Роман - предчувствие
От автораДорогой читатель! Если ты после прочтения данного литературного труда перестанешь называть свою великую страну «Рашкой», если вложишь свой лишний рубль в экономику своего государства, а не в доллар ФРС, если вечером выключишь зомбоящик, и прочитаешь книги Фоменко, Горяйнова, Шильника, Графа, Перкинса, Старикова, Веллера и других честных историков и писателей, если вместо рэпа и Мадонны включишь в своём автомобиле Башлачёва, Дольского и Градского, если вместо бутылки водки купишь себе хулахуп, если откажешься от очередного кредита, а вместо куска свинины съешь яблоко – я буду считать, что трудился не напрасно.
Часть десятая
Электромобиль передвигался со скоростью семьдесят километров в час, поэтому ехал я до вечера. Меня дважды останавливали патрули, и проверяли документы. Я даже показал им свой «Ругер». Бумаги были – комар носа не подточит, оружие имелось у всех без исключения, а тупое выражение лица я натренировал ещё в Мексике, так что отличить меня от местного было делом непростым. Один толстожопый полисмен перед мостом через реку Саванна даже не поленился, и пробил меня по какой-то базе, потом взял под козырёк, сказав, что канадцам тут не место. Я объяснил, что перегонял яхту в Майами, а обратно приходится добираться своим ходом, потому что клиент – грязный латинос, обещал дать катер, но обманул. Поэтому еду с оружием, а дядя обещал встретить в Бостоне. Мне посоветовали не иметь дело с латиносами, и я поехал дальше.
Дорога была хорошая, ровная, и до одури однообразная. Машин вначале не было, но после Саванны я даже пару раз постоял в пробках, а навстречу попались две колонны военных грузовиков с солдатами в новенькой униформе.
Батареи в машине оказались старыми, поэтому в каком-то мотеле на шоссе за номером двадцать пришлось два часа потратить на подзарядку. Заодно я и сам подзарядился бутербродом, и часик подремал после обеда. Так что, в город с недобрым названием Колумбия я въехал уже по темноте. Навигатор быстро разобрался в ситуации. Сначала я проехал по широким и хорошо освещённым Митинг-стрит и Мэйн-стрит, проехал по красивому мосту через речку Конгари, но вскоре попал в какое-то захолустье. Ни фонарей, ни дорожных знаков. Одноэтажный пригород с заборами, собаками, разбитой колеёй и кучами мусора вдоль дороги. Вновь было ощущение необитаемости района и собственной микронности: не дай бог что случись – тут меня в жизни не найдут! Но раз собаки лают на цепях, значит – их кто-то кормит! А вот – кто и чем – я даже представлять себе не хотел.
На месте дома по означенному адресу стоял автомобильный фургон, из которого неслась музыка. Я подъехал к самому борту, и постучал в стенку, не выходя из машины: не нравился мне этот район! Музыка тут же стихла, но раздался утробный лай. Из-за двери раздалось пьяное хриплое женское: «Какого дьявола вам надо! Сейчас спущу собаку!».
-Простите, я ищу Михаила Эткина. Мне дали этот адрес.
-Отец давно сдох! Кто его спрашивает?
-Передайте отцу, что его спрашивают по поводу работы в лаборатории. Потребовались некоторые материалы, за которые люди готовы хорошо заплатить.
Через секунду дверь открылась, и в освещённом проёме двери появилась безобразного вида женщина с огромным кухонным ножом в руке, про которую можно сказать: хоть что-то в такой поменять – всё равно станет лучше, чем было!
-Ах вы, мерзкие твари! – заорала она на всю улицу. – Мой отец умер в нищете! Как только заболел – стал никому не нужен! Его просто выкинули на улицу без гроша! А теперь вспомнили! Ты кто? Страховой агент? Ангел, фас!
Сквозь её жирные ляжки протиснулся свинообразный питбуль, и скатился по ступенькам. Я вовремя закрыл окно: собачья пасть лязгнула по стеклу. Пёс даже не лаял, а вышел сразу убивать. Я поглядел на его сытую ряху, и вновь подумал: чем же местные собаки так хорошо питаются?
-У вас есть какая-нибудь информация о том, над чем работал ваш отец? – спросил я у красавицы с фигурой 120-120-120 в щелочку окна. – Любые данные!
-Фа-ас! – заорала та, и я понял, что разговаривать тут не с кем. Вряд ли у неё нашлась бы даже туалетная бумага, не то, что секретная информация двадцатилетней давности. За соседним забором заорали: «Вздумаете сунуться – у меня тут всё заминировано!» Поэтому я развернулся почти на месте, как танк, добрался до ближайшего отеля (Кажется, «Мариотт», но из всей вывески в темноте красно светилась только первая буква.), поставил машину на зарядку, поужинал, и упал спать.
На следующее утро я поехал в другой конец города. Навигатор привёл меня в район, напоминающий тот, в котором жил Григорьев: дома каменные, чистенько, на перекрёстке работает светофор, регулируя достаточно интенсивное движение. Рядом – парк (По количеству парков эта страна явно перещеголяла всех.). Единственно, что меня удивило: на перекрёстках стояли клетки примерно два на два метра, сваренные из арматуры, с крючком на внутренней стороне двери. На звонок из динамика спросили:
-Кто это там звонит?
-Я ищу господина Михалкина. Мне дали этот адрес знакомые из Атланты. Я могу его увидеть?
-У господина Михалкина нет знакомых в Атланте! – ответил голос.
-Там живёт некто профессор Григорьев. Он хорошо знает Моисея Михалкина, и просил помочь с одним делом.
-Моисей Соломонович умер уже пять лет назад.
-Понятно, - протянул я, - Жаль. Я хотел купить у него кое-что для своей фирмы. Кое-какие разработки.
За дверью раздались многочисленные щелчки, потом образовалась щёлка буквально в один сантиметр, которая фиксировалась двумя могучими цепями. На меня подозрительно смотрел небритый брюнет лет примерно двадцати семи с каким-то странным выражением непреходящего восхищения на худом лице. Выражение было настолько странным, что я сунул руку в специально продырявленный карман ветровки, и приготовился достать из-за брючного ремня револьвер.
-Ты не из наших. Не из общины. Мы не общаемся с чужаками. Зачем ты пришёл?
-Моя фирма хотела бы купить некоторые разработки твоего усопшего родственника. Мы ведём исследования, но наши сотрудники, скажем так, болеют чаще, чем нам бы хотелось. Мы теряем людей на пустом месте. Учёные из Атланты уже предоставили нам необходимую информацию, но мы узнали, что господа Эткин и Михалкин продвинулись гораздо дальше, и готовы купить всю информацию.
-Дальше некуда! – парень криво улыбнулся, снял цепи, открыл дверь, и впустил меня внутрь. – Папа продвинулся по этой теме ногами вперёд до самой доски! Сам умер, и народа положил - уйму. И ты хочешь продолжить его тему? В Вашингтоне что – все вообще с ума посходили? Вся информация о тех разработках есть в архивах института. Если ты – официальное лицо, то просто пойди в архив и покажи разрешение. Ты вообще-то кто? Из какой конторы? Для цэрэушника слишком интеллигентен, для фэбээровца – не так одет, для обычного копа - слишком худой.
-Я представляю частную организацию, базирующуюся в Канаде. У меня, конечно, нет доступа к секретным архивам. Есть только немного денег и желание разобраться: почему люди сходят с ума и умирают, как только начинают заниматься этой проблемой?
-Да потому, что не надо лезть туда, куда природой не предусмотрено! Эта программа человеком не меняется! Она или остаётся прежней, или уничтожается. Мозг придумали умные существа. Люди же не создали ни одного мозга, зато уничтожили – миллиарды! А мой папа решил поиграть в бога, и в итоге застрелился! Сколько ваших сотрудников уже свели счёты с жизнью?
-Трое. Ещё один влюбился в пень перед домом, а другой стал бояться закрытых помещений! – врал я как по писаному, пока не понимая, что за тип передо мной: то ли торгаш и деляга, то ли пацифист, то ли ортодокс.
-Мой тебе совет: не лезь в эти дебри! Займись лучше разведением кроликов! Или делай разрывные патроны! Вот такие!
Он отступил на шаг, и начал с видом победителя медленно доставать что-то из внутреннего кармана короткой куртки. Когда показалась рукоять пистолета, я распахнул ветровку, и наставил «Ругер» ему в живот. Через секунду до парня дошло, что оружие надо доставать быстрее. Он замер, и страшно побледнел.
-У тебя была возможность заработать пару лямов, просто дав мне скачать то, что у тебя осталось от папы. Теперь у тебя есть возможность остаться жить. Не ошибись по второму разу! – с расстановкой сказал я Михалкину-младшему, подошёл к нему вплотную, забрал пистолет, и треснул по башке рукояткой. Парень вскрикнул, сел на пол, и закрыл голову руками. Сквозь пальцы проступила кровь.
-Ты знаешь, чем занимался твой отец? У меня мало времени. Не скажешь – буду искать тут без тебя!
-Отец занимался дерьмом! Полным дерьмом! Он оставил записку. Больше ничего нет. Только записка.
-Показывай! – я ткнул его ногой в рёбра, и парень снова ойкнул. Потом поднялся, и пошёл в соседнюю комнату.
Я не знал – есть кто-то ещё дома или нет, поэтому его полуавтоматический «Кольт» тоже взял на изготовку. Мне никогда не нравились эти «Кольты»: много лишнего железа, тяжёлые, неудобные, блестящие – только ворон приманивать да орехи колоть. А доставать «Торус» из рюкзака было некогда. Но дома было тихо. Парень подошёл к столу, покопался в каких-то папках, опасливо поглядывая на два ствола, направленные на него, и достал тетрадный лист в клеточку.
-Вот! Только не стреляй! У меня ещё есть отцовский ноут. Про него никто не знал. Дом обыскивали после смерти отца, а ноут был в банковской ячейке. Я его потом достал, но так и не смог открыть: там пароль, я его не знаю, и знать не хочу! Там наверняка стоит эта штука. Они везде могут стоять! Я не собираюсь кончить так, как отец и дядя Миша!
Я взял листок, и с трудом прочитал мелкий ровный почерк: «Я решил уйти из жизни. Моя жизнь прожита напрасно. Никому ничего не надо. Луна не нужна. Микроизлучатели слишком дороги и работают нестабильно. Жена ушла. Сын ненавидит. Миша умер. Персонал мёртв или пасёт гусей. Страна на гране развала. В Вашингтоне правят бал жирные мерзавцы. Бога нет. Всё надоело. Кто будет читать – не смейтесь. Мне страшно. Подпись.»
-Миша- это кто? – поинтересовался я, убирая бумажку в карман.
-Миша – это его сослуживец, Михаил Эткин. Они вместе с отцом приехали из России, и работали тоже вместе. Потом Эткин заболел. Да они все там заболели! Они превратились в каких-то зомби! – парень еле сдерживался, чтоб не заорать, ёжась в углу комнаты под стволом. – Мишу этого выгнали. Он кидался с кулаками на всех, бил посуду. Он тут нам разбил окно, потом набросился на меня. Отец его еле вытолкал из дома, я лежал в больнице, у меня была повреждена гортань. Сотрудники один за другим сходили с ума или умирали. А отец набирал новых. Они разрабатывали миниприбор. Он иногда рассказывал мне про свою работу на правительство, чтобы я его не боялся. Говорил, что это необходимо для окончательной победы демократии. А я всё равно его боялся! И мать его боялась! Она сбежала в Эфиопию, а я остался тут. Отец рассказывал, что хотел ставить большие приборы на Луне, но программа оказалась настолько дорогой, что её закрыли. Тогда он решил сделать эти свои оболваниватели маленькими. Очень маленькими! Чтобы ставить их везде: в телефон, в ноут, в холодильник, в консоль! Везде! Я спрашивал его: зачем? А он отвечал: так ему велит его бог! И чтобы встать на одну доску с богом, ему надо уничтожить всех гоев. Отнять у них разум. И тогда придёт бог Израиля, и наступит царствие его и торжество республиканских идей. Он был сумасшедшим, как и все, кто работал в том проекте! Они всё-таки сделали эти маленькие приборы, и их контору тут же закрыли. Производство отдали «Дженерал Дайнэмикс». Отец застрелился, но всем было на это наплевать. Пауки только не хотели, чтобы эти разработки попали к русским и китайцам. Поэтому перерыли весь дом, а лабораторию снесли бульдозерами. У меня много денег. Мне ничего не надо. В нижнем ящике лежит ноут отца. Забирай его, если хочешь кончить так же, как мой отец, и уходи!
Я забрал ноут, записку, и уже уходя, спросил:
-А что за клетки у вас на улицах стоят?
-Это чтобы можно было от латиносов прятаться, пока автобус ждёшь. Тут много латиносов, они грабят всех подряд. Мэрия решила поставить такие клетки, которые закрываются изнутри. Чтобы защитить граждан.
-Я так и подумал. Мне всех вас жаль! – только и смог произнести я, разрядил его «Кольт», двумя движениями разобрал на составные, бросил части под диван, и вышел из дома.
Отъехав пару кварталов, я достал ноут горе-учёного, выломал нижнюю крышку, вытащил карту памяти, вставил в свой ноут, открыл, глянул, всё заархивировал, запаролил, добавил пару слов от себя, и отправил в Мехико. Через несколько минут пришёл ответ: «За такую рыбалку тебе положен новый спиннинг! Чтобы акулам было не до рыбака, на сейнере решили замутить воду». Что сие означало, я не очень понял, но был рад, что на родине меня не забывают, и читают мои сообщения. Но вскоре меня ожидал сюрприз.
Я остановился в придорожном кафе пообедать, собираясь отправляться на юг, в город Саванну, и уже предвкушая, как вынырнет из глубины Атлантики железная махина, дежурный крикнет что-нибудь родное, и я поплыву домой, в Россию. Когда я доедал какую-то мутноглазую рыбу с вчерашним рисом, телевизор под потолком прервал передачу о дружбе белого зайчика с белым котиком, и дикторша тревожно произнесла:
-Передаём срочные новости!
(Здешние дикторши частенько после этого на секунду оголяли грудь, поднимая таким способом рейтинг своего канала. То же самое происходило по окончании блока новостей. Мол – всем пока – тить – реклама, и народец забыл о плохом, а помнит только рекламу и тить. Если ведущий новостей – мужчина, то он тоже иногда оголяет грудь, а иногда встаёт из-за стола, и прохаживается перед камерой в смокинге и обтягивающих крохотных плавках, рассказывая о снижении уровня безработицы, курсе акций или повышении надоев в Пенсильвании. Поскольку фигуры у многих далеки от совершенства, то и зрелище это - на любителя.)
Народу в кафе было немного, и все как-то разом притихли. Видимо, такое обращение было в диковинку не только для меня.
-Сегодня утром, вероломно, без объявления войны, без малейшего повода, без санкции ООН какие-то войска атаковали Гавайские острова. По одним данным, это нападение великорусских террористов, другие говорят о шовинистах из Китая. Напоминаем: Гавайские острова – это неотъемлемая часть Соединённых Штатов, и мы не потерпим, чтобы кто-то посягал на наш территориальный суверенитет. Президент Буш Девятый срочно собрал совещание в Белом доме, на которое прибыли главнокомандующие всеми родами войск страны. Врагам демократии будет дан решительный отпор! Победа будет за нами!
Последовала тить, реклама кошачьего корма и нового пылесоса от «Джэнерал Дайнэмикс», который пылесосит ковры без человеческого участия.
-Титьки - что надо! – крикнул кто-то из едоков.
Остальные недолго побормотали что-то маловразумительное. Кто – об островах, о которых до сего дня никогда не слышали, кто – о террористах, с которыми президенту давно пора начинать бороться, кто – о титьках. Я уткнулся носом в тарелку, и даже, кажется, покраснел. Неужели эту акцию специально приберегали для меня? Или просто так совпало? Может, люди Бэнкса тоже захватили круизный лайнер, и наши с китайцами решили, что на очередной пиратской гавани пора ставить жирную точку? В любом случае, я был причастен к такому событию, и меня распирала гордость. Главное – чтоб Паша там под раздачу не попал! И Бэнкса тоже будет жаль, ежели чего.
Я сел в машину, выехал на шоссе, проехал на юг буквально три километра, и уткнулся в пробку. Дорогу перекрывали два бронетранспортёра, солдаты и офицеры останавливали каждый автомобиль. Какие-то потом ехали дальше, но большая часть разворачивалась. Я постарался унять пульс, но получилось это как-то не очень. Неужели этот сыр-бор из-за меня? Разворачиваться на глазах патруля – бесполезно. Остаётся только изобразить в очередной раз дурачка. В ожидании своей очереди я хотел включить радио, но только теперь сообразил, что в машине его нет! На огромном экране была куча датчиков и видеопроигрыватель, но радио не было!
Когда ко мне подошёл вспотевший офицер, я уже протягивал ему свои права.
-Куда едем?
-В Саванну. Меня там ждёт клиент. Я торгую лодками. Там назначена сделка.
Я бормотал что-то невнятное и жалостливое в надежде, что солдат ребёнка не обидит.
-Ты канадец? И едешь в Саванну? Кругом, долбаный иностранец! Саванна захвачена долбаными ниггерами! Идёт война! Датчик под капот! Ехать только на северо-восток до Вашингтона! Только по трассе! Уход с трассы в сторону более чем на полмили считается провокацией, машина автоматически уничтожается! Вали в свою долбаную Канаду, пока жив!
Он быстро открыл капот моей машины, поставил туда какую-то адскую машинку, и нажал на тумблер. Потом захлопнул капот так, что автомобильчик присел, и рявкнул:
-Свободен! В три дня не уберёшься из страны – пеняй на себя. Следующий!
-Господин офицер, а можно мне улететь в Канаду на самолёте? – озадачил я офицера.
Тот на секунду задумался, потом рявкнул:
-Хоть на метле! Разворачивайся! Следующий!
Я ехал в аэропорт, который находился в нескольких километрах от Колумбии, и, не переставая, думал о том - в какую мясорубку залез. А ведь мог сидеть дома, покрываться жиром, мечтая о прекрасной Америке! Жутко представить! Интересно, а в России передают ту правду, которую я видел тут собственными глазами? Почему я не помню, чтобы у нас рассказывали про войну чёрных, белых, латиносов? Про икру из крыс и несъедобные гамбургеры по пять тысяч? Про пустые ночные улицы, сгоревшие небоскрёбы и мёртвый Орлеан? Или я такое дома просто не глядел? Или глядел, да в памяти не отложилось?
Оказалось, что все рейсы из Колумбии летят только в Вашингтон, и летает тут только одна авиакомпания со скромным названием «Первая всемирная». Я подошёл к кассе. Народу в зале было немного, само огромное здание явно строилось не под такой крохотный пассажиропоток. Кассирша посмотрела на меня с каким-то даже недоумением, и спросила:
-У вас есть разрешение на полёт в самолёте?
Вот такого я не ожидал! Сейчас начни делать не те телодвижения – а полиция-то рядом! Только в этом зале толстомясых было человек пять.
-Я добираюсь домой, в Канаду! Хотел морем из Саванны – дорогу закрыли. Я не думал, что мне надо разрешение, чтобы уехать домой к дяде Уэйну!
-Документы!
Я подал ей паспорт и, на всякий случай, права и страховку. Оказалось - надо именно такой комплект. Дама постучала по клавишам, посмотрела на фото в документах, сверилась с сетчаткой моего глаза. Я стоял с милой улыбкой идиота и похолодевшими кишками.
-Вам полёт разрешён. У нас все рейсы теперь только в Вашингтон. Стоимость полёта с сегодняшнего дня – один миллион девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов. С собой разрешено провозить только одну тысячу наличных долларов, одно животное не тяжелее десяти фунтов, и один вид огнестрельного оружия в багаже.
-А остальные деньги куда? И что можно купить на тысячу?
-Деньги идут в доход государства. У вас должна быть карта банка, наличные деньги в столице ограничены. Остальные вопросы можете адресовать дежурному офицеру.
Я решил не спорить с этим андроидом, спокойно подал деньги, взял билет на самолёт, отлетающий через три с половиной часа, потом заехал на заправку и купил канистру солярки. Выехав на какой-то пустырь, где когда-то начинали строить что-то очень большое, да так и не построили, я достал все карты памяти, сломал их, и бросил на сиденье. Сверху положил «Торус» и ноут. Потом облил машину соляркой, поджёг, и пошёл в сторону трассы. Когда я уже подходил к остановке общественного транспорта (Обычный навес плюс новенькая клетка с сиденьями.), сзади раздался негромкий хлопок. И всё время, пока ждал автобус, и пока ехал, сидя на рваном сидении, думал: а если бы я оставил машину возле аэропорта – взорвалась бы та адская машинка под капотом через три дня или нет? И кто был бы виноват? Офицер просчитывал такой вариант, или его тоже воспитывал Лаки Буш? И если бы я поехал в Вашингтон на автомобиле – где бы у меня отобрали всю наличку?
В аэропорту я нагло зашёл в кабинку международной видеосвязи, и набрал номер дяди Уэйна. Дядя оказался дома, обрадовался племяннику, и спросил – как бизнес, как сам, не встретить ли где? Я прямым текстом ответил, что все дела сделал, через час вылетаю к нему через Вашингтон, на юг ехать не судьба, поэтому пусть коптит сало, ставит перцовку в холодильник, и готовит удочки. Дядя заверил, что всё сделает в лучшем виде, и пожелал удачной дороги домой. С каким удовольствием я бы нырнул в нашей подлодке, а не летел к этим уродам в логово! Одно успокаивало: дядя всё передаст куда надо, так что парни с лодки не будут меня зря ждать в устье Саванны.
Карпов Геннадий. 2013 год. г.Красноярск 
