойте! – прибегает осоловелый Витёк. – Ваня, не гони!

Витян, бросив сумку, встаёт между нами, разнимать нас. Но Ваня Мельник подло заряжает моему отцу   кулаком в губу. Сплюнув, мой отец звереет, зовёт:
– Иди сюда, урод!

Оттолкнув Витька, папка нападает на Ваню, промахивается. Резкость у него, видать не как прежде в студенческие годы, когда занимался боксом в училище. Зато снова пинком попадаю по «бесу» я:
– Щучий сын!

Витян крутится между нами, кричит отчаянно, боится сам, но машет руками, как прикрывающий корзину баскетболист… Промахивается по нам Мельник, попадает по нему мой отец пинком, матерится, заряжаю по нему я уж не помню куда.
– Так, значит! – психует Ваня, отскакивая.

Губы у него багрово-красные, лопнувшие. Ухо правое – синее, потерявшее серёжку-бриллиант. Под левой ноздрёй засохла кровь. Он плюётся, бормочет проклятия, втыкает руки в карманы – и телефон его, разбитый, а заодно и ключи – летят на асфальт. Я их поднимаю, благородно подаю ему, побеждённому врагу. Он отмахивается, гордый и злой! Уходит к своей машине, берёт биту.
– Ох, нафига, Ваня!.. – семенит за ним Витян, успокаивает.

Битой огреет – мало не покажется. Одного у нас во дворе, вспоминаю я мрачно, ударили по голове тяжёлым, так половина черепа теперь пластмассовая, и говорит бедняга медленно, запинаясь. И ходит так же странно, ноги волочит.

Видя такое дело, мой отец тоже вооружается. Из багажника достаёт лопату, дышит запалённо, как зверь.
– Пусть подходит, башку отрублю нах!.. – предупреждает папа остервенело.
– Зубочистки убрали! – требует откуда ни возьмись появившийся полицейский. Он вышел из «бобика», один, потому и неуверенно как-то звучит его голос… Но рация у него на боку издаёт звуки – резкими «механическими» голосами переговариваются несколько человек. Наверное, и они точно так же слышат голос нашего отважного «рефери».

Ваня Мельник разворачивается, обиженный, глаза его растерянно блуждают по земле. Мой отец убирает лопату в багажник, сплёвывает.
– Заявление кто-нибудь писать будет? – спрашивает сотрудник органов, оглядывая наши лица осторожно. – Показания давать… свидетельские? – теперь глядит на Витяна.

Витя качает головой. Я прерываю тишину:
– Не-е, нормаль всё. Помирились уже!
– На нет и суда нет, – заключает полицейский, возвращаясь к бело-синему УАЗику. – Надумаете кто – предоставьте видео, оно наверняка записалось вон на ту камеру, с площадки.

Действительно, вспоминаю я, как-то один человек заходил в комнату, где размещается пост наблюдения, и просил показать ему видео определённого дня.

Тихо перекидываясь с Витяном Базаровым какими-то ничего не значащими фразами, Ваня садится в машину. Уезжаем и мы. Мой отец не может успокоиться. Ему досталось больше моего – разбита губа. Разбита она ударом кулака с печаткой, ведь остался чёткий квадратный след.
– Он готовился, кабан! – ругается мой папа, пристукивая руками по рулю. – Перчатки одел и печатку, взял биту, засранец-сожитель!.. Но он проиграл всё равно.
– Конечно, – поддерживаю своего папу. – Мы его отметилили, мы круче.
– Меня чуть не сшибли, – бормочет Витян. – Думал, сейчас и мне от кого-нибудь влетит.

Я горжусь своим папой. Не сказать, что не гордился им до этого. Множество в нём хороших качеств, которые не раз помогали мне. И доброта, и чуткость, и сговорчивость. Иной раз уговорить его легко, иной раз он сам предложит выход в мою пользу. А сегодня папа отважно бросился на врага ради меня, любимого сына, отчаянно и сердито, нисколько не смутился габаритов нападавшего. Он словно командир Гатс, «правая рука» лидера банды «Соколов» из анимэ «Берсерк», кинулся на лютого почти непобедимого врага из башни… Он словно герой из анимэ «Кавбой Бибоп» охотника за головами Спайк – бросился мстить за друга…

Поступком отца я был заворожён. Потрясён им был и мой друг – Витя Базаров. На следующий день он позвонил мне и, захлёбываясь восхищением, «выложил» все свои эмоции…

Забывает мой отец этакие переделки с трудом, ему пошёл шестой десяток, память становится немного злой. Несколько дней не может он выкинуть из головы эту старую новость… Ходит напряжённый, сосредоточенно думает, много молчит, становится «человеком в себе»; нет, не сердится на меня. Заговариваешь с ним на эту тему, начинает ругать «злодея»-Мельника:
– Дон Кихот хренов!

Меня папа любит, ему больше досадило то, что прилетело печаткой, а причина нападения как таковая не интересовала его. Не интересовала даже когда я назавтра, объевшись дачного шашлыка из баранины, по пьяной лавочке начал упрекать, что резкости, мол, у него нет, и пропустил удар потому, что старый уже.
– Ничего, – хохочет он, щуря глаза хитро. – Пропустил, бесы с ним!..

Нетрезвый отец встаёт с дивана на даче, машет кулаками так и этак, пригибается, комментирует запалённо:
– Быщ-быщ ему, туда-сюда! Пинок – хлыщь! Витька твой помешал, боялся ему врезать, друг как-никак.

Выйдя на улицу, папа показывает мне приёмы, неуёмно хватает за руки, крутит, вертит с мальчишеским задором. Разными захватами-перехватами, так, как его научили в детстве, когда посещал секцию борьбы в железнодорожном училище. Ходил папка так же на бокс около года, когда ему было двадцать два, после армии сразу записался. Носится, лая, вокруг нас лохматый Мухтар, пёсик, его моя бабушка забрала от соседа-алкоголика. Мы веселились на даче, в шутку боксируя друг против друга.

На следующий день в спортивном зале Елена Кирюхина отводила взгляд, стоило хотя бы мельком посмотреть на неё. Конечно, вернулся Ваня-сожитель домой, Ленуся глянула, а лицо у милого припухшее, ухо болит, на попе синяки…

Вот такая моя исповедь, надеюсь, весёлая и необидная. Заранее извините, кого снова «зацепило»! Стыдно, если честно, вспоминать эту драку… Никто в ней не победил, глупо получилось. Я понимаю сам, что виноват. Извиняться, конечно, не стану, но постараюсь исправиться.

P.S. Недавно появилось видео «Вконтакте», плоховатого качества, записанное неким Станиславом с автостоянки. Да, действительно, нелепое зрелище.