В неведомых водах, у края земли,
Под светом созвездий предвечных
Есть берег, укрытый в небесной дали,
К нему пристают лишь богов корабли,
Да звёзд хороводы беспечных.
Близ древних утесов и лиственных крон
Ввысь тянутся белые стены.
Здесь, отблеском звёзд и планет озарён,
Был силой таинственной град сотворён
Из клочьев сияющей пены.
Под сводами дивных ночных куполов
Живет там эльфийское племя
Им ведом секрет чародейственных слов,
Им слышен таинственный шёпот богов,
Над ними не властвует время.
В час грозный, когда пела буря в ночи,
Плыл корабль тёмный
В пылу штормового оскала,
Меж волн, что сошлись, словно в битве мечи,
Подобно огню одинокой свечи
Метался корабль усталый.
Владыка Чёрный свой взор устремил
На судно в тисках урагана,
Он взмахом руки ветра рёв усмирил,
И волны упали, лишённые сил,
В объятья отца-океана.
Корабль уткнулся в прибрежный песок,
Мгновенье – и сброшены сходни;
Из странников каждый могуч и высок,
Их поступь тяжка, взгляд – строг и жесток,
Всего их три полные сотни.
И молвит их вождь: «Первозданный народ!
Жизнь ваша покоем согрета,
А нас клятва страшная властно зовёт
За грань мировую, меж Лунных ворот,
И дразнит алеющим светом.»
Увидели эльфы и встали горой:
“То, что свято не получит темнота”,
Воины света, создавши опору,
Приготовились к смертельному бою.
Владыка их предупредил:
«Не стойте у нас на пути - вы сильны,
Но мы не отступим от цели
Сердца наши клятвы огнём сожжены,
Без устали прошагать мы должны
До Адовой самой Купели».
Чёрный владыка печально вздохнул:
«О душах скорбеть ваших поздно.
Нестроен сердец ваших тягостный гул,
Но там, где желанья страшнее акул,
Пусть светят вам вечные звезды!»
Не покинули эльфы странников тех.
Остались пришельцы у моря.
Нет в лагере песен, походных утех,
Не слышны из уст их веселье и смех,
Лишь яростный голос прибоя.
Но был среди мрачных, жестоких людей,
Один, что отчаян и статен,
Мерцала в зрачках его тёмных очей,
Та жизнь, что исчезла из тяжких речей
Его злодеев собратьев.
Конь под седлом, дорога.
Его путь уходит в небеса.
Один, он бросил вызов Богу,
Но сердце верит в чудеса.
Фантазией разбить запреты
Ему удалось, он видел свет!
И стук копыт согреет душу,
Как звон серебряных монет.
Его меч заточен - он уверен,
Что будет жарко в эту ночь.
И он готов столкнуться с верой,
Меч в этом должен ему помочь!
Позвали Эльфы на помощь дракона:
Бок о бок человек с драконом
сражаются без устали и сна,
Народ спасается побегом,
Но настигает их всегда
Железо острого клинка.
Он извергает страшный огонь
Сверкают глаза – в них пламя дракона горит,
Ветер волосы русые по плечам развевает,
Плащ эльфийки на свирепом драконе - облако белых одежд,
Был сброшен полосою дождя,
Лунный свет серебрит его.
В ней нет места любви?
Всю ли жизнь её война занимает?
…Она – дитя дневного света,
В ней – жизни суть и красота,
В её глазах – сиянье лета,
Душа, как небеса чиста.
Он – верный сын зловещей силы,
Адепт на службе грозной Тьмы,
Мрак, точно яд, течет по жилам,
Зов ночи наполняет сны.
Она добру во всём послушна,
Мглу развевая взмахом рук
От злобы исцеляет души,
Сердца – от ярости и мук.
Он служит правдой легиону,
Он попирает прах врагов,
Несёт ночь на своих знаменах
И смерть на остриях клинков.
Но вечный день рождает ропот,
Свет режет глаз, а лира – слух,
Ночные краски, лунный шепот
Влекут её беспечный дух.
А он устал блуждать во мраке,
Терять друзей в холодной мгле,
Лай пса войны и буйство драки
Он жаждет позабыть во сне.
И в сумерках безумных истин
В один сошлись вдруг их пути,
Кусочки одиноких жизней
Порошились нитями любви…
…О, ветер – разве не проклятье,
Что моря хлад и солнца жар
Сойдясь в неистовом обьятье
Вмиг обратят друг друга в пар?
Он сердце эльфийки прекрасной пленил,
Являлся во снах его образ,
В неспешном движеньи небесных светил
Судьбу его разум воинственной девы узрил –
И трепетом вспыхнули грёзы.
Темнотой, как плащом, накрывается мир,
Это сущее зло тянет руки свои.
В этих самых руках - кровь, разруха и боль,
То, что было мечтой - превратиться в ничто.
Но есть силы добра, что сражаются с тьмой,
В сердцах смелых живут, управляя судьбой.
Эльфы просто должны эту мощь осознать,
И из Тёмных душ зло навеки прогнать.
И отставив свой острый клинок,
Палладин глаголит любимой:
«Твои глаза, как пропасти бездонные,
Твои слова как утренний рассвет,
Твоя улыбка, словно ночи тёмные,
Прекрасна, от неё спасенья нет.
Твои черты Бог создал в восхищении,
Твой сладкий голос дал тебе ручей
И слабну я в своём чудном стремлении,
Лишь уловив печаль твоих речей.
И в честь твою построят храмы дивные,
И для тебя щебечут соловьи,
А я кричу тебе ветрами, ливнями
Люблю тебя и нет иной Любви!
Я - не поэт, я просто человек
Влюбленный, как мальчишка, в красоту,
Ты - мой огонь, мой свет и целый век
Готов я ждать тебя в своём порту:
Смеешься ты - цветут мои цветы,
Грустишь, и начинается гроза:
Всё, что люблю я в жизни - это ты,
Твою любовь, твою печаль, твои глаза!
Лишь тот силен, кто на слово поверит
Кто сможет рассказать печаль свою
Услышь меня и распахни мне двери
И я скажу, что я тебя люблю.
И ты меня с ума свела
Своим обличием воздушным.
Но трудно мне тебя понять
В те краткотечные минуты,
Когда свои слова ронять
Ты можешь, как стальные путы.
Твои поспешные слова
Пускают стрелы в мою душу,
И понимаю снова я -
Не отыскать мне больше сушу.
Но иногда твой милый взгляд
Меня пьянит и согревает,
Твои глаза - блаженства яд,
И сердце это понимает.
И я мечтаю об одном -
Чтоб взгляд твой для меня светился
Счастливым радостным огнем,
И я б в твоих объятьях очутился
В Тебе от колдовского лета
Лугов пьянящий аромат,
Жар солнца, прелести рассвета,
Все то, чем мир богат.
Пленённый нежною душою,
Я повторяю вновь и вновь…
Пусть будут навсегда с тобою
Надежда, вера и любовь.
Прекрасный, тихий, теплый вечер.
Я горы сворочу с тобой,
Лишь раздели судьбу со мной!
Я обещаю не шалить,
И меньше есть, и меньше пить.
Нам будет хорошо вдвоем.
Согреем дом своим теплом.
Я за тебя сегодня выпью,
Чтобы забыться сладким сном!
Не обижай меня, не надо!
Ведь я подарок и награда.
Тебя поздравить прилечу,
Моя любовь, моя отрада!
А если я когда кричу,
Ты не ругай меня, не надо.
Будь снисходительнее, лада,
Прости. Ведь я тебя люблю!»
- Нам нельзя любить друг друга,
Но дух мой рвётся, и я скажу:
«От жажды страсти умираю.
Хочу обнять, поцеловать.
Я никому не пожелаю
Так от любви своей страдать.
Страдать при взгляде глаз любимых,
При звуке голоса твоём,
При встречах с тобой неповторимых
И от упрямства своего.
Но я живу, смеюсь и плачу,
Живу и радуюсь судьбе.
Что сделать, раз нельзя иначе? -
Я говорю опять себе.
Прости за то, что я тебя люблю.
Не упрекай и не вини меня напрасно.
Я ничего с собой поделать не могу.
Тебя люблю, и жизнь моя прекрасна.
Прости за то, что я всегда была
С тобою сдержанна и так учтива.
Я просто женщина, упряма и горда,
Но чтобы не любить тебя - нет силы.
Порыв, словно ветер.
Миг, безутешность души.
Радость, желанность
И грусть на рассвете.
Как вы, мой друг, хороши!
Не знала я раньше,
Что есть где-то рядом,
Мужчина, которого я полюблю.
И вот только жестом,
Одним только взглядом.
От встречи до встречи
Я снова живу.
Любимый мужчина
На всем белом свете.
Взгляните в мои голубые глаза.
Поверьте в любовь,
В счастье снова поверьте.
Станьте моим, даже если нельзя.
Забери меня в сказочный мир,
Где я буду одна с тобой.
Мы устроим там праздничный пир,
Предадимся любви неземной.
Чтобы видеть могла я твой лик
И касаться тебя рукой.
Дай мне счастья хотя бы на миг,
Весь отдайся лишь мне одной.
Подари мне любовь свою.
Будь со мною самим собой.
Лаской душу согрей мою.
Окунись в волшебство ты со мной.
Я спросила свое одиночество:
Как избавиться мне от пророчества?
Как уйти от ужасных видений?
Куда спрятаться от угрызений?
Скрыться как от тревожных сомнений?
Убежать от своих невезений?
Как уйти от себя самой,
Все забыть и стать другой?
Лишь один только раз ты
Взглянул на меня,
просто так, без причины,
Позабавить себя.
Только мне твоих глаз
Не забыть никогда,
Будет взгляд их стоять
Предо мною всегда.
Ах, ну что ты наделал?
Ах, зачем посмотрел?
Мою душу растрогал,
В сердце лед разогрел.
Что со мной происходит?
Я никак не пойму.
Что со мной происходит?
Может быть, я люблю?
Прикрою лишь глаза
И сквозь ресницы
Струится горькая слеза.
Ужасный сон мне снова снится,
Но избежать его нельзя.
Мне бы проснуться и поверить,
Что это только страшный сон.
Но я уже открыла двери -
Там темнота и слышен стон.
Иду на ощупь темнотой объята,
Гонит страх меня вперёд.
А в голове звучит: Расплата!
И чей-то голос уж зовет.
Ищу я выход поскорее,
Но пустота вокруг меня.
От страха все во мне немеет.
Я из последних сил идя,
Рукой нащупываю двери.
Один рывок...и свет огня.
Мое спасенье! Снова верю,
Что я увижу радость дня.
Иду на свет, путь долог мой
И труден, но уже не страшен.
Я возвращаюсь вновь домой!
...А на столе букет ромашек...
Не суждено нам быть вдвоём.
Любовь мне ваша как награда.
И за любовь, и за любовь
Пройду я через муки ада.
Я вас пыталась позабыть.
Не оставляла я надежду,
Что я смогу вас разлюбить.
Но оставалось все как прежде.
Я сколько раз себя просила,
Чтоб в ваши не смотреть глаза.
Но каждый раз неведомая сила
И вновь, и вновь влекла меня.
И страсть моя неугасима.
Опять на вас смотрю любя.
Пусть боль моя невыносима.
Сильна любовь, любовь моя.»
Рассвет пламенеющий небо зажёг,
Рассеял он сон неспокойный,
Настал предначертанный звездами срок,
Дробя сапогами жемчужный песок,
Вновь к цели направились воины.
Эльфийская дева склонилась в слезах,
В мольбе к своему паладину:
«Презрел ты опасность, тревогу и страх,
Но гибель читаю я в ваших сердцах.
Поглотит вас мрака пучина!
Забудь свою клятву, останься со мной,
О, Квизалас! Рыцарь любимый!»
Взор воина горяч, но ответ ледяной:
«Пусть правит наш путь только жребий слепой,
Но слово и честь нерушимы.
Прощай, о прекрасная Ирида, дева–мечта!
В краю, где нет лунного света,
Где в воздухе душном растает слеза
Твой лик, точно яркая в небе звезда,
Ведёт через тени к смерти!»
Исчезли колонны закованных в сталь
Бойцов за Воротами Ночи
И сгинули всполохом молнии вдаль,
Где Адской Купели пылающей хмарь
Свирепо во мраке клокочет.
Но мучают сны ту эльфийку теперь:
Пред ней Дно бездонного мира,
Меж пламенных духов и черных теней
Там бьётся в агонии раненый зверь
В обьятьях убийцы-вампира.
Средь ночи безлунной очнулась она,
В груди её сердце трепещет,
Уста шепчут тайных заклятий слова,
Ей внемлет земля, облака, небеса
И море, что волнами плещет…
…За сотни дорог от беспечных небес
На голых бесплодных равнинах,
Где боль порождает невесомый жест
Несут палладины свой тягостный крест,
Шквал бьёт в их усталые спины.
Сквозь нежити орды, как яростный сель
Сплеча прорубают дорогу,
Уж близко проклятая цель,
Бурлит огнём в ночи Купель
Как пасть ненасытного бога.
Но смерть косит лихо невольных рабов
Жестокой, бессмысленной клятвы,
Остался один из отважных сынов,
И нет больше тысяч свирепых врагов -
Собрали мечи свою жатву.
Вдруг хохот неистовый твердь расколол,
Как небо – сверкающий молот,
Хранитель Купели доволен, но зол,
Душ рыцарских сотни он подал на стол,
И стал лишь сильней его голод.
Упал на бесплодную землю клинок
И рухнул воитель без звука
Глаза разъедает пылающий смог,
Огонь обжигает израненный бок,
В глазах – нестерпимая мука.
Но яростным светом над тусклой землей,
Где новые ждут легионы,
Несется в ночи раскаленной стрелой
Дух чистый и красоты неземной,
В отважного воина влюблённой.
Хранитель Купели занес свой кинжал –
Как зверь, разъярен он стрелою.
Но замер невесомо алый металл
Клинка, коим души врагов отнимал,
Страж скован незримой волшбою.
Вновь голос её воина к жизни вернул,
Заныло усталое тело,
Дополз до источника, тяжко вздохнул
И руку в Купель Адову окунул…
Купель оскорблено взревела.
Крик воина страшен, в горящем плену
За клятву он жизнью заплатит.
Но шепчет эльфийка: «Я участь твою
И боль без сомнений себе заберу.
О боги, пусть силы мне хватит!..»
Их руки сомкнулись …бушует вокруг
Их тел ненасытное пламя,
Несёт в себе сотни неистовых мук,
Но клятвы разрушен был проклятый круг,
И чести очищено знамя…
…Спустя три луны, Первозданный народ,
Чьи души пылали от гнева,
Увидел – дорогой из Лунных ворот
Воитель угрюмый печально идет.
В объятьях - эльфийская дева.
«Ты – предатель, палладин,
Ты проникся любовью к эльфийке,
Будешь прощён ты посмертно»
Его шаг неровен, тяжёл и небыстр,
Боль в мышцах тяжёлой лавиной,
Обуглена дочерна левая кисть,
Но в сердце усталом пульсирует жизнь
В такт сердцу отважной любимой.
Меня дорога вдаль зовёт,
За горизонта синеву.
Там тихий ветер песнь поёт,
Там слышен звон ручья в лесу,
Там города из белых роз,
И говор трав в лесу звучит,
Там дождь идёт под пенье звёзд,
Из-под земли там бьют ключи.
И слышен в каждой капле звук,
И слышен голос твой:
«В любви не может быть разлук,
Мой дух всегда с тобой!»
И силы неба дрогнут вдруг –
Их дочь спешит домой.
«Я возвратилась милый друг!
Я близ тебя, родной!».
Качнуться звёзды в небесах,
Луна сменит свой цвет.
Кусочек счастья в голосах
И глаз счастливый свет.
Рассвет дрожит у нас в глазах,
Но боль разлук ушла.
И капли счастья на щеках
Не вытрет пустота.
В объятьях нежных утону,
В глазах найду покой,
Тебя от бед я сберегу -
Мой дух всегда с тобой.
О, звёздный ветер! В пустоте
Под грозный гул вселенских слов
Несешь ты от звезды к звезде
Огонь, творящий плоть миров.
Вопрос Творца:
«Скажи мне, ветер – разве могут
Опал, сияющий огнем
И аметиста хрупкий холод
Сверкать в созвездии одном?»
Ответ Вечности:
«Цитадель разрывает небо,
Поднимаясь все выше и выше.
О, не дайте старинным стенам
Раствориться в его дали.
День вчерашний уходит в небыль
Поле битвы покоем дышит,
За холмами уходят в море
Серебристые корабли.
Говорят всё осталось в книгах,
Как легенды о славном прошлом,
Говорят, зло сложило крылья,
И не вязнет в дыму закат.
Это правда, но ради мига,
Когда став вдруг светлей и строже,
Цитадель в вышине парила.
Разбитые крылья, разорвано знамя,
Блаженство из Тьмы пусть другие познают,
Что их мечи из звёздной стали,
Дракон из Межмирья на севере Орды,
Разбитые крылья, разорвано знамя.
Когда три стрелки на часах
Замедлят, наконец, свой бег
И обратят живое в прах,
И остановятся навек,
Никто не будет вспоминать
О жизни той, что знала боль,
Никто не будет рисковать –
Себе на рану сыпать соль.
В забвение падет тот мир,
Что сущность жизни исказил,
Устроив на закате пир,
Свою он участь предрешил.
Слаба природа человека,
Но с ней тебе придется жить,
И не замедлит время бега,
Не оборвется мира нить.
Бессилие питает страх,
Хранителя в сознанье врат,
Себе же сам ты ставишь шах
И сам себе поставишь мат.»
Виктор Власов
