Александр Петрович Сумароков (14 ноября 1717, Вильманстранд (ныне Лаппеэнранта) — 1 октября 1777, Москва) — русский поэт, драматург и литературный критик. Один из крупнейших представителей русской литературы XVIII века. Считается первым профессиональным русским литератором. 26 января 1767 года удостоен ордена Святой Анны и чина действительного статского советника.
Для литературного творчества Сумарокова характерен жанровый универсализм, он писал оды (торжественные, духовные, философские, анакреонтические), эпистолы, сатиры, элегии, песни, эпиграммы, мадригалы, эпитафии. В своей стихотворной технике он использовал все существовавшие тогда размеры, делал опыты в области рифмы, применял разнообразные строфические построения. По выражению О. Б. Лебедевой, Сумароков был «отцом русского театра», создателем национального театрального репертуара; драматургия была наиболее близка его литературной личности. В области драматургии он явился одновременно первым русским трагиком и комедиографом, несмотря на то, что эстетика классицизма тяготела к жанровой специализации драматургов.
Происходивший из древнего дворянского рода Сумароков всю жизнь был тесно связан с литературной средой, в том числе и семейными узами, он был тестем Я. Б. Княжнина и дядей П. И. Сумарокова. Последователями Сумарокова в разные годы были М. М. Херасков, В. И. Майков, И. Ф. Богданович, Н. П. Николев. Известность получили также его личные и литературные конфликты с М. В. Ломоносовым, В. К. Тредиаковским и императрицей Екатериной II. Последний привёл к утрате популярности Сумароковым, его опале и преждевременной кончине.
На экземпляре старинной книжки: «Честный человек и плут. Переведено с французского. СПб., 1762» записано покойным А. М. Евреиновым следующее:
«Сумароков, сидя в книжной лавке, видит человека, пришедшего покупать эту книгу, и спрашивает: «От кого?» Тот отвечает, что его господин Афанасий Григорьевич Шишкин послал его купить оную. Сумароков говорит слуге: «Разорви эту книгу и отнеси Честного человека к свату твоего брата Якову Матвеевичу Евреинову, а Плута — своему господину вручи».
Анекдот о Сумарокове // Русский Архив, 1874, № 4, стлб. 0197.
На другой день после представления какой-то трагедии сочинения Сумарокова к его матери приехала какая-то дама и начала расхваливать вчерашний спектакль. Сумароков, сидевший тут же, с довольным лицом обратился к приезжей даме и спросил:
— Позвольте узнать, сударыня, что же более всего : понравилось публике?
— Ах, батюшка, дивертисмен!
Тогда Сумароков вскочил и громко сказал матери:
— Охота вам, сударыня, пускать к себе таких дур! Подобным дурам только бы горох полоть, а не смотреть высокие произведения искусства! — и тотчас убежал из комнаты.
Из записной книжки А. М. Павловой // Русский Архив, 1874, № 11, стлб. 957—958.
Однажды, на большом обеде, где находился и отец Сумарокова, Александр Петрович громко спросил присутствующих:
— Что тяжелее, ум или глупость? Ему отвечали:
— Конечно, глупость тяжелее.
— Вот, вероятно, оттого батюшку и возят цугом в шесть лошадей, а меня парой.
Отец Сумарокова был бригадир, чин, дававший право ездить в шесть лошадей; штаб-офицеры ездили четверкой с форейтором, а обер-офицеры парой. Сумароков был еще обер-офицером...
Из записной книжки А. М. Павловой // Русский Архив, 1874, № 11, стлб. 958.
Барков всегда дразнил Сумарокова. Сумароков свои трагедии часто прямо переводил из Расина и других. Например:
у Расина:
«Centre vous, centre moi, vainement je m'eprouve. Present je vous fuis, absent je vous trouve!»
у Сумарокова:
«Против тебя, себя я тщетно воружался! Не зря тебя искал, а видя удалялся».
Барков однажды выпросил у Сумарокова сочинения Расина, все подобные места отметил, на полях подписал: «Украдено у Сумарокова» и возвратил книгу по принадлежности.
Из записной книжки А. М. Павловой // Русский Архив, 1874, № 11, стлб. 958.
В какой-то годовой праздник, в пребывание свое в Москве, приехал он с поздравлением к Н. П. Архарову и привез новые стихи свои, напечатанные на особенных листках. Раздав по экземпляру хозяину и гостям знакомым, спросил он о имени одного из посетителей, ему неизвестного. Узнав, что он чиновник полицейский и доверенный человек у хозяина дома, он и его подарил экземпляром. Общий разговор коснулся до драматической литературы; каждый взносил свое мнение. Новый знакомец Сумарокова изложил и свое, которое, по несчастью, не попало на его мнение. С живостью встав с места, подходит он к нему и говорит: «Прошу покорнейше отдать мне мои стихи, этот подарок не по вас».
Вяземский П. А. Старая записная книжка // Поли. собр. соч. СПб., 1883. Т. VIII, с. 21.
Барков заспорил однажды с Сумароковым о том, кто из них скорее напишет оду. Сумароков заперся в своем кабинете, оставя Баркова в гостиной. Через четверть часа Сумароков выходит с готовой одою и не застает уже Баркова. Люди докладывают, что он ушел и приказал сказать Александру Петровичу, что-де его дело в шляпе. Сумароков догадывается, что тут какая-нибудь проказа. В самом деле, видит он на полу свою шляпу и …
Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 17-ти т. М.—Л., 1949. Т. 12, с. 157—158.
Сумароков очень уважал Баркова как ученого и острого критика и всегда требовал его мнения касательно своих сочинений. Барков пришел однажды к Сумарокову.
— Сумароков великий человек! Сумароков первый русский стихотворец! — сказал он ему.
Обрадованный Сумароков велел тотчас подать ему водки, а Баркову только того и хотелось. Он напился пьян. Выходя, сказал он ему:
— Александр Петрович, я тебе солгал: первый-то русский стихотворец — я, второй Ломоносов, а ты только что третий.
Сумароков чуть его не зарезал.
Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 17-ти т. М.—Л., 1949. Т. 12, с. 170.
Под конец своей жизни Сумароков жил в Москве, в Кудрине, на нынешней площади. Дядя (И. И. Дмитриев) мой был 17 лет, когда он умер. Сумароков уже был предан пьянству без всякой осторожности. Нередко видал мой дядя, как он отправлялся пешком в кабак через Кудринскую площадь, в белом шлафроке, а по камзолу, через плечо, анненская лента. Он женат был на какой-то своей кухарке и почти ни с кем не был уже знаком.
C4 C5