Одноклассники Макара - Ванька Манасян и Генка Сотников - жили с ним в одном доме, этажом ниже. Дружили мальчишки. И после школьных занятий хлопот у них было - хоть отбавляй. Надо успеть погонять футбол, поцеплять дворовых девчонок своими острыми язычками. Надо на сэкономленные деньги купить в магазине конфет типа «Белочка» или «Кара-Кум», а случается, и «Трюфеля» самых вкусных московских и ленинградских кондитерских фабрик и пренепременно съесть их все до одной. Надо сбегать к морю и пострелять там из пугачей собственного производства. Разгорячённые делами тела можно раз-другой окунуть в пену волн тёплого Чёрного моря. И всё это - «обязательная программа», выполнив которую можно приступить к «произвольной»: например, помыть посуду, сваленную с утра в раковину спешащей на работу и в школу семьёй, или вытереть пыль в квартире, выбросить мусор. Но «произвольная программа» тем и хороша, что не в обязаловку.
И уж совсем «никакая» программа - уроки, то бишь домашнее задание. Это же пять минут всех дел. Ну, чего там учить по физике? Ну, три параграфа. Ну, посмотрел на них - буквы все знакомы, картинки - вполне доступны для понимания. Ну, что там ещё? Русский – «жи-ши, ча-ща»? Можно и не заглядывать. Упражнение - в школе скатать на переменке. Литература? Что, «Капитанская дочка»? В кино, что ли, не видели? А любимый урок физкультура? К нему и готовиться не надо. Тем более мальчишки тренируются каждый день. Так! Всё! Уроки сделали...
Однажды в мае... Уже солнце было вполне летним. На море давно открыт купальный сезон. А выходной день начался с того, что Ванька Манасян зашёл с утра пораньше в гости к Макару. Вид у Ваньки был серьёзный, не смотря на его 12-тилетний возраст.
Вы, может быть, думаете, что у детей есть время на отдых в выходные? Вам бы на их место!
- Привет, придурок,- здоровался с Макаром Ванька своим задумчивым лицом. Его тело в автоматическом режиме оставило порог позади и уверенной походкой закатилось на кухню.
- Привет! - отвечал Макар, зевая. Закрыл дверь. Потянулся и зашёл в ванную комнату.
- А ты чего, обнаглел? - кричал Ванька из кухни.
Макар высунул голову из ванной комнаты:
- Ты сам обнаглел. Дай умыться.
- Ты сначала конфет дай или варенья, а потом рожу мой, - сделал замечание сосед.
- Обойдёшься! - махнул рукой Макар и исчез.
- Ладно... - скучно произнёс Ванька и присел на стульчик, оглядывая полки кухни.
Водные процедуры отняли три минуты драгоценного времени. Макар появился на кухне с полотенцем и, вытирая, как заметил его сверстник Ваня, рожу, поинтересовался:
- А чего ты рано так?
- Это я рано? На часы посмотри, придурок.
- Сам смотри, придурок, - Макар всё же посмотрел. - Ну и что? Ещё только восемь.
- Только восемь? В Африке уже бананы собирают в это время. Где мяч? Пацаны во дворе ждут.
- А ты к Генке заходил?
- Зайдём. Давай быстрее.
Макар потратил на свой туалет минут пять. На нём была белая майка с узенькими лямочками на плечах, синее трикотажное трико с пузырями на коленях и китайские кеды - роскошь, но вполне допустимая в стране Советов.
Мальчишки выскочили в подъезд, будя своим диким шумом всю округу.
Ванька сделал три звонка в дверь квартиры Сотниковых. Она открылась, и Генина мама с порога не дала произнести друзьям даже слова.
- А Гена сегодня не выйдет, мальчики! У его папы день рождения.
Дверь захлопнулась перед носами друзей. Макар подфутболил мяч, тот вылетел из подъезда и, подхваченный ожидавшей пацанвой, полетел, покатился в школьный двор, на поле, где целыми днями происходили жестокие футбольные баталии. Обычно поединки заканчивались только тогда, когда солнце было уже давно за горизонтом, а видимость падала до нуля.
Это воскресенье прошло в напряжённом ритме соревнований с командами из соседних дворов. Коллектив Макара и Ваньки из пяти человек, включая их самих, практически не вылетал из игры, демонстрируя зевакам и противникам виртуозность владения мячом, отточенную продолжительными ежедневными тренингами аналогичного порядка. Откуда бралась энергия, удивительно только тем, кто не помнит детства. Организмы этих мальчишек, наполненные динамитом и адреналином, взрывались, горели и не остывали, практически, круглые сутки.
Становилось совсем темно, и мальчишки очищали от своего присутствия школьное поле брани и сыпались ватагами по своим дворам.
Во дворе Макара, Ваньки и их футбольных «одноклубников» разливался песенный шум из окон первого этажа. Это всем напоминал о себе день рождения
Генкиного папы. Он гремел посудой, хохотом, речами и опять музыкальными паузами без инструментальной обработки.
- Вот не повезло Генке, - пожалел товарища по школьному классу Макар.
- Зато лимонада и конфет - сколько влезет, - завидовал Ванька.
- А ты только о жратве и мечтаешь, - язвительно заметил Макар.
Мальчишки хлопнули друг друга по рукам и разошлись по домам. И у всех началась домашняя жизнь, но по-разному. Одним делали лёгкий нагоняй за отсутствие, другие получали очередную «клизму» в виде громких и продолжительных наставлений, сопровождаемых угрозами, что отныне «ни сладкого, ни кино». Третьих вообще не замечали ни во время ухода, ни после возвращения. А Макар выслушал мамины рекомендации о здоровом образе жизни и питания и стал принимать поставленную перед ним пищу впервые за прошедший день.
Все дети во сне летают. И счастье, если, будучи взрослыми людьми, они возвращаются в свои сны, а полёты не прекращаются. Это значит, что в их жизни всё хорошо и прекрасно.
Куда летал Макар в ночь на понедельник не столь важно. Главное, что полёт прошёл нормально, и бортовые системы работали безотказно. Летательный процесс закончился пробуждением и сбором в школу. Макара родители уже умчались на работу, а он зашёл этажом ниже за Ванькой. Следующим этапом похода в школу был ритуальный визит за Генкой.
Дверь открыл его старший брат Миша. Он был уже очень взрослым парнем и гораздо серьёзнее, нежели Генкины друзья. Он учился в восьмом. Миша рассказывает о себе слухи, что он уже целовался с девчонками. Друзья легко этому верили, потому что их опыт первых поцелуев имеет более древние корни. Макар и Ванька целовали самых красивых девочек детского сада, организованно затягивая их в туалетную комнату своей старшей группы. Весёлое мероприятие было пресечено воспиталкой в самый разгар творчества, в том месте, где поцелуя должна была дождаться королева бала Лидочка Подлесная. Но шестилетняя обладательница двух пышных и чудных белых бантов осталась, не солоно хлебавши. Макар же и Ванька провели остаток дня в углу. А родительское собрание их семей и воспитательницы вылилось в беседу дуплетом с виновниками мероприятия таким внушительным и назидательным тоном, что друзья по сей день помнят о своём походе к вершинам эротики, вынеся при этом урок, что, чем запретнее плод, тем он слаще. Так, что Миша - вещь нормальная в их понимании.
Генка был уже с алым галстуком на шее и портфелем в руках, но в коридоре опять показался Миша:
- Ну что, пацаны? Вина не хотите попробовать?
Мальчишки переглянулись, а Генка повлиял на их размышления самым решительным образом.
- Давайте по первой опрокинем, - имитировал он своё предложение под взрослого дядю.
- Да вино - класс! - показал Миша большой палец на вытянутой к лицам друзей руке.
- Ну, давай попробуем.
Пионеры прошли на кухню. Она была заставлена яствами на тарелках, в блюдах и вазах, а на столе - десятилитровый баллон, на треть заполненный темно-вишневой жидкостью.
- Это всё после дня рождения осталось, - радостно объяснял Генка. А Миша ставил на стол четыре чистых стакана и разливал в них вино из баллона.
- Хорошо сидим, - вдруг сказал Генка, сияя во всё своё конопатое пионерское личико, в то время, когда все стояли.
- Придурок! - обречённо-весело заметил Ванька.
- На посошок! - пошёл у Генки кураж раньше времени.
- Ну, потянули? - спросил Миша и первым взял стакан.
Все чокнулись. Чего уж там? Кто не знает, что это первейшее дело при выпивании в хорошей компании.
- Со свиданьицем, - протостировал более опытный Миша.
Вино оказалось вкусным. Почти как виноградный сок, чуть с кислинкой. В этом и было заключено его коварство. Четвёрка выпила по стакану залпом и стала закусывать холодным шашлыком.
Макар сразу же почувствовал незнакомое тепло, быстро текущее от пищевода в разные стороны по всему его худенькому телу. Собственно говоря, это почувствовали все. А телами друзья особо не отличались друг от друга. Даже старше их Миша - пятнадцати лет – выглядел, как Макар и Ванька, лишь лицом он был взрослее.
- Ещё по одной - и всё, - Генка врезал по столу своим дохленьким кулачком. Глазки у него плыли в разных направлениях.
- Может, в школу пойдём? - предложил Макар, которого доза ещё не догнала.
- А я сказал, ещё по одной - и в школу, - кулачок опять стукнулся костями о крышку стола, ничуть её не поколебав.
Миша сиял от удовольствия. Брата не держали копыта. Он был похож на бычка, раздувающего ноздри после ведра вина. Разность в комплекциях и объемах выпитого делала ситуацию ещё смешнее. Гену приземлили на табуреточку. Но он рвался в бой и требовал ещё по одной.
Вторая для Генки оказалась «смертельной». Макар и Ванька поплыли в ту же сторону, но равновесия не теряли. Миша крепился, но язык был уже ватным: закуска не помогала.
Мысли о школе утонули в парах алкоголя.
Первыми и довольно быстро пришли в себя Макар и Миша.
- Скоро мама придёт! Надо что-то с Генкой делать, - стал переживать Мишка.
- Давайте все ко мне поднимемся. Мои родители только вечером будут, - предложил Макар.
Ванька пребывал в какой-то неопределённой фазе. Язык его не слушался. А ходил почти нормально, если было на что опираться во время перемещения.
А Генка, сидя на диване, затянул весёлую песню, подслушанную им в каком-то творческом коллективе:
- Ой, Мороз, Мороз!- надрывался он петушиными переливами всех тональностей и возможных октав. В репертуаре певца слов было недостаточно. Он ограничился этим резвым началом и повторял его, нарушая самым бесстыдным образом гармонию известной песни. Иногда, позволяя себе вольности, он менял даже тему, переходя на ноты Исаака Дунаевского, и зовя товарища Мороза под мотив «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер!»
Песня нравилась исполнителю, и она продолжала звучать в подъезде (благо, никто не слышал, а может, просто не понял), когда Макар, Ванька и Миша помогали вокалисту переставлять свои копытца на пути в квартиру этажом выше.
Здесь Миша оставил друзей наедине с их радостью и смылся подальше от дома. Он по-взрослому смекнул, что праздник души может плохо закончиться для него, в первую очередь, как самого старшего и уже целованного по его слухам.
Вскоре появившаяся в квартире братьев Сотниковых их мама, ничего не подозревая, пообедала и отправилась вновь на работу.
А этажом выше, тем временем: Ванька освоился в ванной комнате - у него намечалось общение с канализационными трубами. Макар находился с Генкой в большой комнате и наблюдал, как тот на коленках и кулачках отправился в бесконечное путешествие вокруг стола, стоящего в центре. Турист сменил свою песню на речёвки, смысла которых Макару не удавалось уловить. Скоро мимо него быстрым шагом пролетел Ванька прямиком на лоджию, перегнулся через перила. Для его общения с окружающей средой потребовалась более просторная аудитория. Это было очень неосторожно с его стороны, так как пламенная речь Вани прямиком оседала на свежевыстиранное его мамой бельё, развешанное на лоджии первого этажа. Макар стал скучать. Ему казалось, что сегодня, в крайнем случае, завтра гуляк ждёт такое, что трудно даже вообразить. Больше всего ему не хотелось общаться с чужими родителями.
Пока Макар сосредоточился на перспективах ближайшего будущего, юный Миклухо-Маклай успешно завершил своё путешествие, упёршись головой в скрещённые на полу ноги Макара. Он оторвал от пола своё тельце и, стоя на коленках, сделал финальный аккорд своего торжества по случаю «последнярождения», засветив своей костяшкой под глаз ничего не ожидающему Макару. Силы путника были на исходе. И, зная закон физики - «сила действия равна силе противодействия», - его тельце перевернулось в противоположную сторону от удара и сделало вид, что заснуло. Вот это финал! Всё как у людей: поели, попили, повеселились под достойное музыкальное оформление, и под занавес подрались. Блестяще!
Макар особенно не обратил внимания на пропущенную оплеуху. Но от дум печальных очнулся и решил действовать.
Ванька тем временем «выговорился» на домашнее бельё и был уже живее и повеселее, но на общую слабость жаловался.
- Давай придурка в ванну положим, - предлагал Макар.
- Там грязно, - напомнил Ванька. Ещё бы, столько трепаться с одной трубой?
Макар и Ванька подтянули отдавшего празднику все силы к водопою. Жаждущий хлебнул и продолжил скоропостижно оборванный Ваней диалог с той же многострадальной трубой. «Выговорившись», Генка отдал своё тело забытью.
Оставшиеся в живых друзья били его по морде лица, поливали скучную голову холодной водой (тоже где-то подсмотрели). Но желаемый результат отсутствовал.
Время безжалостно наступало на пятки мальчишкам. Скоро должны были появиться родители всех участников торжественного продолжения воскресного банкета, а у них такой беспорядок.
Макар нашарил в брюках у Генки ключ от квартиры, где всё так хорошо начиналось.
- Ванька, - решительно планировал Макар, - хватай его за ноги, и поволокли к нему домой. Там положим в кровать. Мне тут ещё убирать надо.
- И мне! - грустно вспомнил Ваня о свежем белье на лоджии.
Легко было сказать: «Хватай за ноги!» Но ещё труднее было нести за руки. Этот мешок в пионерском галстуке в виде Геннадия и не весил-то ни черта, но руки отрывал, как чугун во время сбора металлолома. Пионеры преодолели этот барьер и выполнили свой пионерский долг. Вынеся тело невовремя уснувшего, они успешно миновали лестничную клетку. Дальше начинался более сложный этап неожиданной викторины - лестничный марш. Ваня нёс друга ногами вперёд, а Макар, схватив Генку за руки, пытался подтянуть его повыше, чтобы не травмировать собутыльника. Но голова школьника свисала, и Генка ею продолжил свой музыкальный ряд, прерванный неожиданным богатырским сном.
Если постучать в тыкву или потрясти её, то можно услышать, как тарахтят там семечки. Головушка пионера-героя звучала также, пересчитывая ступени лестницы, не обнаруживая, однако, содержания семечек. Мелодия получилась однообразной, и друзья заметили, что поёт Генка лучше. Мальчишки надрывались от смеха, когда признанный вокалист с их помощью вёл счёт бетонных ступеней второго лестничного марша на тернистом пути в постель.
Дотянув до кровати соученика, дружественные сопровождающие лица покинули Генку, предварительно оставив его в одних трусах под белой простынёй и украсив голову, измученную тяжёлой дорогой, мокрым полотенцем.
Макар и Ванька договорились встретиться во дворе через два часа. Родители всех трёх товарищей прошедшего мероприятия возвращались с работы, но следы своей преступной деятельности Макар и Ванька замели. Правда Ваньке было сложнее: он замочил в ванной все «чистое бельё», промыв для начала его в обильном мыльном растворе. Маме же объяснил, что, стоя на макаровской лоджии после уроков, употреблял из банки вишнёвое варенье. Не удержав продукт питания в руке, перевернул - не нарочно, конечно! - банку, и всё варенье потекло на мамин воскресный труд. Мама Ваньки была поражена трудолюбивому порыву сына. Подумаешь, дела: варенье на бельё? Ну, продолжало бы сохнуть до прихода родителя. Но удивление быстро покинуло квартиру, и мама, поцеловав примерного сынка, с удовольствием отпустила его гулять. К Макару со стороны родителей и вопросов не было.
Оставался Генка. Его старший брат был уже дома. А когда пара из Макарки и Ваньки прохаживалась по двору, на лоджии квартиры Сотниковых курил бывший ещё вчера именинник, мама Генки опиралась на перила и дышала свежим воздухом вперемежку с дымом табака неизвестного происхождения, а Миша любовался пейзажем двора и улыбался друзьям, заметивших его.
- Здравствуйте! - поздоровались с компанией на лоджии пионеры и школьники соседних квартир.
- Здравствуйте, мальчики! - здоровались родители их одноклашки. Миша отчего-то сиял начищенным пятаком.
- А Гена выйдет гулять? - интересовались прохожие звёзды дворового футбола.
- Нет, мальчики! - объяснял папа не гуляющего сына, - Он приболел.
- У него так болит голова... Он, наверное, что-то несвежее поел, - добавляла мама того же сына.
Мальчишки, не останавливаясь, прошли мимо, свернули в школьный двор, где обменялись мнениями. Они, конечно, немного испугались, но в целом закрытие винного праздника можно было считать успешным. Ведь жертв и разрушений не было, если не считать Генку. С чем они себя и поздравили.
Правда, отсутствие в этот день пьяной компании в школе вылезло наружу вскоре. Что лепетали любители острых ощущений и новизны учителям и родителям уже не имеет значения.
Макар считает, что этот знаменательный день в жизни друзей был им полезен во всех отношениях. Ну, хотя бы тот факт, что мальчишки пришли к выводу «Во всём нужно знать меру». Или, что всё тайное чаще всего становится явным. И самое интересное, что Генкина голова, пострадавшая физически в неравном бою с бетоном, стала лучше соображать. В школе, еле тянув на троечки, он стал получать только пятёрки и четвёрки. Учителя стали его хвалить, а родители нарадоваться не могли успехам сына. А ведь виновниками его успехов были Макар и Ванька, так удачно и правильно сделавшие ему встряску во время лестничной гонки по диагонали.
Сейчас мальчишки уже стали родителями и имеют детей в таком же возрасте, в каком были они в описанных выше событиях.
Ванька Манасян уехал в Ереван, где окончил строительный институт. Генка остался в Дивноморске, и работает на винзаводе, видать, понравилось. А Макар сейчас путешествует по свету, ища философский камень и размышляя о прошлом и будущем.
