ПО ТУ СТОРОНУ НЕБА. Путевые заметки. Глава 3 Вирджиния. Манассас

– Хорошие апартаменты? – поинтересовалась Светлана.
– Плохих у компании не бывает. Тем более для русского.
– Когда мы начнём работать?
– Супервайзер (надсмотрщик – менеджер, следящий за порядком в бассейнах) принесёт лицензии и график работы, – ответил водитель.
– Дословно – надсмотрщик! – добавил Николай, увидев в глазах Светланы искорки недоумения.

Усталость как рукой сняло. Я мог не спать целую ночь, разглядывая из окна улицы и супермаркеты, подсвеченные неоновыми огнями. Конечно, я выспался днём, к тому же одиннадцать часов разницы с домом…

В районе, в который нас привезли, жили мексиканцы и негры. Очень мало белых, рассказал Николай. Район, как впрочем и остальные кварталы по Америке, патрулируются Prince William County (Округ Принца Уильяма). В каждом штате множество патрулируемых округов.
– Ни одного нетрезвого не увидишь, ни одной собаки без присмотра.

Остановились у каменного крыльца, я открыл дверь ключом, вручил его Светлане.
– Увидимся! – махнул рукой Николай, удаляясь в яркий свет фонарных столбов.

Водитель помог внести вещи в дом. На пороге нас встретили два серба: один – длинный, худой и небритый, второй низкорослый. Оба, завидев девушек, мило заулыбались. Они помогли нам расположиться на втором этаже. Представившись друг другу, быстро выяснили, кто в какой комнате станет жить: девушки вместе, я и Милош в одной, Владец, высокий серб, остался один.
Достав банные принадлежности, я унёс их в ванную комнату. Оглядел интерьер белорозовых тонов стен и потолка. Вернулся, положил сумку в кладовку. Милош поставил на зарядку простую, не цветную, “Нокию”, оценивающе глядел на меня, а я на него. Как ни как теперь нас двое в одной комнате.
– Где я могу купить переходник? – спросил я по-русски.
– Я не знаю русский, – ответил он по-английски. Казалось, славяне должны понимать русский.
Я повторил на английском языке.
– В супермаркете “Espaniol”
– Я видел его. Ты откуда?
– Из Ниша.
– Давно здесь?
– Неделю.
– Проблем с людьми не возникает?
Милош покачал головой.

Приняв душ, я исследовал апартаменты и понял, что мы прекрасно устроились. Мягкий белый ковёр покрывал пол и лестницу на второй этаж. Телевизор на тумбочке, показывающий свыше девяноста каналов У стены – низкий столик, который можно легко пододвинуть к дивану. Дом отапливался стационарно от газового котла, установленного в специальном помещении. Две ванных комнаты: одна внизу только с душевой кабиной, вторая наверху. Кондиционер работал едва слышно, тянуло прохладой. ПДУ кондиционера и телевизора лежали на полке над тумбочкой с телефонным справочником. На кухне – электроплита, машина для мытья посуды, круглый стол с пятью деревянными стульями, в холодильнике устройство для колки льда. На полу узорчатый кафель. Москитная сетка прикрывала выход на задний двор, обнесённый высокой изгородью. В нём стояли два многоскоростных велосипеда.
Хороший дом, оценил я второй раз. Только вот без микроволновой печи и стиральной машины. Спать на голодный желудок я не мог, как ни пытался. Надев футболку и шорты, взял из тайника десять долларов, отправился в “Макдональдс”, который видел по пути из окна автомобиля.

Выспаться мне не удалось. Рано утром пришёл смуглый болгарин Явор Драгнев, и Светлана разбудила меня.
– На работу, на работу? – радостно спрашивал я. Сонное состояние исчезло. Я чуть не спрыгнул с лестницы, чтобы увидеть супервайзера Манассаса.
Невысокий серьёзный парень сказал, чтобы мы выходили на связь.
– Школьные часы вот-вот закончатся, поэтому компании понадобятся спасатели.
– Что значат школьные часы? – недовольно спросил я.
– Говори по-английски, – вежливо попросил он.
– Ок. По мере того как школьники станут завершать практику, мы будем поступать на работу? Контракт видели? С какого числа мы должны работать?
Явор пожал плечами, ответил:
– Можешь позвонить в компанию. В девять часов. Спроси Сару. Хотя Дженефер тоже располагает интересующей информацией.

Я не собирался просиживать зря время дома, раздражённый вернулся в комнату. Доспать не получилось. Открыл рюкзак, посмотрел время. Около восьми. Оставалось два деления: батарея, скоро разрядится; нужно скорее приобретать переходник. Умывшись, я взял пятьдесят долларов и пошёл в супермаркет. Открывался он с девяти часов. У нашего входа возле стоянки машин и тележек кого-то ожидала группа мексиканцев и негров. Белых американцев не было видно. Может, не проснулись. Прошвырнувшись по чистому ухоженному городку, я нашёл магазин игрушек, одежды, христианской и художественной литературы, лавку под названием “Семья доллара”, где весь товар не имел права стоить больше одного доллара. К сожалению, этот магазин оказался закрыт. Рестораны китайской, японской и вьетнамской кухни согласно распорядка работали после одиннадцати утра. Видел я полицейский участок. Из его ворот выехал грузовик, точь-в-точь на котором Сара Конор отстреливалась от Жидкого Металла в Терминаторе 2. В очередной раз я почувствовал нереальность реальности, неужели я в АМЕРИКЕ?

В коридоре супермаркета, где вход с одной двери, а выход с другой, я увидел коробки с помидорами, огурцами, скоропортящимися овощами и фруктами. Люди, раскрывая мешки, выбирали из них наиболее сохранившиеся. Цены на коробках я не нашёл и спросил у человека, испачкавшего руки в томатной жиже. “Бесплатно”, – ответил он смущённо. Вот узнаю, когда девчонки соберутся готовить борщ, и приду сюда, – довольно подумал я. – Смущения и неловкости испытывать не буду: овощи явно неплохие, поэтому, почему бы не взять задаром то, что можно не покупать?”
Внутри были настолько высокие стеллажи витрин, что некоторые товары приходилось доставать с помощью лестницы. Взяв корзину, я прошёлся по фруктовому рынку, увидел ранее неизвестные фрукты и соки в канистрах: манго, мальпигия, аннона, ахрас, авокадо и другие; их мудрёные названия сразу вылетели из головы. Два литра натурального сока из киви с мякотью угодили в мою корзину. По два и по четыре фунта фрукты, упакованы в полиэтилен. Забросив самых дешёвых бананов и упаковку красно-жёлтых яблок, пошёл дальше. В конце овощного отдела весы и толстые мешки, которые стаскивал сюда полный мексиканец с длинными усами в бело-зелёной униформе. Худощавый белый американец в шляпе с широкими полями и майке, судя по объёмам корзины, закупал продукты на большую семью. Вытаскивая из ячейки с белым картофелем пакет, я выбрал более тяжёлый за три пятьдесят. Молоко и газированные напитки отпускались галлонами (Галлон – 3,8л). Три доллара трёхпроцентной жирности молоко, соки – натуральный и концентраты. Вторые стоили очень дёшево – один доллар. В молочном отделе меня привлёк огромный кусок шведского сыра высотой в мой рост…пластмассовый. Тут я взял коробку с дюжиной яиц. В мясном отделе я не нашёл упаковку больше трёх фунтов. Говяжьи свиные вырезки, с косточками, рёбрышки, куриные ножки нереальных размеров и крылышки. Лучше бы прихватил тележку, подумал я, нагромоздив куриные ножки поверх коробки яиц. Проходя мимо отдела сотовой связи, заметил низкую цену “Motorola Razor V3” – всего сорок долларов. Обалдеть! Пока я не хотел тратить много денег. Как заработаю, так и куплю. Друзья и знакомые станут завидовать, что я приобрёл модный телефон меньше чем за полторы тысячи рублей.

Оплатив покупку, я удивился: кассир насчитал больше получившейся суммы.
– Вы ошиблись на пятнадцать центов.
– Ноу, ноу, – быстро помотал он головой. – Налог…
Захочешь сникерс за пятьдесят центов, приготовь ещё три, потому что налогом не облагались только уценённые товары, пролежавшие долгое время.

Быстрым шагом я возвращался домой по дорожке вдоль изгороди парка, откуда доносилось далёкое кряканье уток. Навстречу медленно ехал на велосипеде, высоко задирая колени, долговязый Владец.
– Привет, Виктор! – сказал он по-русски, остановившись. – Какоси?
– Нормально, – я внимательно рассмотрел его. Он нагнулся, вернул рычаг переключения скоростей на первую и с улыбкой воззрился на меня:
– На руле штука не двигает ничего. Рукой делаю. Плохой велосипед компании. Понимаешь, Виктор?
– Конечно.
Его чёрные засаленные волосы обрамляли залысину. Широкий лоб навис над густыми бровями. Глубоко посаженные тёмные глаза с хитринкой. Длинные волосатые, как у обезьяны, руки крепко сжимали руль велосипеда. Глядя сквозь меня и вроде по сторонам, он украдкой улыбался.
– Девчонок кормить надо, – сказал я.
– See you (Увидимся)! Довиденя.
– Пока.
“На каком языке с ним говорить? Спрошу у девчонок”.

Изгородь закончилась магазином телефонных карт и услугой “Western Union”. Я приобрёл телефонную карту за пять долларов – на ней указана достаточно большая цифра времени для телефонных разговоров.

Дома меня не встретили возгласами радости, а наоборот, недовольная Светлана мыла посуду, а Надежда, вытащив пылесос из кладовки, возмущалась:
– Что-то натрясли – ковёр окрасился! Крошки я уберу, а оттирать чем, не знаю. Выделим каждому тарелку и стакан.
– Владец посуду не помыл, – объяснила Светлана, заметив мой недоумённый взгляд. – На ковре фруктовый лёд побывал.
– Смотрите, что у меня есть? – гордо показал я. – Картофель не нужно чистить. Переходник нашёл.
Светлана, закончив с посудой, оценила покупку кивком головы. На её хмуром лице заиграла удовлетворённая улыбка.
– Сколько должны? – она убрала продукты в холодильник, куриные ножки в морозилку.
Я показал чек. Изучив его, Светлана, спросила:
– Хлеба, растительного масла, майонеза, чая, печенья или мороженного.
Хлеб я ел мало. О растительном масле и майонезе не подумал, потому что никогда не занимался закупкой продуктов для кухни.
– Ладно, – отмахнулась она. – Для начала неплохо. Масла и майонеза попросим у Милоша, когда тот проснётся. Вон, посмотри в холодильнике сколько продуктов.
– Долго сидеть без работы?
– В компании сказали: что завтра в девять быть готовыми.
– Свет, надо бы приготовить бутерброды.
– Пластмассовые судочки не видел?
– Наверно, просто не обратил внимания.



Милош спал долго. Светлана и Надежда, не выдержав, отправились в супермаркет, я щёлкал по каналам, искал интересный. Новости Америки, Европы, Японии и Китая, мексиканские сериалы на испанском и рекламы препаратов для похудения, для повышения потенции не привлекали. Наконец нашёл пятьдесят девятый – природа и шестьдесят второй – мультфильмы. Обитатели моря сновали по песочному дну, сражаясь. Крабы спешили от одной водоросли к другой. Лангусты, продолжая бесконечный путь, искали подходящую для ночлежки раковину. Приглянувшаяся раковина оказалась мала для двух охотников сразу. Поселится в ней только один. Морская звезда садилась на мидию, пускала в ход множество присосков и тянула жертву, пока не отрывала от камня. Актиния распустила зеленовато-жёлтые, переливающиеся лепестки, приглашая притомившуюся рыбку-кроху отдохнуть в её объятиях. Соблазнённая рыбёшка приняла приглашение. Лепестки актинии скрутились жгутами, жалящие клетки выстрелили ядовитыми стрелами, и жертва ослабела. Тем временем едкие пищеварительные соки делали своё дело. Переключившись на канал мультфильмов, я удивлённо уставился на экран. Началась “Шира – королева воинов”. У нас давно прекратили показывать этот мультсериал. Я даже помнил, как в детстве рассердился, когда мама, изучив программку, сказала, что на неделе не будет “Ширы” вообще, затем на следующей – тоже.
Милош спустился в зал, поздоровался, используя сленг:
– Wessap? (Сокращ. от Whats up – Как оно?)
– Не слишком, – ответил я по-английски. – Кто из вас русский понимает лучше?
– Владец.
– Работаешь сегодня?
– Да. Мне к двенадцати.
– За тобой приедут?
– Нет, мой бассейн рядом.

Я разглядывал худого, невысокого серба с короткими тёмно-русыми волосами. Внимательный взгляд голубых глаз не таил ни хитрости, ни лжи. Голос у него не высокомерный: передо мной стоял обыкновенный нормальный парень. Он тоже, изучая меня, смотрел в глаза дружелюбно.

Я прочитал инструкцию на телефонной карте, представил, чем вечером могла заниматься мама: смотрит телевизор, – подумал я, иронично улыбнувшись. Позвонил в Россию и услышал взволнованный голос мамы. Каким родным и тёплым он показался. Если бы время не шло, я слушал бы его бесконечно. Телефон дома спаренный, поэтому трубку подняла бабушка. Они друг друга перебивали, им хотелось вместе поговорить со мной. Бабушка передала “голос” маме: она спросила, не голодные ли мы и сколько денег осталось. Добавила, что перезвонит родителям Светланы и Надежды.

Девушки вернулись с необходимыми для варки и десерта продуктами. Три судочка с американским флагом обошлись им в один доллар.
– Магазин прикольный, – сказала Светлана. – Весь товар за один доллар. Погляди, какие приправы взяли. Вот маринованные оливки, корнишоны, грибы. Печенья с шоколадной крошкой на неделю хватит.

Я одобрительно кивнул, оценивающе поглядев на большую коробку печенья. Продолжив читать Стейнбека, одновременно слушал, что происходит на кухне.
– Сегодня будет картошка по-французски.
– Мм, прекрасно, – я сглотнул слюну.

Заметно, что Светлана сразу понравилась Милошу. Парень поставил воду для макарон, достал кетчуп, пачку сосисок из морозилки. Долго разговаривал со Светланой, ускорившей размораживание куриных ножек под тёплой водой. Надежда со скучающим видом резала картофель.
– Свет, я парню своему позвоню, – сказала она тоскливо.
– Сегодня пусть переживают за нас, а завтра вместе позвоним.
– Позвоним сейчас – разбудим их… – Усмехнулась Надежда.
– Завтра, – настояла Светлана.
Прикрыв книгу, я спросил:
– Скоро?
– Часа полтора, – ответила Светлана, выключив кран.
Я проголодался.

Милош вышел через задний двор с велосипедом. Я знал, что после его ухода Надежда спросит: “Как он Светлане.” Так и получилось: девушки обсудили его, оценив на “хорошо”.
– Кто для вас “отлично”? – поинтересовался я. Хотелось услышать: “конечно, ты!”
– Пока не знаем! – хитровато скосила глаза Надежда. Она точно не имела в виду другого серба.

Подкрепившись, я выдал комплимент хорошим хозяйкам. Вообще-то забыл о нём, если бы не выжидающий взгляд Светланы. Мы пили сок со льдом, обсуждая, какие купим вещи, когда заработаем много денег. В одном наши взгляды сошлись: цифровой аппарат. Модную одежду я не привык носить, поэтому молча слушал девушек, сколько те планировали потратить на неё.
Девушки, расстелив покрывало, которое нашли в кладовке, загорали на заднем дворе. Слушали музыку с телефона Надежды. Сидеть дома я желал меньше всего, да и второй том Стейнбека скоро закончится. Отложив книгу на стол, тихо подошёл к прикрытой двери на задний двор, тихо открыл, но узреть обнажённые тела в естественном свете мешала москитная сетка. Отодвинув её, поглядел на девчонок. Подставив спины палящим лучам солнца, они, хихикая, говорили вполголоса. Светлана, подняв голову, спросила, что я хотел.
– Ничего, – помялся я. – Покажи грудь!
Она слегка приподнялась, не отрывая сосков от покрывала. Улеглась снова и вкрадчиво сказала:
– Не дождёшься, Власов.
Раздосадовавшись, я спросил:
– Собираются ли они прогуляться до магазина техники и мегамаркета “Target”. В нём наверняка большой отдел модной одежды, увидев которую восхитится весь курс.
– Точно! – одобрила Надежда, оживляясь, и поднялась.
– Небольшая и красивая грудь, – я вскинул брови.
– Ой, – улыбнулась она виновато и прижалась к покрывалу.

Девушки надели яркие открытые одежды, я шорты и майку, завязал бандану и прихватил двадцать долларов на всякий случай. Опустив защёлку двери на задний двор, закрыли переднюю дверь наглухо. Шагая по дорожке, представляли, как наша группа сдаёт сессию.
– Мы-то в Америке, – радостно произнёс я. – А всякие там Яшковы и Кулиши парятся на экзаменах.
– Когда вернёмся, они внимания не обратят, – недовольно предположила Светлана. – Чтобы показать своё не задетое достоинство.
– Никому мы не нужны – смотреть на нас. Никто и не подумает, если Витя не расскажет всему институту.

По девушкам скользили восхищённые взгляды прохожих, словно лучи солнца по белой незагоревшей коже. Вышедшая из переулка группа чёрных реперов начала что-то репетировать, пока мы не скрылись за углом парковой изгороди.
– Пофоткаемся в парке? – предложил я.
– Я не взяла фотоаппарата, – посетовала Надежда. – Как-нибудь после рабочей недели.

Здоровый, заросший щетиной негр в белой майке, светлых штанах и кепке привёз большую партию белья в химчистку. Встречая оценивающим взглядом Светлану и Надежду, корзинами вытаскивал из багажника тёмно-синего джипа “Форда Експлорер” свёрнутые покрывала. Отстав на несколько шагов, я мотнул головой в их сторону, ехидно улыбнувшись.
– Russian? – спросил он.
– Да! – гордо ответил я. – Всего хорошего.
– Бывай, приятель.

Я наблюдал за водителями, казалось, не глядевшими на дорогу вообще. Переходя дорогу, оказалось не нужно нажимать на кнопку – машины встали, водители махали руками, мол, проходите. Некоторые, вытягивая голову из окна, свистели.
– Я слышала, что если они видят девушек, взявшихся за руки, то едут медленно и восхищаются, – вспомнила Надежда.
– Кто тебе сказал? – недоумённо спросил я.
– Работница из турфирмы.
– И мне говорила, – подтвердила Светлана.
– Может быть, – только и ответил я. Манера речи и милый тихий голос Елизаветы нравились мне. Когда она в первый раз вкратце рассказывала процедуру заполнения бланков и дальнейшие операции фирмы, связанные с отъездом, её губы, точно добрые сказочные змейки, любезно вытягивались. Тихий и внушительный голос настраивал слушателя на волну, захватывающую трепетом интереса и восторга перед звездой, упавшей с неба над Америкой. Более того, когда она пристально глядела на экран монитора, а пальцы её мягко опускались на клавиатуру чёрного стильного ноутбука – ты не мог задать лишних вопросов, молча внимая стандартным ответам.

Не дойдя до мегамаркета “Target”, мы зашли в салон техники “Best Buy”. Мои глаза расширились от восторга. Я никогда не бывал в столь огромном магазине техники. Ряды компьютеров, газопламенных и жидкокристаллических телевизоров, акустики, тарелок для кабельного телевидения, рутеров, игровых приставок, принтеров, сканеров, средств хранения информации и других устройств уходили вдаль. Разгуливая вдоль открытых витрин портативных компьютеров, я пожирал взглядом их стильные корпуса с двуядерными процессорами и огромные мониторы. Нас обгоняли электрические кресла с инвалидами. Освободившиеся на стеллажах места не пустовали и минуты – рабочие заполняли их снова. Менеджер, чёрный коротковолосый парень в коричневом костюме, следил за работой консультантов и комплектовщиков, быстро перемещаясь на подножке с колёсами, он никому не позволял расслабиться: стоять без дела не разрешалось.

У ноутбука с девятнадцатидюймовым дисплеем я увидел Николая, который поглядывал на мультимедийный тест качества и производительности и внимательно слушал консультанта – низкого японца в очках и костюме с белой рубашкой и галстуком.
– Привет, ребята! – улыбнулся я.
– Витёк, представляешь, не верит он, что из “Семпрона” можно сделать полноценный “Атлон”, а из радеонки 9800 SE легко выйдет PRO1 только охлаждение получше замутить. Много вариантов могу привести. Он думает, что я не в себе.

Японец отошёл к потенциальному покупателю – американцу, с ним шансов явно больше.
Поглядев на ряд ноутбуков, я не нашёл ни одного от “ASUS”.
– Мы посмотрим цифровые фотики, – сказала Светлана. Надежду привлекли проигрыватели DVD формата, поэтому она задержалась. Японец сделал вид, что заметил свободное место среди приставок и не подходил к ней. Наверное, решил, что русские странные и говорить с ними бесполезно.
– Я там.
– Ага.
– Понимаю, – сказал Николай, подойдя с видом опытного консультанта. – Слишком много непонятных отверстий... Хоть бы читали о современных дивидюшниках.

Надежда нахмурилась, не желая казаться невежей в чьих либо глазах.
– Для флэш-накопителя USB, флэшки от цифровика тоже. Вот сюда. Вход для кабеля от переносного жёсткого диска. Шестидесятичеты-рёхразрядный…
– Я знаю только флэшки! – отрезала она уязвлёно. – Хочу увезти отсюда DVD-плеер.
– Не стоит, поверь. Через каких-то три-четыре месяца у нас появятся подобные. Ну, по стоимости слегка отличатся. Переплатишь семьсот-девятьсот рублей. Если хочешь тащиться с ним через океан, валяй.
– Вить, я к Светке.
– Хорошо, – пожал я плечами.

Немой укор на моём лице сменился улыбкой, когда Надежда присоединилась к Светлане. Наблюдать за уязвлённым самолюбием, заметил я, доставляло немалое удовольствие.
– Где взял деревенщин? – спросил Николай. – Весь ваш институт забит ими? Ладно. Видел кардридеры?
– Нет, но слышал.
– Здесь их полно. Причём разной формы. Для девчонок и настоящих юзеров.
Николай показал мне маленькие устройства различных форм. Нашли вариант – “Halloween”.
– Такие американцы дарят своим девушкам. Хочешь купить?
– Пока нет.
– А взять бесплатно? Мы с пацанчиками одну купили, вторую унесли. Главное взять и по пути в проход кассы положить в карман. Посмотри наверх – камеры спрятаны в тёмных стеклянных шарах. Они наблюдают за тобой пока ты не у кассы. Так из супермаркета выносили фрукты и шоколад. Очки…сколько дашь?
– Долларов десять.
– Стоят пять, но достались бесплатно. Вижу, сегодня ты не работаешь.
– Как и ты.
– Знаешь, зачем нас набрали? Чтобы подменять прошедших практику школьников. Школьные часы до семнадцатого июня. И не факт, что у тебя потом появится устойчивый график работы. Лично мы решили смыться в Калифорнию. Только социальный номер получим.

Я совсем забыл, что и нам нужно заполнить бланк на получение документов, с которыми работодатели охотно принимают иностранных рабочих на вторую работу.
– Там час минимум стоит двенадцать-пятнадцать долларов, а переработка больше. Грузчики получают восемнадцать. Кореш, приехав из Калифорнии, привёз крутой ноутбук, такого в Омске пока нет, цифровик от “Sony” последней модели. При покупке давали подарки на выбор: флэшку на два гига и вебкамеру с двумя мегапикселями или профессиональные наушники, переносной привод от “Plekster”.
– Преувеличиваешь, помоему: меня явно утомило его желание показаться продвинутым электронщиком. Преувеличиваешь.
– Брось, – усмехнулся он. – Вон деревенщины идут за тобой. Эй, парень… – Посмотрел на консультанта.
Японец, оглядевшись, понял, что обращаются непосредственно к нему.

С девчонками я отправился в мегамаркет. Со стоянки медленно выезжал красный “Хамер”. Водитель, длинноволосый мексиканец в тёмных очках и чёрной бандане, стряхнув пепел в окно, позвал нас. Мы подошли.
– У меня дело к вам есть. Сколько возьмёте за одного моего недруга.
– Что? – удивлённо воззрилась Светлана. Я недоумённо переглянулся с Надеждой.
– Русская мафия? Ты их босс?
– Туристы мы, – ответил я, едва сдерживая смех.
– Простите, – вышел он, посмотрев по сторонам. Виновато склонив голову, спросил: – Куда подвезти?
– Спасибо, мы пришли.
– Тогда вот… – Парень дал мне визитку, которую успешно перехватила Светлана.

На пути до автоматических дверей мегамаркета мы обсуждали странного мексиканца.
– У него крутой “Хамер”, а он не может разобраться со своими проблемами, – сказала Надежда.
– Ему проще заплатить, – Светлана наверняка чувствовала себя Шерлоком Холмсом, использующим дедуктивный метод.
– Мы не похожи на мафию, – развёл руками я.
– Если русские – значит мафия, – иронично улыбнулась Светлана. – Теперь нам покажут Вашингтон.

Испуг человека, проживающего в Америке, пришёл неспроста. Мысленно я утвердился в теории законопослушности граждан США, в их судебных разбирательствах по любому, казалось, глупому поводу. С улыбкой и хорошим настроением вспомнился Задорнов. То, что я помнил из его репертуара, сразу рассказал девчонкам. Мы дружно хохотали.
Коридор мегамаркета напоминал ствол дерева, по ветвям которого можно попасть в интересующий отдел. Охранники с приветливым видом встречали каждого вошедшего и спрашивали, не нужно ли помочь найти нужный отдел. Покупать что-либо мы не планировали, поэтому от их услуг отказались. Категорический ответ: “нет” я не слышал. Когда людям не требовалась услуга, они отвечали: “на обратном пути…” или “когда я приведу сюда свою бабушку, то ваша услуга, сэр, несомненно, потребуется, потому что ей нравятся люди в форме!”.

В разрисованной кабинке за доллар двадцать пять центов мы сделали три крупных общих фотографии. Я вытащил пять центов и бросил в искусственный пруд вокруг пластмассовой пальмы. На дне сверкало множество даймов и двадцатипятицентовых монет. Некоторые из них лежали кучками. Зачерпнув одну такую кучку, можно обзавестись двумя долларами. Я испытывал особое удовольствие даже тогда, когда подбирал одинокие десятикопеечные монетки со снега, но тут сдержал себя. В маленьком отделе кондитерской мы съели по куску сырного пирога с клубникой и ванилью, заказали мороженое с черничным сиропом в хрустящих корзинках. Притихнув, подслушивали разговор двух влюблённых за столиком по соседству. После искреннего признания парня смуглой девушке в сарафане мышиного цвета, она отказалась знакомить его со своей семьёй. Не хотела, чтобы он разочаровался.
– Я полгода не знала, кем работает мама Александра, – призналась Светлана, посмотрев через плечо.
– А меня до сих пор не интересует, кто родители Владимира, – пожала плечами Надежда.
Я промолчал с умным видом, потому что у меня на данный момент сердце оставалось свободным.

Мы зашли в зал с высоким потолком – фирменный павильон одежды. Распродажа! Цены одежды от “Gucci” потрясли нас: не больше двадцати-тридцати долларов, как мексиканская женщина, вспомнил я. Стильные заплатанные джинсы и платья, красные туфли на каблуке притягивали к себе неизвестной магией Надежду.
– Я сейчас куплю, – её глаза жадно горели, а пальцы касались гладкой поверхности лаковых туфель, точно наслаждаясь великолепием.
“Хорошее качество – равнодушие к модной одежде, – решил я. Никакая одежда не сделает тебя лучше, чем ты есть на самом деле. Хотя подобным способом прикрывается иной человек без достаточного количества зелёных бумаг”.
– Потратимся позже, – Светлана тихо переложила туфель из рук Надежды на стеллаж.

На распродаже одежды нескончаемые ряды стеллажей. Мы прошли подальше и начали разговор с консультантом, желая узнать, в какие дни у них низкие цены. Скуластый индеец в малиновой рубашке, повесив дополнительную пару костюмов, сказал, что самые большие скидки четвёртого июля, а распродажа проводится каждую неделю. Девушки не желали быстро покидать рай одежды, а я задерживаться.
– Встретимся в коридоре, у пальмы.
– Да, – мельком глянув на меня, Надежда скрылась за рядом джинсов и ремней с металлическими пряжками разных форм. Её крашеная рыжая голова повернулась на звонкий голос чёрного высокого парня, разглядывавшего джинсовую жилетку.
Я вышел и через минуту рассматривал лицензионные диски с музыкой, играми и фильмами. Продукция дорогая, с красиво нарисованными обложками. Пройдя вдоль витрины, не нашел ни одного музыкального диска с MP3, только аудиоформат – двадцать песен на одном обыкновенном диске. На DVD – не больше одного фильма. Я восторженно улыбнулся, когда увидел лица знакомых актёров и названия: “Ivan Vasilevich changes his own status”, “New Adventure of Shurik” на пяти языках. Игры на “Sony Playstation 3”, ценой в пятьдесят долларов, поразили меня. Признаться, я не верил своим глазам, замер на несколько секунд, пристально глядя на ценник. Продавец по какой-то причине отсутствовал, поэтому немолодой менеджер, смерив меня зорким взглядом, спросил:
– Чем могу помочь, сэр?
– А… – Отозвался я удручённо. – Сколько фильмов на одном DVD?
– Один, сэр, – немного удивлённо ответил он. – Вы откуда?
– Из России.
– Понятно, – улыбнулся он, поправив кепку, на которой белыми и красными буквами изображено название отдела дисков. – В газете я прочитал, сколько русские записывают фильмов на один DVD и какая низкая цена. Вы, ребята, молодцы! Америке не нужны лицензионные диски.
– MP3 вообще нет?
– Почему?.. – осёкся он, строго изменившись в лице. Смуглый парень забежав, отёр пот со лба платком. Подняв перегородку, занял рабочее место. – Где ты задерживаешься второй день?
– Понимаете, мистер Клерсон, моя сестра… – Парень говорил по-английски скверно, игнорировал трудно произносимые звуки и не соблюдал грамматику. – Два сестра… родила.
– Бог даровал дитя, и в дом пришло счастье! – добродушно проговорил он.
Я вспомнил высказывание, которое выучил на втором курсе.
– Есть кому присматривать за ребёнком?
– Да…
– Мигель, я давно знаю твоего отца, и мне бы не хотелось портить ему настроение…
– Этого не повторится.

В лавке золотых и серебряных украшений большие скидки, об этом гласил стенд, который носил человек в костюме золотого полумесяца. Женщина в жёлто-коричневом декольтированном платье с интересом глядела на меня из-за прилавка. Тумбы, усыпанные золотыми кольцами и цепочками, бесшумно поворачивались по очереди. Когда я подошёл ближе, тумба остановилась, явив обручальные кольца с бриллиантами. Рассматривая, я обошёл её. Золото жёлтого цвета, подметил я. Пятнадцать двадцать долларов за тонкое кольцо без бриллианта. Перстни дороже, но ненамного.
– Ищите украшения для своей девушки? – спросила продавец, мило улыбнувшись.
– У меня нет девушки, – отвечать на больной вопрос раздражало меня.
– Подарите кольцо понравившейся, она – ваша!

Как начну работать, так обязательно в качестве сувенира привезу кольцо матери.
Дожидаясь девушек у пруда с пальмой, я чувствовал накатившуюся усталость. Меня утомляли прогулки не только по городу, но и по магазинам тоже. Хотелось перекусить оставшейся дома на сковороде картошкой по-французски и завалиться спать. Высокий чёрный парень проводил Светлану и Надежду в отдел чарующего аромата духов. Бегом я настиг их и попросил ключи от дома.
– Привет, пацан, – сказал я чёрному парню. Некоторые элементы сленга я знал. Пожав руку чудным финтом, я решил впоследствии использовать его.
– Как оно?
– Ничего. Не признаю длительные прогулки, поэтому вернусь домой и посплю.
Подумав над моим непривычным произношением, парень ответил шутливо:
– Один поспишь?
– Пока да, – улыбнулся я смущённо.
Девушки захихикали.
– Кевин, приходи к нам сегодня вечером, – проворковала Надежда.
– Бери друзей и свой бумбокс, – одобрила Светлана. – Оттянемся по полной катушке, а то не чувствуем американской жизни.
Сложив руки рупором, Кевин, задрав голову, объявил:
– Вечеринка!

Дальнейшего разговора я не слышал. Быстрым шагом я шёл домой, предвкушая вкусный обед и пару стаканов прохладного сока с мякотью киви. Воздух нагрелся так, что едва заходил в лёгкие. “Бывало ли в Северной Вирджинии пасмурное небо? – подумал я”. Не всегда лазурный небосвод радовал. Из-под банданы с моих висков медленно стекали капли пота. Майка, потемнев, прилипла к телу. Неужели в скором будущем придётся работать при сильной жаре. Веки дрожали, норовя закрыться, поэтому я часто моргал, щурился, словно слепой, читающий мелкие буквы. В супермаркете “Espaniol” выбрал очки за пять долларов, покрутив в руках, примерил. Продавщица – молодая кудрявая мексиканка, улыбнувшись, сказала, что мне очень идут “Efer”. Раз уж я зашёл, то и не мешало бы взять что-нибудь из продуктов. Две пачки макарон и упаковку сосисок – двадцать четыре штуки. Остановившись около огромных холодильников со стеклянными дверцами, я рассматривал наименования пива. Нашёл два знакомых от немецкого производителя: “Миллер” и “Хайникен”. Первый отпускался в коробках по восемнадцать бутылочек 0,33 или по шесть литровых бутылок, второй по двадцать четыре жестяных банки или бочонком в два галлона. Названия остального пива я видел первый раз: “Красная лошадь”, “Бад вайзер”, “Экстра лайт”, “Мексико” и другие неизвестные марки. На стеллаже подсвеченные лампой сверкали бутыли с вином. Интересной формы бутылки виски, коньяка, рома и текилы. Галлон вина – три доллара, литр виски или текилы – чуть больше. Я попал в очередь, потому что три кассира отсутствовали. Женщина передо мной посадила своего ребёнка в тележку с продуктами. Потоптавшись по упаковке куриных крылышек, он стянул разноцветный журнал. Отобрав его, женщина шлёпнула мальчика по ручонке, строго посмотрела на него, заговорив по-испански. Особенно долго обслуживались люди, затоварившиеся на долгий срок. Их полные телеги задерживали народ. У каждой кассы работал комплектовщик, раскладывал товар в пакеты. Выдав два пакета, он, улыбнувшись, сказал: “Грасиас!”. По мягкому тону и ожидаемому смыслу, наверняка “спасибо”. В большое окно при выходе, я любопытно наблюдал разгрузку тележек. Люди семьями складывали продукты в багажник машин. Дети нетерпеливо заглядывали в пакеты. Если замечали знакомые обёртки, выжидающе глядели на родителей. Весёлый кивок отца или матери сопровождался радостными возгласами – теперь они без опасений залазили в пакет руками. Но стоило наградить их суровым взглядом, как те покорно опускали головы и забирались на заднее сидение. Какие воспитанные дети!

Покупателям без транспорта приходилось тяжелей: они, обвешавшись сумками и пакетами, тащились домой. “Семь потов сойдёт, пока донесёшь до Вест-Гейта”, – представил я. Вышел из магазина и встретил Николая, переходившего дорогу. В левой руке он нёс книгу, а в правой – банку кока-колы. Подойдя, он показал комиксы “Люди-X”, и сразу заострил внимание на ценнике: двадцать пять долларов и налог – два с половиной.
– Позаботился о завтрашнем дне? – отпив колы, Николай мельком взглянул на мою поклажу.
– Почти, – кивнул я, нацепив очки на лоб.
– Девяносто градусов по Фаренгейту обещают завтра.
– У нас сегодня вечеринка намечается. Нигеры придут.
– Ты что? – его глаза увеличились, заблестели точно пара двадцати пяти центовых монет. Он огляделся насторожено. – Повезло, что один мексиканос поблизости. Кореш тяпнул винца, расхрабрился и назвал чёрного словом… “нигером”.
– Что произошло?
Два загорелых чернобровых паренька катили полную тележку продуктов домой.
– Мы тусовались на баскетбольной площадке, и подошли пять чёрных ребят. Поговорить, мол, осторожней с “нигером”! Пацанчик – Ваня, ты его не знаешь… – Отмахнулся он. – Опешил, но мы в любом случае не бездействовали бы, если вдруг что!.. “Извини, приятель, я набрался и дела под бочку…” Лица у них спокойные, изначально не помышляли о грубости. Но я для большей уверенности добавил, что мы по телеку видим, как чёрные говорят между собой. Они поняли, но предупредили…
– Только одного назвали “нигером”.
– Назовёшь одного, оскорбишь других. Чёрные считают себя братьями. Ну, как “чурки” у нас. Не знаешь что ли? Его предупредили, что всяким белым, тем более приезжим, не положено обращаться грубым тоном. Затем нам пояснили, что другие бы встретили нас серьёзно и разговаривать не стали бы.
По изгороди парка носились светло-серые белки. Спрыгнув на газон, три белки устроили игрище. Их чёрные глаза сердито пронзили нас, когда мы заступили на зелёный ковёр мелкой травы. Я изумлённо понаблюдал за ними и решил посмотреть поближе: вдруг удастся прикоснуться к удивительному пушистому тельцу забавного зверька.

– Не поймаешь, – усмехнулся Николай. – Попробовать накрыть сачком. Ваня сказал, что в бассейнах длинные сачки, чтобы вылавливать листья с поверхности воды. Я их не увижу, потому что поступлю мудро…
– Не выёживайся. Сбежав из компании, лишишься суммы возврата налогов по возвращению в Россию, и возникнут проблемы при получении визы второй раз. В компании предупредили…
– Елизавета… – Вдруг лицо Николая потемнело, неприязненно изменившись. – Блондинка из компании, хитрая чересчур. Бланки для возврата налогов есть не только у неё. Любой работодатель, подтверждая росписью завершение контракта, скинет бланки на флэшку или запишет на диски для большей уверенности. Документы можно оформить и по Интернету и необязательно, чтобы пришли они толстяку Крису Гранадосу, который явно получает не семь долларов в час.

Менеджер сначала тоже понравилась мне… до отъезда. Не рассказала, что и как выходит по-настоящему. Умолчала про школьные часы, которые из года в год повторяются, и каждый приезжий, пройдя тренировку, переживает, что не вернёт себе затраченную сумму из-за того, что в компании места заняты школьниками-американцами.
– Она работает…
– О-о, – покачал головой Николай, окинув меня взглядом бывалого. – Избавь! Ты наивный в самом деле или прикидываешься? Когда вернёшься в Омск, собери спасателей, оформившихся в компании, и скажи, что она ангел. Тебя обсмеют, выдав не очень сдержанные ассоциации. Когда-нибудь видел у домохозяек длинные шикарные ногти? Делать работу по дому с подобными ногтями?– И он гадко выругался, как я позже узнал, по-болгарски.

Скребанув длинными изогнутыми коготками о деревянные доски забора, одна белка с лёгкостью вскарабкалась на самую верхотуру сооружения. Другие две вбежали на длинный ствол дерева. Их коричневые коготки крепко впивались в кору, не оставляя никаких следов.

С белками я решил попытать счастье в другой раз, а сейчас, направляясь домой, думал о низвергнутом идеале девушки из компании.
– Всё-таки нельзя наговаривать на человека, – сказал я, осуждающе.

Николай отмахнулся, гримасой подтвердив убеждение в отношении работницы компании. По усталому лицу я понял, что жара разморила его тоже. Он замолчал. Свернув каждый в свой блок апартаментов, я не оглянулся. Тяжело поднимая ноги по ступенькам крыльца, снял бандану с мокрого лба и волос, точно уложенных гелем. Открыв дверь, зашёл в закрытую жалюзи темень зала, разулся, отбросив сандалии в угол, где лежали домашние тапочки серба. Ощутив свежий охлаждённый воздух, понял, что мы забыли выключить климат-контроллер. Нашёл пульт, который всегда оказывался на новом месте. Нажал кнопку SO, иначе в комнате можно простудиться. Выложив продукты на кухонный стол, открыл холодильник. С нашей полки снял бутылку холодного сока и стал потягивать из горлышка, пока грелась сковорода. Доев оставшуюся половину и допив сок, вспомнил про Светлану и Надежду, которым наверняка захочется взбодриться прохладным напитком. Возвращаться в супермаркет жутко не хотелось. Поднимаясь наверх, я решил, что вода из-под крана и лёд из морозилки могут неплохо освежить. Оставив бандану, очки на сумке в кладовке, я принял душ. Чувствовал себя свежо, но по-прежнему вяло. Завалившись на матрац, заснул в одних плавках, не накрываясь.

Просыпался медленно, дабы не сбросить невидимые флюиды сна. Помнил, что вечерние мероприятия давались мне нелегко. Обычно, не борясь со сном, я спешил открыть глаза, зарядившись новыми силами, утром следующего дня. Но сегодня вечеринка, и рано покидать гостей я не собирался. Сон постепенно ушёл в побледневшее небо. Я встал, потянулся и почувствовал свежий приток воздуха – работал кондиционер. Убрав москитную сетку, выглянул. Темнело. Ветви дерева, заглядывающие в окно, сменили коричневый цвет на чёрный. Изгородь на фоне потемневшей травы казалась старым дачным забором. Дымок, поднимающийся из трубы “гриля” из дома напротив, доносил запах барбекю. Трое мексиканцев, оставив женщину у “гриля”, решили развлечься, устроив гонки на игрушечных радиоуправляемых картингах внушительных размеров. Заправив баки горючим из металлической канистры, они пустили громко жужжащие машины наперегонки до мусорного коллектора. Соперники не рассчитали траекторию быстрой езды: игрушки столкнулись и, двигаясь по инерции, покатились кубарем, едва не сбив с ног негритянку, выбросившую два полных чёрных пакета. Женщина, отскочив, выразила явное недовольство. Последние два слова я не мог перепутать, потому что много раз слышал их в фильмах про чёрные кварталы. “Чёртовы мексиканос!” Жужжащие тачки возвращались, а я, надев шорты, спустился вниз. Владец, попивая колу, смотрел телевизор.
– Здорово, – сказал я, направляясь на кухню. Оттуда пахло жареным мясом и слышался оживлённый голос Надежды, восхищающейся необыкновенной внешностью Кевина.
– Привет, Виктор, – кивнул Владец отрешённо. На его сильно загорелом лице выделялись ярко-красные круги под глазами. Я позже понял, что никто не избежит такого цвета лица в первые дни работы на солнце. Через несколько дней стану выглядеть точно также.

Светлана мешала макароны, а Надежда, налив растительного масла в сковороду, собиралась засыпать мексиканскую смесь, состоящую из зелёного горошка, кукурузы, капусты, порезанных баклажанов. Приготовила шесть сосисок. По привычке открыв холодильник, я увидел две канистры: томатный сок и грейпфрутовый.
– Сколько должен? – спросил я, достав томатный сок.
– Ничего, – повернулась Надежда. – Мы должны складываться и кушать вместе.

Хорошо взболтав, я налил сока в стакан. Сделав несколько глотков, наблюдал за процессом варки.
– У Кевина длинные ресницы и карие глаза, – восхищённо сказала Надежда. – Он обещал принести на вечеринку вино и пиво. У него мама индианка, поэтому он – красавчик!
– Симпатичный парень! – согласилась Светлана, посыпав макароны солью, перцем и коричневатой приправой. На кухне вкусно запахло.
– Когда начинается вечеринка? – Я надеялся отметить приезд со всеми вместе.
– Сейчас он выгуляет собаку и соберёт друзей, – сказала Надежда. – Его бультерьера зовут Снуп.
– Как репера – Снуп Дога!

Раздался голос Айсти, читающий жёсткий реп. Четверо чёрных парней зашли следом за Милошем, вернувшимся из “Макдонольдса” с бумажным пакетом. Удивлённо окинув взглядом гостей, поздоровался на сленге.
– Как оно, приятель? – поставив бумбокс на стол, Кевин чудным финтом захватывая большой палец и словно выкручивая, пожал ему руку.
– Не слишком, – ответил он, улыбнувшись. – Может, картошки?
Каждый, отпуская неизвестные мне фразы, жал руку по-своему, хлопая по спине.
– Этот отстой не станет загребать даже мой Снуп! – скривился Кевин, высунув язык. – Погляди, чем мы зарядим вас, ребята? Бум-бум-бум!

Друзья Кевина, одарив нас белозубой улыбкой, предлагали бутыль красного вина, три бочонка “Хайникен”, ящик мексиканского пива – “Экстро”, две огромных упаковки чипсов “Лейз”.
Вместо приветствия Владец пожаловался на плохое самочувствие после работы и ушёл в свою комнату. Внизу он больше не появлялся.
– Дружище, лови! – лысый парень в жилетке бросил мне банку майонеза.
– Для чего? – удивлённо спросил я, не прочитав название.
– Для чипсов, – кратко ответил он, засунув руки в широкие карманы джинсов. Вальяжно дошёл до дивана, покачивая головой в ритм заданный Айсти. – Поставь эту штуку в микроволновку.
– Что?
Он не поверил, что микроволновой печки могло не быть. Отдав банку Джеймсу, молчаливому чёрному, точно головешка, парню в клетчатой повязке на лбу, сказал, чтобы тот мигом разобрался. Через пару минут Джеймс принёс горячую банку, завёрнутую в полотенце.

Представившись, мы хрустели чипсами, обмакивая их во вкусную смесь. Ребята развалились на диване, не разувшись. В зале витал мягкий запах духов, и держалась праздничная обстановка. Похоже, Кевин считался массовиком затейником или просто хотел понравиться Надежде, расположившийся между ним и Джи – негром в очках, в кожаной бандане, изпод которой спадали дреды. На его руках сверкали большие позолоченные браслеты. Вытягивая руки, он покручивал браслетами, рассказывая о прежней работе – жигало. По мнению парня, это занятие не совсем понравилось по той причине, что клиентом могли оказаться не только молодые девушки, но и глубокие старухи. Если работник привередничал, то хозяева платили восемьдесят долларов за выезд, а скопленной суммы не хватило бы на подарок отцу ко дню рождения.
– Взял бы “Феррари” постарше, – посоветовал Алан, вытянув нижнюю губу горлышком “Экстро”.
– Как-то раз я зашёл в не очень богатый дом, – начал Джи на непонятном выговоре, который я понимал с трудом: парень глотал окончания и некоторые слова произносил не в соответствие с правилами звучания, причём ему в голову не приходило, что слушателям сложно понимать иностранца, не носителю языка.
– Удивление обстановкой, конечно, скрыл, потому что клиент платил свыше указанной суммы. Меня встретила молодая дурнушка в инвалидной коляске и в очках. Поздоровавшись, подъехала, расстегнула мне ширинку и заработала ртом. Как вскоре я узнал, Рите нравились большие друзья в штанах! Я частенько заезжаю в Розмари Рич Апартментс, бесплатно отдаю большого Джи. Теперь, когда мне отказывает баба, ничего кроме улыбки на лице вы, ребята, не увидите, потому что прямиком направляюсь к Рите!

Мне интересным показался не столько рассказ (ожившие натуральные картинки из известного фильма “Не грозите южному централу”), сколько стиль поведения, одежды и манеры речи. Кевина, Алана и Джи, негритянские парни шумно развлекали историями девушек, а Джеймс, поведав собственную мечту, молча пил вино, уставившись в темноту ступенек на второй этаж. Мечта у него – так ничего особенного – типичная американская: разбогатеть, занять высокое положение в обществе, затем войти в группировку Вутан Клэн, чтобы от папарацци не было отбоя.
– Клик, клик, – пустым стаканом продемонстрировал он фотоаппарат. – Бш! – наверное, вспышка.
Выпив четыре стакана “Хайникена”, я заметно повеселел, но никого не перебивал. Милош понимал, что предложение Светлане прогуляться по ночному городу – пустая затея, если Джи хотел выехать с ней на “Форде” в один из дэнсклубов Вашингтона. Кевин обняв Надежду одной рукой, поставил ей на голову открытую бутылку “Экстро”.
– Попробуй, детка! Стоит ли мне глотать мексиканское дерьмо?
– Не вкусно. “Хайникен” лучше.
– Выкинь, Джеймс. Шучу, приятель!

В случившейся тишине, нарушаемой едва слышным репом Еминема, бульканьем пива и хрустом чипсов, Светлана задала обыкновенный для первой встречи вопрос:
– Где вы учитесь?
Они удивились вместе, казалось, по команде, даже на равнодушном лице Джеймса осело недоумение.
Кевин и Джи, окончив школу пять лет назад, работали охранниками стоянок, супермаркетов. Три года назад Джеймс не поступил в колледж, потому что у матери не оказалось средств. Теперь, работая грузчиком в Ботом Доллар, средства он накопил и сам, но отсутствовало желание сидеть за учебниками. Алан ответил, что улицы могут дать больше, чем книги. Беззаботная жизнь обеспечена, если располагаешь нужными связями и можешь что-нибудь продать.
– Коли заговорили, – сказал Кевин. В его сощуренных глазах стояла хмельная муть. – Достань, Джи, “нигер”…
Из кармана широких, заплатанных на коленях джинсов, через кожаный пояс которых пропущена серебристая цепь, Джи выудил потёртую металлическую коробку из-под жевательных конфет. Открыл, с гордостью показал нам. Обыкновенные сигареты с пластмассовым мундштуком.
– Я видел ароматные сигареты в супермаркете, – сказал я.
Джи покачал пальцем, назидательно посмотрев на меня.
– Мариюана! – глуповато улыбнулся он. – Выключите детектор запаха.
Пока Милош ходил за табуреткой на кухню, Кевин подсадил Алана.
– Кто первый? – спросил Джи.
Я, покачав головой, категорически отказался.
– Прикинь, Витька не курит! – сказала Светлана. – Давай, что ты? Мы не скажем Ларисе Александровне.
– Нет.

Чёрные парни с интересом вслушивались в русскую речь.
– Я попробую, – вызвалась Надежда.
В воздухе стоял терпкий запах травки.
– Выдыхай медленно, – посоветовал Джи, внимательно наблюдая за сосредоточенным лицом Надежды.
Светлана закашлялась. Джи обнял её за спину, пожалел:
– Осторожно, крошка.

Пошатываясь, я вышел на улицу. Вокруг тишина, в соседних апартаментах свет не горел. Неуклюже усевшись на траву, при свете луны заметил пробудившуюся среди редкой травы жизнь. В отличие от жука, медленно переходившего каменную дорожку, крупный чёрный таракан спешил. По москитной сетке окна в зал пузатым брюхом вверх ползло насекомое. Я нашёл прутик и скинул странного жука. Догнав таракана, резко перевернул его, но тот, качнувшись ножками, живо встал. “Который час? – подумал я. Завтра на работу. Надо бы выспаться. Подойду, объясню ребятам.” Моё возвращение заметил только Милош.

В комнате наверху стояла прохлада. Накрывшись покрывалом, прислушался к звуку кондиционера, работающего с перерывами. Расслабившись, закрыл глаза. Голова приятно кружилась. Думалось только о хорошем и светлом. Легко выбросил мысли о том, что завтра возможно не высплюсь или начну рабочий день в плохом настроении. Неровные стороны жизни становились гладкими и мягкими, и ступать по ним одно удовольствие. По телу разливалось тепло. Забегая вперёд, признаюсь, что за время пребывания в Америке неоднократно накатывало приливом чувство одиночества, дома, в России, я не замечал подобного чувства. Теперь я легко населил своё воображение друзьями, избавил голову от предстоящих забот. Неудачи почти не терзали, будущее не грозило тоской и ожиданиями звонка на работу. Скука не рыскала вокруг, мир лёгок не только для меня, но и остальным ничего не стоило одолеть начатый путь. В минуты нетрезвой мудрости и необычного взгляда на жизнь, меня посещали разные думы. В тех, что пришли ко мне в Америке в тот день, я представлял, что звёзды настолько близко одна к другой, что сразу их не отличишь. Как радость и печаль, если хорошенько набраться. Хорошо бы оставаться в приподнятом настроении, когда волны тоски и печали одиночества появляются на горизонте. Но иногда лучше ни о чём не думать.

Родные, близкие всегда говорили, что плохо, когда ни о чём не думаешь. Да ведь у них свои лекарства избежать бесполезно-проведённое время. У одного – наговориться так, чтобы языком еле ворочать, чтобы никто не тревожил, другому, хранящему чистый сосуд души, наоборот молчать или задавать не интересующие вопросы, потому что в большинстве люди не понимают чистоты помыслов, и жизнь из-за этого полна мути.


Рано утром меня никто не разбудил. Проснувшись, поглядел на телефон, на время. Около одиннадцати. Спустился в неубранный зал, отыскал номер телефона офиса бассейнов и позвонил. Дженефер восторженно поприветствовала.
– Мне нужен Крис, – жёстко сказал я.
– Главного менеджера в офисе Вирджинии нет, приятель. Сейчас парень в Мериленде. Что передать?

Наверняка я не первый, кому пообещали работу и оставили без неё. Меня взбесил не только такой расклад, но и весёлый голос по телефону. Она деланно и радостно приветствует каждого и говорит: если найдётся прочерк в расписании школьников, то обязательно сообщит.
– Джен, вы каждому обещаете много часов, но завтра?..
– Что?
Из-за гнева мой английский превратился в сгусток плохих эмоций, язык которых не понравился бы ни ей, ни Крису.
– Пока, Джен! – не в себе проговорил я.

Жаркое утро до обеда я провел, дочитывая Стейнбека. Надежду тоже не взяли на работу. Рано утром пришёл болгарин по имени Чавадар – водитель. В списке фамилий нашлась только Светлана.
– По-русски он говорил хорошо, правда падежи путал, – рассказала Надежда, выйдя из душа.
– Одни сербы да болгары работают на компанию, – бросил я, закрыв прочитанный второй том. – Американцы сидят в офисе и врут.
– Отдыхай, пока есть возможность.

Позавтракав макаронами и сосисками, с тоски и негодования я лёг спать снова. Проспал недолго, потому что зашёл Николай.
– Не пойду никуда, – отказался я, не поднимаясь.
– Я тоже без дела. Видишь, кокой охлаждаюсь. Мои кореша работают. Я продыбал забегаловку, где бургеры по двадцать центов, двукотлетные по тридцать. Точь-в-точь как в Макдаке, правда, кетчупа нет и картошки тоже, но это не проблема! Зато пицца есть. Останется только за напитком зайти куда-нибудь.
“Бургеры за двадцать центов!” Сон улетучился сразу.
– После сделаем социальный номер.
– Надя, – крикнул я с первого этажа. – Пойдём с нами за социальным.
– Без Светы не пойду, – открыв дверь, отозвалась она.

Николай показал карту Манассаса, и вправду маленького городка.
– Нам сюда.
– Что там между дальним “Макдональдсом” и “Пиццерией Хат”?
– Увидишь, парень! – упиваясь своей находчивостью, ответил Николай.

Мы прогулочным шагом шли по городу, миновали банки и реэлторскую контору. Из модной маленькой сумки на боку Николай достал карту Америки.
– Сюда мы рванём с пацанчиками.
– Лос-Анджелес – дорогой город.
– Запишемся на сбор персиков, хлопка. Посмотри фотки в обороте.

Фруктовые сады, раскинувшие пышную листву, виноградные лозы, устилавшие междурядья длинными зелёными усиками по обе стороны дороги. Среди зелени белые деревянные домики, оплетённые розами. При свете звёзд кусты хлопчатника резко вырисовывались на грядках, кое-где на них висели пушистые клочья.
– Может, не вернусь в универ, – мечтательно сказал он. – Или через время заеду поздороваться и куплю диплом за стодолларки…

Офис социальных номеров находился в двух милях от забегаловки Николая. Взяв по литру колы со льдом в парковочном магазине, прикинули, как пойдём за номером: вдоль шоссе или дорожкой до баптисткой церкви.
– Занесём хавчик, перекусим и до церкви, свернём после третьего светофора, дальше дорога прямая… – Решил Николай.

Я не владел картой, поэтому согласился с предложенным маршрутом.
Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как подошёл к месту самых дешёвых бургеров и пиццы в Америке. Недавно заасфальтированная дорога проходила в открытые широкие ворота мусорного коллектора, обнесённого деревянным забором.
– На фиг надо! – брезгливо проговорил я.
– Нормальные: завёрнуты в бумагу, как положено, а пицца в коробках. Я корешей только так дома кормлю. Настоящие американские гамбургеры: хватают, будь здоров. Особенно болгарин, после работы, два три за один раз съедает без подогрева. Три дня рассчитываются со мной. Сегодня я принесу пиццы, салями, с морепродуктами или курицей. Нас пятеро в апартаментах, поэтому я заработаю на пару походов в китайский ресторан. Там лангусты, креветки в соевом соусе, устрицы, абалонии. Рис прикольный, похож на плов.

Справа от железного контейнера была составлена в кучу старая мебель: два выцветших кресла, книжный шкаф и торшер, зелёный диван, на котором спиной к нам лежал чёрный человек в серой заштопанной футболке и штанах, почему-то наизнанку. Услышав шаги, он резко вскочил, приветливо улыбнулся:
– Как дела, Ник? – Пожилой лысеющий негр с худым бородатым лицом.
– Порядок, Эндрю. Бургеров не подкинешь? Пицца сегодня с чем?
– “Макдаки” – нет проблем, а пиццы не густо. Сегодня: ананасы и говяжьи топинги. Я проверил, но не трогал. Знал, что ты придёшь!

Просроченные гамбургеры из “Макдональдс” – и не проданную по разным причинам (у клиента изменился вкус) пиццу из “Пиццерии Хат” сносили сюда.
– Как звать приятеля?
– Вик, – ответил Николай.
– Как оно, Вик?
– Нормально, дружище.
– Славно! Сколько и чего?
– Три коробки пиццы и десяток бургеров.
– Есть двукотлетные. Цена повысилась.
– Ок! Восемь традиционных, два больших. Пакет найдётся?
– Конечно, старина. Четыре доллара за пиццу, а за гамбургеры, как постоянному покупателю, даю скидку! С тебя полтора бакса. И того – пять с полтиной.
– Ок. Держи.
– Спасибо, белый брат. Эй, стой! Посмотри…

Из-за контейнера он выкатил велосипед. С видом удачливого бизнесмена указал на блестящее сиденье.
– Почти новый, только цепь смазать. Смотри – хорошие педали, не отлетят по дороге. Есть второй. Возьмёшь два – дам скидку. Вик, садись и вперёд!
– В другой раз, приятель, – колеблясь, ответил Николай. По хитрому блеску в глазах я понял, что он кое-что решил.
– Перестань, дружище. Четыре бакса – и скоростные велосипеды твои. Микроволновку в придачу… белая и чистая за диваном. Сейчас покажу…
– Мы спешим, Эндрю, – отмахнулся Николай.
– Подожди, Вик!
– Не останавливайся. Держи пиццу.
– С чем она? – оглянулся я.
– Не имеет значения.

Эндрю, достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, раздосадованно повалился на диван.
Принеся пиццу домой, я застал наводящую макияж Надежду перед круглым зеркальцем. Полотенце колпаком сушило ей волосы. Продолжая красить глаза, она перевела на меня обрадованный взгляд:
– Почём взял?
Я не знал настоящую цену пиццы, поэтому назвал десять долларов.
– Пока донёс из “Пиццерии Хат”, наверняка остыла, – простодушно добавил я.
– Светка придёт, рассчитаемся.

Хорошо, что Надежда спросила, с какими топингами пицца, когда я зашёл на кухню попить сока. Я живо открыл коробку и сказал:
– С ананасами.
Бледно-жёлтые кусочки слегка подсохли, да и сыр потемнел. Блин, да она – сухая и затвердевшая, растерялся я.
– Надь, сейчас погрею чаю.
– Кока-колы мне налей.

Я нагрел немного растительного масла. К приходу Надежды промазал сомнительные места сыра и хлеба, перевернул некоторые не очень свежего вида кусочки ананаса.
Холодная пицца оказалась не менее вкусной.

Баптистская церковь – здание кирпичного цвета с белым крестом над входом. Проходя мимо входа, где пришедших людей оглядывал добрым взглядом святой отец с шарфом на шее, я не разбирался в них; мы слышали органную музыку.
– Танцуют, поют, веселятся, – пояснил Николай.
– Придите в дом божий, – попросил святой, жестом пригласил. – Склоните головы перед его ликом и... – я знал мало слов из репертуара святых, да и текста “Библии” не анализировал. Он вводился только на чётвёртом курсе.
– В другой раз, старина, – коротко ответил Николай. – Если б зелёные давали за слушание, то народу пришло бы гораздо больше!
Святой отец покачал головой.

Офис социальных номеров располагался на пересечении улиц Спринг и Мери. За большим магазином автозапчастей виднелось серое двухэтажное здание. В коридоре охранник пил воду из автомата. По указателям “Социал Секьюрити Администрейшн” вошли в комнату ожидания и заполнения бланков, приготовили паспорта. Сидя на стульях, крутились, рассматривая разномастных людей. Индийские девушки с точкой на лбу, негры синеватого оттенка кожи, азиаты, испанцы в сомбреро. Поглядывали на табло, на номер, меняющийся каждые десять пятнадцать минут.
– Корейцы, китаёзы или япошки – на одно лицо, – прокомментировал Николай. – Обсуждай кого хочешь. Смотри, какие усы у мужика.
Прислушавшись к его разговору с подругой, Николай установил национальность:
– Турок-чурок.

Бланки принимал мужчина лет сорока в униформе с бейджиком. Щёлкая по клавиатуре, любой вопрос начинал с вводной для деловых американцев фразы: “All right”.
Подождав Николая в зале с кондиционером, я заметил красивых мексиканок и стройных пышногрудых азиаток. “Интересно, согласилась бы хотя бы одна из них встречаться с нормальным русским пацаном? – подумал я. – Может сразу уточнить цену у мексиканки, что в юбке покороче или азиатки в очках, которая только что мельком взглянула на меня? Блин, нельзя слишком часто думать об ЭТОМ!”

Возвращались по жаре, устало и почти не разговаривая. На полпути остановились охладиться колой в супермаркете “Ботом Доллар”. Движение в этой части города вблизи банков и контор особенно интенсивное. Наверное, никто не остановится, если переходить дорогу не по сигналу.
– Остановятся, но со словами: смотри, куда идёшь, засранец! Как в фильмах! – ответил Николай, потягивая колу. – Пойдёшь с девчонками – ничего не скажут.
По дороге в апартаменты Вест-Гейта машин мало и ни одного автобуса.
– Глядеть на карту – школа в милях трёх от остановки у “Макадональдса”, – сказал он.
Я не видел автобусов вообще на остановке Вест-Гейта.
– Меньше спишь – больше видишь! Жёлтый School Bus ожидает детей рано. Кто не успел, того родители везут. Так… – Осекся он, задумавшись. – У меня нет велосипеда и микроволновки, а платить не хочется хоть и гроши.
– Для работы и путешествия по городу компания не предоставляет транспорт?…
– Конечно, нет. Я спросил у Драгнева, затем у Криса. Велики даются, когда до бассейна около двух миль. Если больше, то за тобой приезжают.
Идея приобрести велосипеды заинтересовала. Если их не выпросить у компании, то не покупать ведь, как сказал Николай, за тридцать пять, сорок долларов.
– Как поздно ложишься спать? – спросил он коротко.
– В одиннадцать. А не боишься брать без спроса? Вдруг бомж запалит!
– В десять жди меня. Нет. Дэвид, сказал, что бомж суров только с виду. Чёрный сосед латиноамериканец на тачке подвозил меня до книжного. Кстати тебе нужно “Идиота” или “Евгения Онегина” на английском?

Не мешало бы запастись словарём и оригиналом зарубежного классика. В книжном “Barnes and Noble” (позже я узнал, что приобрёл книги в дорогом фирменном магазине штата Вирджинии) также много бульварных романов, популярных. Как многие писатели из “союза” нарекли их – мусорных детективов. На отдельном разукрашенном стеллаже лежали толстые огромные книги: Артура Конан Дойля, Чарльза Диккенса, Льва Толстого и Достоевского – ценой тридцать долларов. И вправду книги дорогущие! Полистав “War and Peace”, не мог не заметить стоящего в очереди байкера в чёрной кожаной куртке и штанах. Его длинные прямые волосы блестели от лака. В ушах золотые черепа. Вид довольно устрашающий, а лицо приветливое и доброе, как у ребёнка.
– Смотри, что держит? – указал Николай. Несколько журналов с комиксами от “Marvel”.

Николай всмотрелся, за чем пришли старики; ему получилось прочитать только “The Book of Morning Exercises”.
Несмотря на то, что американцы перевели “Войну и мир” так, что в каждом предложении я увидел одно два неизвестных слова, Николай посоветовал раскошелиться.
– Ты цену словарей не видел.

Жаль, что я не привёз большой словарь. Сорок долларов и англо-русский и русско-английский словарь Кеннета Катцнера – мой.
– Готовь больше на пять баксов…налог! – напомнил Николай, заплатив за пару открыток с анимационными героями из мультсериала “Тасманский Дьявол”. – Для моего брата, ему семь лет.

Николай вынул записную книжку в кожаной обложке и с молнией, я приготовил семьдесят пять долларов. Болтая фирменным пакетом с двумя тяжёлыми книгами, думал, как отвечу маме на вопрос, сколько денег осталось. Скажу, как есть. За покупку книг она не станет ругать.

До вечера я сидел на диване и переводил “Войну и Мир”. Перевёл семь страниц, голова как будто свинцом налилась от большого количества неизвестных слов. Я узнал множество различных прилагательных, описывающих внешность и характер. Наверное, некоторые из них не знали учителя, полагал я. На четвёртом курсе стану использовать редкие завуалированные сравнения. Будут думать, откуда парень знает такие вещи. Самые умные оценят моё пребывание в Соединенных Штатах Америки и похвалят.

Усталую Светлану привёз Явор на тёмно-синей “Тойоте”. Работа под солнцем изнурила её, оставив отпечаток красных кругов под глазами. Она молча смотрела на нас, когда мы стали спрашивать её, как прошёл день и что она делала.
– Супервайзер покажет, – только и ответила она, сев за стол.

Надежда приготовила макароны и сварила сосиски. Кетчуп попросили у Милоша.
Владец пришёл нетрезвый. Поставив велосипед на задний двор, напевал на сербском. Я спросил, что он помнил из русских народных песен.
– Калинка, малинка моя. В саду ягода…
– Класс! – оценил я.

В кухонном шкафу на строго отведённой полке у него лежали пластмассовые упаковки сухой лапши – запас точно на месяц: сахарное печенье, провезённое через океан, а кофе и пакетик сливок здешние. Согрев воду, он залил одну баночку. Весело поглядев на меня, предложил:
– Хочешь, друг?..
– Спасибо, у нас есть еда.
– Ты мой друг и должен кушать со мной!

Владец налил горячей воды в другую лапшу, настоял:
– Подожди, Виктори!
Ожидая, спросил, с какого года мы и где учимся. Затем… глуповато улыбаясь, уточнил:
– Какая из баб твоя?
Я покачал головой. По секрету он сказал, что нравится ему Надежда. Правда, грудь не очень большого размера, но девушка симпатичная. Эту мысль объяснил на смешанном языке – русском и английском.

Без стука Николай распахнул дверь ровно в десять часов. Ваня – белобрысый высокий украинец – практиковал ломаный, я бы сказа, совсем кривой, английский с Дэвидом, на чьём “Форде” сегодня ночью его девушка повезла в ночной клуб прилетевших из Оклахомы родителей.
– Нас подвезут, – позвал меня Николай. – Какоси? Что радиш?
– Добро, траже вижу хороший канал, – кивнул Владец, щёлкая по каналам. – Ты?
– Порядок, приятель!

Нас подвезли до “Макдональдса”, где у раздаточного окна выстроилась вереница машин. Ужин по дороге американцы променяли бы разве что на абонемент на посещение бейсбольных матчей или американского футбола. Пройдя между машин с установленными на капотах американскими флагами, Николай сделал вид, что протёр фару одной из них вытащенным из кармана платком.
– Эй, парень, получи…
Он гордо покрутил одним долларом у наших удивлённых лиц.
– Из какого ты города? – спросил я Ваню.
– Не важно, – отрезал Николай. – Вано, хватай микроволновку и к нам.
– Уверен, что она работает? – спросил он, недовольный приказным тоном напарника.
– Как могу быть уверен в том, чего не знаю, – глуповато улыбнулся Николай. Парень из ОмГУ удивлял: люди терпели его выходки. Может, просто он вёл себя так, чтобы показаться значимым. Зло от него не исходило, поэтому окружающих он не раздражал.

Взяв микроволновку, Ваня пошёл по дороге.
– За парковочный магазин иди! – крикнул вслед Николай. – А то мало ли кто увидит. Настучат…

Звонили в полицию американцы часто, для звонка им не нужно серьёзного повода. Заметив одиноко спешащего человека с микроволновкой, могли по сотовому телефону сообщить о краже из магазина бытовой техники, и не важно в скольких милях тот находился.
– Встань за мусорный контейнер, – скомандовал Николай, проверяя цепь велосипеда. – А лучше потусуйся у “Пиццерии”.

Подняв сиденье дивана, он вытащил мусорный чёрный пакет с гамбургерами.
– Главный что ли? – сердито спросил я.
– Восстание машин. Терминатор 3? Витёк, посмотри, будь добр!

Он замотал пакет на руль.
Я не сразу понял, что человек в куртке и штанах, вывернувший из-за угла “Пиццерии Хат”, тот самый Эндрю – бомж, а лишь тогда, когда он с криком: “Busters, motherfucker”, рванул в нашу сторону.
– Прыгай на велик и валим! – бросил Николай. – Через парк…он не должен знать, что мы из Вест-Гейта.

Вскочив на велосипед, мы резко крутанули педали. Как я напугался, когда не то что педаль отлетала, а слетела цепь. Я побежал за Николаем, свернувшим на дорогу, проходящую вдоль изгороди парка. Бежать в сандалиях жутко неудобно. Хорошо, что один тогда порвался, второй я, сильно дёрнув за ремешок, порвал сам. Босиком бежать куда легче, плюс адреналин довольно круто помогал. Наверняка, если б я спокойным шагом пошёл в сторону апартаментов, то Эндрю не коснулся бы меня и пальцем. Во-первых, американцы – законопослушные, во-вторых, я не претендовал на гамбургеры и велосипед. Поскольку Эндрю быстро бежал и громко ругался, остановиться я не рискнул. В парке я не сворачивал с тропы, но пришёл в тупик к изгороди. На незнакомой местности трудно ориентироваться. По отлогому откосу семенили какие-то зверьки. Крысы, подумал я, а позже узнал, что это еноты охотились на спрятавшихся в траве лягушек. Подняться на холм я не решился, по-тому что Эндрю легко увидел бы меня. Ступая вдоль ограды за деревьями, наступил на таракана или жука. К выходу я вышел скоро, но, заметив негра (точнее его одежду, потому что ночью трудно распознать чёрный цвет, если не блестят белые зубы или глаза), отсиделся в кустах. Его спугнул патруль, и негр вернулся тропой через холм. Попасться на глаза полиции он не должен был, хотя мог вполне сказать, что прогуливался перед сном.

Я пришёл домой в мокрой от пота майке и босиком. Весело глядя на мои босые ноги, Владец спросил, где я был.
– Гулял, – коротко ответил я.
– Без ботинок вокин – хорошо.

Надежда и Светлана в ночнушках разговаривали на кухне. Приняв душ, я достал из сумки новые кроссовки, купленные мамой, оставил их у выхода. Проверил, чем вкусно пахло. Девушки варили суп.
– Давно брился? – спросила Светлана.
Потерев щетину, я неопределённо кивнул.
– Звонил Явор, – сообщила Надежда. – Мы завтра работаем.
– Мою фамилию назвал?
– Да.
Радостная весть!
– Во сколько быть готовыми?
– К десяти. Не забудь униформу.
– Лицензии…
– Явор не сказал.
Утром, поднявшись, я включил телефон, посмотрел время. Почти девять. Пришли две СМС-ки. Одна от лучшего друга, вторая от тёти Наташи – сестры мамы. “Зазнался, не звонишь! Как дела, как Америка?” – От лучшего друга. “Наслаждайся жизнью, пока не видишь родителей!” – От тёти Наташи. “Насладишься тут, – подумал я, когда думаешь, как бы вовремя девушки приготовили еду, чтобы вкусно поесть! – Надо бы с ними помягче!” Сделав бутерброды из сосисок, я сложил их в судок. Помыл два яблока, взял три оставшихся банана. Положил униформу в пакет, нацепил на лоб очки.


На “Вене” за нами приехал молчаливый хмурый глазастый болгарин по имени Чавадар. По-русски он говорил хорошо, но неохотно. Совсем не путал падежи. На вопросы отвечал раздражённо, сердито. Заехав за пятью студентами из разных городов России, мы наконец-то отправились в бассейн. С непривычки к удивительным болгарским именам – его много раз переспрашивали, а парень думал, что издевались. Написав на клочке бумаги своё имя, он приклеил её скотчем на переднюю панель.
– Почему тихо играет музыка? – возмутилась Надежда.
– Я не могу вести машину, когда громко, – вцепившись в баранку руля, неприязненно ответил он.
– Мы куда?
– Твоя компания в “Бремор”.

Вход в офис бассейна был между клумб красных роз и неизвестных мне цветов. Перила низкого деревянного крыльца обвивало растение с фиолетовыми мелкими цветами. Остановив “Вен” на пустой стоянке, Чавадар вышел, позвонил по сотовому. Кивал и отвечал: ок. Назвав наши фамилии, заверил, что супервайзер приедет с минуты на минуту. Остальных он повёз в другой бассейн.
Супервайзер – Явор Драгнев – приехал через полчаса. С ним вышёл коренастый серьёзный человек в футболке “Менеджмент и Сервис”. Его тёмные волосы выцвели, виски, казалось, поседели.
Светлая полоса на глазах говорила о том, что солнечные очки – постоянный атрибут имиджа. Спросив, как у нас дела, Явор перешёл к делу.
– Менеджер бассейна расскажет вам и покажет, что вы должны делать, – сняв очки, сурово проговорил он.
– Меня зовут Стефан, я – болгарин, – кивнул он, оценивающе глядя на девушек. – Кто-то из вас станет работать со мной.
– Как си? – спросил я.
– Хорошо, – улыбнулся Стефан. – Думаю, сработаемся нормально.

Позже, когда Явор и Стефан достали из багажника тяжёлую ёмкость с хлором, из рассказа второго мы узнали, что они вместе учились в русской школе в Софии. Светлая комната спасателей отличалась простором и удобством. У розовой стены стоял холодильник, стол с тремя стульями; на нём музыкальный центр, огромный металлический шкаф, где лежали чистящие средства, швабра и ведро на колёсиках. На полке у окна с обзором на бассейн сверкали глянцем журналы, в розетке заряжался радиотелефон. Рядом на кнопках висели плакаты: группы “Абба”, эротично сидящей на стуле Мадонны, Дженефер Лопес и улыбчивой Камерон Диас.
– Где хотя бы кушетка? – хмуро, но в шутку спросил я.
– Очень смешно, – покачал головой Стефан. Как глупо и наивно изменялось славянское выразительное лицо, когда тот отвечал или вёл себя, подражая американцам. – Сейчас покажу пампрум.

Внимательно слушайте и запоминайте.
Явор, закатив ёмкость в кладовку, передал менеджеру ключ, бумагу в файле, спешил в другой бассейн. В насосной витал сладковатый запах химии, хранившейся в мешках с этикетками: сода-эш, бром порошковый, хлор – гранулированный и в таблетках. В металлическом бочонке без верха хранились канистры кислот, банки реагентов. Стефан показал трубы, отвечающие за вакуум и воду.
Кнопки, управляющие химическими процессами погашения хлора кислотой или нормализации уровня первого. У каждой трубы две кнопки: красная и чёрная.
– Фонтан и водопады включаются тут. Виктор, вынеси спасательную доску наружу.
Жёлтая пластмассовая доска с матерчатыми ремнями безопасности оказалась тяжёлой.
“Бремор” – огромный бассейн в форме кляксы с грибами, с которых зашумели водопады, из бассейновой трубы забил длинный фонтан – Стефан нажал красную кнопку. Три смотровых сиденья возвышались над блестящей на солнце водой. Бассейн для детей располагался под балдахином из светло-жёлтых цветов, обвивающих протянутые к перегородке верёвочки.

Было весело слушать, как Стефан путал некоторые предлоги и окончания частей речи. Когда что-то забывал, то использовал английские слова.
– “Сода-эш” – на уменьшение концентрации “Muriatik” кислоты, бром – для джакузи…во многих бассейнах есть круглая ванна. Теперь проверим химию воды и позаботиться о норме хлора.

Стефан набрал в колбу воды из большого бассейна, закапал реагентом. Вода приняла светло-фиолетовый цвет.
– Смотреть на деление. Между два и пять – нормально. Где-то тут и здесь. Понятно? Ниже два или выше пять – нехорошо. Виктор, добавить три мерки хлора.

Я нахмурился, а Светлана и Надежда ухмыльнулись.
В детском бассейне химия в норме, менеджер поглядел на часы, достал из шкафа громкоговоритель.
В одиннадцать часов на стоянку съехалось много машин. Пришли целые семьи. Стефан показал действительные и просроченные пластиковые карточки – пропуска и метод заполнения регистрационного журнала.
– Часы на стена! – указал Стефан. – Каждые полчаса меняться по часовой стрелке. Я на выходе, вы на столицах. Полдвенадцатого Надя – сюда, я – её место. В сорок пять минут свисточка, – он поднёс свисток ко рту. – Остаются только взрослые. Берём спасательные средства. Солнцезащитный гласис!

Забравшись на вышки со спасательными мякинами, мы раскрыли зонты. Стефан вышел с громкоговорителем, оглядел собравшихся у столиков, лежаков и шезлонгов экипировавшихся для свободного плавания американцев, пожелал приятного времяпрепровождения. С криком радости они ринулись в воду, взметнув брызги. Старушка в синем купальнике, проверив воду ногой, решила только загорать. Дед, воскликнув знакомую фразу: “Удачной рыбаку рыбалки!” подхватил её и бросил в воду. Она, с головой войдя под воду, вынырнула улыбаясь. На глубине в три фута барахтались дети в надувных подлокотниках. Отцы играли с ними, изображая героев мультфильмов. В шуме бесконечной радости и плеска воды я услышал звонкий детский голос:
– Спаси, супермен!
– Папа летит!

Детям нравилась играть в прятки под шляпами грибков, откуда падала вода. Преодолевать огромный водопад, забегая в другой не менее большой, доставляло много радости.
– Пойдём к маме!
– До мамы далеко, – ответил отец испуганно. – Не долетит даже супермен!

Матери, словно оторвавшиеся от забот птицы, парили в голубом небе десятифутовой глубины. Во время отдыха, казалось, они не знали ни детей, ни мужей. Обсуждая жизнь, они держались на резиновых кругах и надувных матрасах. Я увидел настоящих пловцов в резиновых шапках. Долговязые фигуры переплывали бассейн по нескольку раз. Тренировали сердце. Терпеливо уважая отдых купающихся ради удовольствия, гребли длинными руками, лишь поворачивая голову, чтобы оторвать нос от воды и зачерпнуть воздуха. Пускались между собой на перегонки брасом, кролем, на спине и под водой, под которой могли находиться явно больше меня. Два лысых негра – наверняка братья – поражали огромными мышцами торса, но их ноги были заметно слабее. Поскольку я семь лет провёл в спортзале, то знал, что приседание со штангой одно из тяжёлых упражнений, поэтому и не любимых многими спортсменами. На самой глубине они устроили борьбу. Хохоча, проводили захваты, толкались. Победил тот, что ниже ростом и хитрее.
– Нигер сбросил меня! – вынырнув из воды, он оглядел окружающих, поспешивших отплыть подальше, его брат, разбежавшись, прыгнул бомбой в бассейн.
Надежда подёргала меня за лямку спасательной мякины.
– Меняемся. Повесь её за лямку на шею.
– Да… – Я совсем не заметил, как прошло полчаса.
Вышел Стефан, проследил за сменой.

Снова я рассматривал пришедших людей. С вышки у детского бассейна открылся обзор на террасу – Food Zone. Разносчик пиццы в зелёно-коричневой униформе и кепке вальяжно прошёл под крышу, вынул из рюкзака две коробки, двухлитровую кока-колу. Семья из пяти человек: мать, отец бабушка и дед, а главное - шаловливый кудрявый ребёнок-чертёнок, шумная и весёлая, успокоилась, поглощая пиццу. За изгородью остановился крохотный, казавшийся игрушкой, автомобиль; крыша формы изогнутой котлеты, разукрашенный картинками гамбургера, картофеля фри, куриными ножками и крылышками. Прибыл разносчик бургеров, картошки и куриных кушаний. Чёрный парень в бело-красной футболке с огромным значком на груди, аккуратно тащил тяжёлую сумку. Боковым зрением заметив Надежду, скинул “спасательную мякину” на пол.
– Спасательный туб нужно передавать… – утомлённо проговорила она. – Блин, столько времени сидеть на них…

Вглядевшись в значок разносчика, я улыбнулся: петух защищал кучу бургеров и картошки фри от накинувшихся куриц. Жара разморила, я хотел пить. Стефан, указав на следующее место вахты, сменил Светлану. Сняв красную сумку с инвентарём и футболку, я искупнулся, занял место у входа за регистрационным журналом. Прошла толпа мальчишек под руководством старшей сестры, показав пропуска. На пропуска я почти не смотрел, только записывал имя и адрес, кивая, желал приятного дня. Двое негритят робко подошли к перегородке, где я, скучая, крутил свистком.
– Мистер…мистер?..

Я поднялся и выжидающе поглядел на них, они протягивали два доллара, что-то объясняя. Детскую речь я понимал с трудом – тонкий голосок придавал словам непривычное звучание. Я не стал переспрашивать и тем более выгонять детей. Спросив адрес, дождался Надежды. К удивлению пришёл недовольный Стефан, привёл этих двух ребят.
– Пустить детей без родителей? – возмутился он. – Посмотри на правила. На столица видно, кто приходит.
– Да, точно.

Вынув из журнала два доллара, протянул им.
– Ни в коем случае не брать мани! – всплеснул руками Стефан. – Компания проверит – и тогда штраф…Родители могут в суд подать. Не смейся. Думаешь, что мы шутимся? Иди на столица.
На месте Светланы сидел здоровенный негр, держал спасательный туб и свисток во рту, махал прохлаждающейся Светлане. Заметив меня, он улыбнулся:
– Я новый спасатель! Никто не утонул, если не считать моего брата. Он меня достал!
– Эй, нигер, помоги! – крикнул второй брат, шлёпая руками по воде. На его мощной груди и круглых плечах я увидел пунцовые длинные растяжки – натянутая кожа не выдерживала беспрерывного роста мышц на анаболических стероидах.
– Давно занимаешься? – спросил я, приняв спасательный туб. Он поднялся во весь рост, покрутил толстой шеей, приготовился к прыжку. – Ничего не употреблял?

Парень с интересом посмотрел на меня, его глаза блеснули.
– Куриные грудки, протеин, креатин, – ответил он, уступив мне место, нырнул к Светлане.
– Джонатан, подкинь меня, – попросила она.
– Конечно. На гриб или воду? – деланно рассмеялся Джонатан.
– Очень смешно.

Под конец дня я чувствовал себя опустошённо. Не только я. Мы не разгружали вагон тяжёлых мешков, но устали. Не думал, что утомлюсь от сидения на вышках, наблюдая за людьми. Шея, плечи и руки зарумянились, впитав большое количество солнца. Представив однотонную работу под солнцем, я вздохнул. Смуглая кожа Светланы потемнела. Скоро она превратится в негритянку. Бледная незагорелая кожа Надежды покраснела.
– Помню, сгорела на юге, в Сочи, – пожаловалась она Светлане. – Волдырями покрылась.

Стефану хоть бы что. Объявив по громкоговорителю, что бассейн закрывается через пятнадцать минут, он терпеливо ждал, пока накупается последний человек.
– Света, ровнять лежаки и шезлонги. Помнишь, как они стояли вначале?
– Кажется, да, – равнодушно ответила она, сутулясь.
– Надя, заноси эквипмент и посмотреть, не осталось ли мусора. Виктор, мыть баня.
– Куда?
– Сейчас покажу. Проверить достаток туалетной бумаги и сменить мусорные пакеты.

Стефан вытащил из шкафа швабру, канистру жидкого мыла “Хлорекс”, ведро на колёсиках, показал, как пользоваться им, выжимая швабру. Кафель мужского и женского туалета я мыл неохотно, пропускал места и, не отжимая швабру, наливал много воды.
– Виктор, делай так, чтобы после тебя не нужно переделывать! – предупредил он, проверив работу. – Я сам…потом ты нормально каждый день в “Бреморе”!
– Ок, приятель, – украдкой улыбнувшись манере подбора русских слов, я кивнул.
Заглянув в женскую уборную, Надежда объявила о том, что экипировка на месте и мусора нет.
– Хорошо, – выжав швабру с помощью рычага, оглянулся Стефан. – Работные часы кончились, теперь мы – клок аут.

Надежда, нервно усмехнувшись, исправила:
– Рабочие часы, Стефан.
Я не думал, что Стефан может рассердиться.
– Я говорю на твоём языке, а ты смеёшься. Теперь только по-английски.
– Прости, Стефан. Я устала.
– Ладно тебе, дружище. Если над тобой смеются, значит, приносишь радость! – сказал я, улыбнувшись. – Понимаешь?

Опустив голову, он шарил глазами по скользкому полу.
– Я прекрасно понимаю! – ответил он, уловив, что я хочу разрядить обстановку. – Хорошо. Не должно быть такого порядка.
Бумаги туалетной достаточно, а мусора в урнах немного. Стефан набирал номер телефона, написанный на пластиковой карточке. Достав клочок бумаги, показал наши пинкоды, состоявшие из четырёх цифр.
– Пришёл в бассейн, позвони в офис и слушай голос компьютера. Скажет “гудбай”, набери код. Заканчиваешь работные часы, позвони и набери код. Забыл его, Дженефер напомнит.
– Если из дома набрать код? – спросил я на всякий случай.
– Уволен сразу. Каждый бассейн имеет свой код. Твой код не в твоё время и в другом месте не может пройти.

Явор привёз нас домой, уточнил, не нужно ли нам чего.
– Знать постоянное расписание, – ответил я. – И велосипед.
– Я не бог, а супервайзер!

Дома после ужина я набрался сил, настроение улучшилось. Владец предложил игру в карты. В “дурака” – я оставался. Хитрый серб. Милош принёс перевезенные через океан шахматы и спросил, кто самый смелый. В отличие от Милоша, Владец над ходами не задумывался и обыграл земляка. Пока я наблюдал вторую партию, зазвонил телефон. Мама Светланы беспокоилась по житейским делам. Затем позвонила моя мама и, когда я сказал, сколько денег осталось, она решительно настояла:
– Отдай Светлане!
Я подумал, так действительно сэкономить эффективнее.

Светлана разговаривала со своим парнем, говорила, что любит и скучает. По её сосредоточенному и живому лицу я понял, что парень говорил то же самое. Надежда повременила со звонком к своему парню. Зачем он нужен, если есть крутой чёрный Кевин.
На следующее утро за нами никто не заехал. Так продолжалось пять дней. Я сердился, что не смогу выполнить обещание и вернуть потраченные деньги. Девушки принимали гостей почти каждый вечер. Кевин, Джи, Алан заходили в их свободное время. После вечеринок оставалось много чипсов, вина, пива. Если они приходили на следующий день, то приносили ровно столько же, сколько было вчера. Я попробовал виски, текилы и ром. Девушки подолгу проводили с ними время, катаясь на “Мустанге” и “Шевроле”, а я, отгоняя скуку, навещал всезнающего Николая и Ваню, страдающего от избытка ума первого.


Николай, получив социальный номер, пришёл попрощаться.
– Мой новый дом теперь – Лос-Анджелес. Чтобы я вернулся в Омск? Никогда!
– Чувствую, вернёшься, – улыбнулся я, немного завидуя храброму решению.

Я проверил почтовый ящик на двери; в нём оказалось письмо из банка для Милоша.
– Спорим, не вернусь? – протянул он руку. Глаза горели решимостью доказать миру свою силу. Признание для него играло важную роль. – Я сам позвоню тебе!
Он дал номер телефона, и мы поспорили: если вернётся, то с него много пива и закуски в известном кафе на улице 10 лет Октября в нашем любимом Омске.
– Там, что? – на всякий случай уточнил он.
– Настоящий бешбармак с бараниной, лагман и шаурма, – я сглотнул слюну.

Признаться, я люблю вкусно есть и думаю, что еда для меня – чистое удовольствие. Не имея большого живота и надутых, точно у хомяка щёк, не считаю себя обжорой. Просто пища после благополучия в моём доме занимала традиционно важное место. Находясь за множество сотен миль от дома, не проходило дня, чтобы я не думал, кто приготовит мне суп, любимую картошку по-французски или скажет: “обед готов!”. Поэтому неудивительно, что по привычке я заботился о содержании желудка и отгонял мысли, сулившие голодное время. Открывая судок с холодным рисом, сосисками или жареным бифштексом, я всякий раз испытывал негодование и тоску. Немного нервничал и замыкался в себе. Плохое, с которым я столкнулся в Америке после пустого ожидания работы, оказались мысли о еде.
– Идёт! – пожал мою руку Николай. – Бывай, дружище.

Вечером Явор собрал нас в апартаментах, откуда без предупреждения сбежали пять спасателей.
– Крис пообещал тому, кто покинет Манассас – постоянное расписание и десять часов каждый день. Выходной – раз в две недели. Можно договориться без выходных.
– Да? – очень заинтересовался я. Прекрасное чувство – надежда – запела в моей груди. Я представил, что с лёгкостью смогу рассчитаться с мамой и привезти подарки родным, близким. – Какой город?
– В двадцати минутах езды, – пояснил Явор серьёзно. – Виена. Лучше, чем Манассас ещё и тем, что пешком можно дойти да Тайсонс Корнера, где расположен трехэтажный гигамаркет. И до Вашингтона тридцать минут.
– Поехали, Свет! – предложил я. – Там будет много работы и денег!
– Нет! – категорически отказалась она. – Хочешь, езжай!

Явор настаивал, можно сказать давил, но Светлана и Надежда, отвернувшись, молчали.
– Конечно, тут ведь нигеры.
– Вижу, Виктор, желаете переехать?
– Да, – ответил я, хотя не мог твёрдо решиться, как это сделал Николай, и на всякий случай спросил:
– Кто там живёт?
– Две девушки из Украины. Тоже красивые, Виктор.

Утром следующего дня я проснулся в хорошем настроении. За окном на дереве мелодично перекликались птицы.
– Кио, кио, – пытался имитировать я. – Эй, Милош?

Он спал. Я хотел сообщить, что наверняка перееду в другой город, где есть гигамаркет.
Позавтракав рисом и жареной колбасой, которую мы купили вместе с Владецом, я позвонил в компанию.
– Чавадар подхватит тебя и Светлану, – сказала Дженефер. – Будьте готовы к десяти.

В офисе всегда называли раннее время, чтобы спасатели были готовы раньше, и не возникло опозданий.
Хмурый молчаливый болгарин постучался. Светлана открыла дверь. Я заметил, как недоверчиво она глядела. Наверное, думала, что пока мы будем работать в другом городе, кто-то перевезёт её вещи.
– Только на работу, – успокоил Чавадар. – Другая где?
– В душе.
– У нас есть десять минут.

Сначала он привёз на место Надежду, затем нас, предварительно показав, в каком доме, станем жить, если согласимся. Блоки апартаментов на “Садли Роуд” отличались большим количеством четырехэтажных зданий. Когда он привёз нас в бассейн, через окно офиса я заметил первое важное преимущество нового места – тренажерный зал.
– Свет, смотри…
– Ну и что? Хочешь, оставайся!

Прямоугольный бассейн с двумя огромным зонтами, раскрывающимися ручкой-шестерёнкой, раскинул свои крылья. Две симпатичных блондинки, открыв ключом дверь, затихли, испытующе воззрившись на “Вен” Чавадара.
– Привет! – вышел я. Они мне сразу понравились.
– Здравствуйте, – неохотно проговорила Светлана, опустив очки на глаза.
– Ну, как? – тихо спросил Чавадар, украдкой улыбнувшись. – Может, не в первую неделю, но позже…
– Да, – согласился я. – Неплохие девчонки.
– Путки что надо! – настроение Чавадара заметно улучшилось. Он, достав сникерс из кармана шорт, объяснил, что значило первое слово.
– Хорошее слово! – оценил я.

Солнце почти не припекало – лёгкие пасмурные тучи наполовину прикрыли его. Стало свежо по сравнению с прошлыми днями, я даже надел футболку и подумал: остаться или нет? Чавадар проследил за инструкцией набора кода по телефону. Подмигнув, умчался.

Мы сели за круглый стол под зонтом у приоткрытых дверей насосной. Быстро познакомились, спрятав под милой улыбкой тайную оценку. Разговор начался с того, что работа спасателя – скучное занятие, от которого постоянно клонит в сон.
– Мы две ночи не спали, потом нас привезли в район чёрных и мексиканцев, – голос Светланы изменился. Она умело дала понять, что её опыт двух дней работы в компании больше и важнее, поэтому несравним с двухнедельной работой в постоянном бассейне без выходных Наташи и Лили. Положив ногу на ногу, она устало кивнула:
– Вечеринки достали! От чёрных ребят нет отбоя!
Наташа и Лиля восторженно закивали.
– Наш супервайзер – Душин – хороший парень! – сказала в отместку Лиля, худенькая блондинка с голубыми большими глазами и крохотным красивым носом. Пушистая чёлка ласково прикрывала лоб. В ушах сквозь светлые волосы поблёскивали золотые серёжки.
– Да, на белом “Нисане”! – подтвердила Наташа, раскрыв регистрационный журнал на фотографии, где они втроём лежали на диване. – Мы у него в апартаментах в “Тайсонс Корнере” ели торт на его день рождения. Нас фоткал сейф-эдитор – Христо. Он из Монтенегро. Следит за спасателями “Тайсонс Корнера” и “Ферфакса”. Повеселились мы неделю назад что надо!..
Я молча слушал девушек, пытавшихся произвести впечатление друг на друга, опытом общения с местными парнями. Некоторые моменты их поведения, восторга и радости всё же выглядели фальшиво. Обдумывая каждый рассказ из жизни в Америке, проведённый беззаботно и праздно, они искусно преувеличивали. Выяснив, что Наташа и Лиля катались только в “Тойоте” супервайзера, Светлана, несомненно, лидировала.
– Кстати, нам дал визитку мексиканец на “Хамере”, поэтому если будут какие дела, то обращайтесь!
На сей раз Светлана провела удар ниже пояса, отбив всякий энтузиазм. Их ждала безоговорочная капитуляция. Может быть, поэтому она мне очень нравилась, но из-за несерьёзного отношения мои попытки увенчались бы напрасной тратой эмоций.
Глядя на выразительное лицо Лили, заметил её тёплый взгляд. Она рассказывала о трёх шумных девицах, которые недавно покинули их. Они не выносили мусора и постоянно гремели бутылками с вином, мешая спать.

Я вынес “спасательные тубы” из комнаты спасателей, которая не отличалась комфортом, как в “Бреморе”. Наблюдая, как одна из девушек раскрывала зонт, а вторая протянула шланг из насосной в детский бассейн, я спросил Светлану:
– Как они тебе?
– Блондинки…курвы! – равнодушно ответила она. – Мне кажется, не нужно тебе с ними жить. Что мы твоей маме скажем?
– Я сам скажу.
– У Наташи взгляд стервы, худая, по моему, хитрющая. Покажут они себя.

Неопределённо кивнув, я тогда решил, с кем буду жить.
– Витя, включи воду, пожалуйста, – попросила Лиля, выглянув из калитки в детский бассейн.
– Курвы! – заключила Светлана, переместившись на лежак.
Покрутив кран в насосной, я подошёл к Лиле, с интонацией соответствующей человеку давно знакомому со Светланой спросил:
– Проблем не возникло?
Лиля, оставив шланг в бассейне, откуда испарилось много воды, красиво разогнула спину. Убрав волосы за уши, ответила:
– Нам не хватает мужской руки. Я никого не упрашивала… Чувствую, нам повезло. Оставайся с нами.
Я медленно закивал, взвешивая преимущества.
– Ты хороший парень.
Конечно, она мало знала меня, но второе, что я хотел бы услышать – похвалу.
– Душин понравится тебе, – добавила она, улыбнувшись.

Светлана, повернув голову в нашу сторону, наблюдала, хотя я не был в этом уверен. Её глаза скрывали чёрные очки.
– Когда он у тебя появился? – с любопытством спросила она, приблизившись и потрогав мой шрам на правой руке.
– Давно, – приятно удивленный вниманием, ответил я. – Разбил стекло в детском садике, когда меня, как очень непослушного, закрыли в спальне.
– У меня чуть выше. Видишь?
– Точно, – я разглядел овальный бледно-красный шрам на загорелой руке Лили. Потрогать пока не решился.
– Когда попыталась сбежать из садика, то неудачно перелезла изгородь, – негромко рассмеявшись, пояснила она.
Как ни странно, но и учились мы на третьем курсе филологического факультета. И вместе станем переводчиками, каких, невостребованных, пруд пруди в Омске и Севастополе. От радостного чувства близости со второй половиной, я забрался на вышку спасателя и храбро показал опасный кувырок назад.
– О-о! – восхищённо затянули вместе Лиля и Наташа. Светлана, растянув уголки губ, захлопала в ладоши.
Ничего, что я отшиб спину и затылок. Как ни в чём не бывало, собрался продемонстрировать что-нибудь виртуозней.

К обеду небо очистилось, солнце жарило нестерпимо. От манящей прохладой воды исходила дрожащая зыбь. Восстановив уровень воды в детском бассейне, я зажал конец шланга и гонялся за верещащими от радости Наташей и Лилей. Длины шланга не хватило на целый бассейн, поэтому я быстро нашёл выход.
– Витя, нет! – поднялась Светлана.
Я терпеть не мог отказа по жизни, а сейчас и подавно – хорошенько окатил её.
Освежённость прохладной водой Светлане понравилась, если она попросила добавки, отбирая шланг.

Со двора, где на террасе из нового поблёскивающего на солнце гриля исходил аппетитный запах барбекю, появились первые посетители: высокий худой старик в чёрных шортах. Дедушка держал в одной руке транзистор, другой за руку ребёнка, который, подняв плечо и наклонившись вбок, шёл с трудом. Вприпрыжку, взявшись за руку, их догнала молодая пара.
– Подождите нас! – Мексиканец в шляпе с широкими полями, полил гриль водой из ведра. Его жена – смуглянка – в длинной белой юбке, помахала рукой молодой паре, которая, обернувшись, улыбнулась в ответ.
– Витя, посидишь? – ласково спросила Лиля, настроившись на рабочий лад.
Грузный хмурый мужчина с бронзовым загаром лица в расстёгнутой рубахе долго не заходил в бассейн. Вытянув короткую шею, не отрываясь глядел на купающихся на большой глубине. Наконец, осторожно спустившись, присел на глубине два фута и долго перебирал руками воду. Напряжённо барахтался и тонул на трёх футах. Легче только лежать на солёной воде, подумал я, украдкой улыбнувшись. Наблюдая сначала за сосредоточенным лицом, когда тот готовился продержаться хотя бы три секунды, затем тревожным, когда шёл ко дну, я решил заговорить:
– Эй, приятель, как делишки?

Он вымучено улыбнулся и вопрошающе поглядел на меня, на спасателя, который, казалось, плавал, точно олимпийский чемпион.
– Не выходит, – сказал он удручённо. По ужасному акценту стало ясно, что парень далеко не американец. – Иду под воду.
– Попробуй плавно работать руками, как бы выталкивая себя из воды, и ногами отталкиваться как лягушка. Нет. Ногами пола не касайся. Иди на четыре или пять футов.
– Страшно, вдруг утону.
– На что здесь профессиональный спасатель?

Я почувствовал себя важно, человеком незаменимым, без которого невозможен дальнейший процесс. Пока я следил за аккуратно выполнявшим мои рекомендации учеником, гордость вместо воздуха заполняла мои лёгкие.
– Если чуть тонешь, то нестрашно, главное держи нос над водой. Не напрягайся, а то быстро устанешь.
Несмотря на то, что практика давалась тяжелее, чем теория, парень держался на воде дольше.
– У меня тяжёлый вес, – объяснил он скорый уход под воду.

Вспомнив редко используемое на уроках языка слово “плотность”, я ответил, что необязательно плотность воды должна быть меньше плотности тела, чтобы держаться на ней.
– Я вижу, – растеряно наблюдал он за плавающими без особого напряжения куда более тучными обитателями бассейна.
Уставал он от неправильного расхода воздуха и нескоординированного движениями руками и ногами, забывал дышать из-за опаски попадания воды в нос.
– Хорошо, – оценил я его старания на три бала.

Он устало вышёл из бассейна и лёг погреться, представившись и спросив, как меня зовут. Его звали Анофий. Причина, по которой он приехал из Греции, удивила – религиозное преследование.
– Мусульмане начали преследование христиан. Чуть не закидали мою семью камнями. Через месяц я получу американское гражданство и перевезу родных в Северную Вирджинию. В Штатах свобода религиозных убеждений.

Анофий работал комплектовщиком бытовой техники в Микроцентре.
– По специальности я инженер, но мой диплом тут недействителен.
Оставив внука на попечении молодой пары, высокий старик с выпирающим, точно арбуз, животом поставил транзистор на стол, где, положив подбородок на руки, тоскливо смотрела на воду Светлана.
– А то с тоски помрёте! – растянулись его губы в детской улыбке. Настроив волну старого рока, он, прищёлкивая пальцами, показал, как в семидесятые танцевали под музыку. Из небольших синих динамиков негромко заканчивали “Жёлтую подводную лодку” Биттлз.
– Спасибо, – только и ответила Светлана.
– Мадам, помните хорошие года?
– Меня тогда не было.
– Шучу! О, “Радио Фредди Меркури”. Тогда мы танцевали именно так…
Анофий спешил на работу, и я присоединился к прослушиванию старого рока. “Радио га-га” старик слушал, покачивая головой в такт барабанного ритма.
– Эй, приятель, как оно? – спросил я.
– Порядок.
Американцы отвечали почти одинаково.
– Как звать, приятель? Да ты неплохую форму держишь!
– Пол… не Макартни, а Корман. Занимаюсь на тренажёрах, поэто-му всегда в прекрасной форме и хорошем настроении.
– Элтона Джона гоняют?
– Сэра Элтона Джона, – исправил меня Пол, пригрозив указательным пальцем. – “Когда-нибудь из голубой лазури небес…” Чёрт, мою любимую песню забыл. Понимаешь, раньше биту держал крепко и точно бил по мячу, а теперь забываю какие-то слова, – он раздосадовано оглядел свои загорелые морщинистые руки. Переведя взгляд на тоскливую Светлану, сказал: – Не помереть бы со скуки сейчас, в двадцать первом веке.
– Это точно, старина! – кивнул я. – Как расслабляешься вообще? Алкоголь?..
– Неет, – брезгливо оттопырил он губы. – Нет ничего лучше, чем посмотреть матч американского футбола или бейсбола. Когда твоя любимая команда выигрывает или проигрывает, не имеет значения, девяносто тысяч болельщиков бешено ревут, и ты поддерживаешь их. Как на концерте Оззи Озборна или старины Яна Гилана. Чёрт!.. Мы поднимаем руки и зажигаем огонь.

Я представил, как солист моей любимой рок-группы голосит в огромный зал, где шлейфами плавно скользят в темноте жёлто-красные огни зажигалок.
– Чёёрт!.. – покачал головой Пол. В его по-старчески мудрых и по-детски весёлых глазах, казалось, сейчас проходило зрелище. – Парень, скажу, для этого без сомнения стоит проделать шесть часов на машине до Нью-Йорка. Потом усталость как рукой снимает!
– Представляю. Вашингтон?..
– Ничего кроме памятников президентам нет. Забудь Вашингтон, приятель. Лишь Нью-Йорк, если мы не в Калифорнии, конечно! Кстати, вы, ребята, русские?
– Как узнал?
– Лица другие… – Он с помощью рук попытался изобразить форму лица русского человека. Получилось смешно.
– Почти. Я и Света – из России. Лиля из Севастополя, Наташа из Киева.
– Украина, – живо назвал он, угадал, словно удачно ответил на экзамене.
– Дружище, у меня такой вопрос… – помялся я.
– Спрашивай что угодно, только не размер бюста моей жены, потому что очень тот мал! – Пол, задрав голову, расхохотался, затрясся телом.
– Политика Джоржа Буша вправду скверна?
– Оо, – протянул он негодующе, опёршись одной рукой на стол. Возникшая пауза и сосредоточенный взгляд на мокрый порог насосной, говорили о том, что он перебирал заслуги президента, анализировал события. – Моя собака умнее поведёт себя, посади её у кухонного стола. Каких террористов нашёл в Ираке? Думаю, тех, что высадил сам! Я – демократ, ты заметил. Хилари Клинтон надерёт ему задницу на выборах. Мне стало интересно, как вы относитесь к вашему президенту? Пютин…
По нормам английского языка “u” в открытом слоге читалась “ю”.
– Я в политике не очень, но в моём спортзале говорят, что ошибок, как Ельцин, он не допустил, но и полезного не сделал.
– Мы похожи, – заключил Пол, иронично улыбнувшись. Поглядев на позолоченные часы на запястье, позвал сына:
– Майк, нам пора!

Около семи часов вечера, в бассейне остался житель востока, его жена и три ребёнка.
– Ицуя, – позвала она, подняв глаза от учебного пособия по вождению. Я с интересом вслушивался в язык востока, представив, что герои моей первой книги понимали друг друга именно на нём.
Лиля и Наташа принимали тест плавания у двоих детей, которым лишь требовалась галочка в регистрационный журнал. Без неё дети могли находиться на глубине не меньше трёх футов, но их всё время влекло на пять и шесть.

Заговорив с Кено, низкорослым худым мужчиной, узнал, что они японцы, покинувшие Токио ради светлого будущего детей. Из-за сложившегося ритма жизни, сопровождающегося высоким уровнем суицида, Лиина, его жена, решила покинуть Страну Восходящего Солнца.
– Мой муж не хотел оставлять родину, близких, но я настояла, – рассказала она. – Теперь мы живём спокойно.
Как легко в этом мире разговаривать с людьми, узнать о них, будучи знакомыми несколько минут. Они рассказывали о себе и слушали тебя с охотой, не спеша. В моей стране незнакомый человек не станет слушать тебя внимательно, постарается как можно быстрее отделаться, потому что не принято беседовать с малознакомыми людьми.
Без пятнадцати восемь – бассейн закрывался. Темнело. На террасе на гриле жарила сосиски та самая молодая пара. Не увидев ребёнка, я подумал, что он остался с Полом. Чавадар приехал раньше и ждал, ужиная гамбургером, хрустя картошкой фри и запивая колой. Опустив огромные зонты, я набрал по телефону код.
– Не прощаемся, – помахала рукой Лиля, мило улыбнувшись. – Суп варить мы тоже умеем. Скоро у Наташи день рождения. Возьмём большой шоколадный торт!
– До нашего дома две минуты! – добавила Наташа, кокетливо закинув голову набок.
– Увидимся, – сказала Светлана, подняв очки на лоб.

Повернув ключ в замке зажигания, Чавадар, искоса поглядев на меня, спросил:
– Останешься?
Я кивнул. Светлана, щёлкнув языком, неодобрительно покачала головой. По дороге домой мы молчали. Я мысленно готовился к переезду, собираясь ничего не забыть. Светлана задумчиво глядела в окно, на красивый район Виены, на дома с балконами, украшенными американскими флагами, вьющимися по веревочкам цветами и на удобное расположение магазинов – слева от дороги супермаркеты, лавки подарков, уценённого товара, справа – офисы. Я подумал, что Чавадар хмурый и молчаливый, наверно, хитёр и коварен.
Приоткрыв рот, он вяло собрал русские слова:
– Недалеко есть дешёвый супермаркет… Шоперс…

Не только болгарин под вечер уставал говорить на чужом языке, но от правильного чёткого произношения английских слов я отдыхал. Оценив мой отсутствующий взгляд, как нежелание говорить вообще, парень повторно спросил у серьёзной Светланы:
– Нужны продукты питания?
– Не мешало бы.

Мы возвращались дорогой по длинным низким холмам, параллельно которым внизу проходила линия метро. В открытые участки крыши туннелей я видел мчавшийся поезд.
– Куда ведёт метро?
Чавадар ответил спокойно, но неохотно:
– На станцию Спрингфилда, где можно сменить ветку и посмотреть Вашингтон.
– Свет, когда мы соберёмся путешествовать?
– Спросишь блондинок.

Решение покинуть Манассас Надежда восприняла как шутку. Милошу оказалось всё равно, а Владец на ломаном, даже очень, английском сказал, что поверит, когда увидит. Я собрал вещи в сумку, по привычке спросил у девушек:
– Может, я забыл что-нибудь?
Светлана, пожав плечами, выделила мне пачку макарон, немного картошки, полбутылки сока и несколько банок пива. Отдала мои оставшиеся сто сорок восемь долларов.
– А печенье? – спросил я неудовлетворенно.
– Жди на день рождения.
Чавадар приехал в десять часов.
– Довиденя, Владец, – сказал я. Расставаться с теми, с кем сдружился нелегко, но я готовился к новой жизни, где появилась девушка, которая станет воспринимать меня серьёзно, не как обыкновенного друга.
– Виктор, подожди, – оказалось, что сербы, прощаясь с другом, целуются в обе щёки. Чавадар кивком одобрил заслуженное мной положение в обществе.
– Свет, длинный снова посуду не помыл, – слова Надежды прозвучали как приговор. – Владец, иди сюда.

Взяв мою сумку, он быстро вышел на улицу к машине Чавадара.
– Тейк кея, Виктор! – попрощался Владец, нахмуриваясь и глядя на вышедших Светлану с Надеждой.

Уезжая, я заметил в лицах девушек лёгкую грусть.
Кто-то позвонил Чавадару, и его лицо потемнело от гнева. Он надавил на педаль газа, и “Вен” обогнал две легковые.
– Они хотят, чтобы я за десять минут отвёз тебя в апартаменты и за пять вернулся. Крис…у дупе тебе!

Уроки плохих слов, которые совершенно бесплатно преподал Владец, прошли не зря. Я поддержал его:
– Крис, карам, дудлай куратц.
– В офисе Вирджинии и Мериленда работают сумасшедшие, – жёстко сказал он, стукнув кулаком по рулю. – Я работаю третий год на компанию и знаю. Неделю назад Сара – ответственная за территорию Виены и Тайсонс Корнера бросила трубку, потому что я обвинил её в глупости. Она забыла про человека, который провёл ночь возле бассейна. За ним никто не приехал. Представляешь?
– Мы провели ночь у офиса Мериленда.
– Как только начался сезон, у меня не было времени на…зайти в банк и взять деньги с чека. Банки работают до шести. “Изи мани” закончились, а дальше…целый день без еды. Николай, молодец, что сбежал, дал три гамбургера. Сказал, что я ничего не должен. Хороший парень!

Я незаметно улыбнулся. Чавадар, остановившись на светофоре, продолжил:
– Потом мои сожители выпили вино, которое подарили мне французы в самолёте за помощь. Я позвонил Крису и рассказал. Он поговорил со Стасом. Неделя прошла – они не заплатили, не купили ничего. Знаешь, сколько оно стоило? Точно такое название я видел в специальном отделе вин. Восемьдесят долларов! Я терпеть не стану… У меня есть друзья – македоняне…Торгуют бытовой техникой в Сан-Диего.
– Калифорния!
– Да. Там платят намного больше спасателям и водителям... Оттуда я позвоню Крису и скажу, что думаю.
Позвонила Дженефер, её голос я узнал сразу. Чавадар пояснил ситуацию, и я, представив себя девять часов без еды, решил, что закажу пиццу. Вещи остались в машине.