«Ну и что, что закон? Здесь будет так, как мы скажем»
Секретарь посольства России в США
Сергей Овсянников
Реплика из эпиграфа была произнесена сотрудником посольства России в Вашингтоне Сергеем Овсянниковым в личной встрече в 2010 году, когда я потребовал у этого ГэБиста объяснений по теме прекращения работы консульских учреждений России с третьими лицами в сфере консульских услуг, тыкая чиновника в параграф российской конституции о праве всех граждан России на своего представителя по любой теме и в организациях любой формы собственности.
Офицер растерялся, поначалу стал буквально мычать, а затем выдал тупую и преступную фразу. Говоря «Здесь», он, скорее всего, обозначил всю территорию планеты Земля.
Да, действительно, для российского государства законов нет, и это утверждал ещё в 19 веке Александр Герцен. Оно живёт по «понятиям», которые также избирательны, как и всё в стране этого государства.
Почти месяц миновал, как начался очередной судебный фарс над Алексеем Навальным.
На старте закрытого слушания Алексей заявил:
- Кто-то собирает марки. Кто-то монеты. А у меня пополняется коллекция потрясающих судов. Меня судили в ОВД «Химки», где я сидел прямо под портретом Ягоды. Судили в колонии общего режима, называя это «открытым судом».
Ну а теперь судят закрытым судом в колонии строгого режима.
В каком-то смысле, вот она – новая искренность. Так и говорят уже открыто: боимся вас. Боимся того, что скажете. Боимся правды.
Это важное признание. И оно имеет практический смысл для всех нас. Мы должны и обязаны делать то, чего они боятся – говорить правду, распространять правду. Это самое мощное оружие против этой власти лжецов, воров и лицемеров. Оно есть у каждого. Применяйте его.
Очередной суд сильно добавит мне срок. Но я хочу использовать его начало не для того, чтобы вызвать сочувствие к себе и другим политзекам. Я хочу призвать всех к действию и использовать этот день для объявления о нашем новом, очень важном проекте. Большой агитационной машине. Машине правды. Мы не просто хотим, а обязательно сделаем её, чтобы объединить усилия в борьбе с путинской ложью и кремлёвским лицемерием.
Вы очень нужны нам. Присоединяйтесь.
Сам суд доказывает правильность и необходимость такого проекта. Что главное в этом суде? Не беззаконие, не телефонное право, не покорность бессовестных судей и прокуроров. Главное – его форма: это суд внутри тюрьмы. путин не стесняется сажать невиновных и не боится, что меня могут отбить восставшие толпы в ходе заседания в Москве. Но он боится того, что я скажу. Даже если это будут очевидные, известные всем слова. Он боится слова. Конечно, не только моего, поэтому и Кара-Мурзу, и многих других судили закрытым судом.
путин боится любого слова правды, ненавидит реплики, превращающиеся в интернет-мемы, бесится от «последних слов», получающих миллионные аудитории. По сути задача укрепления и продления путинской власти решается через затыкание ртов тем, кто осмеливается говорить правду. Решению этой задачи подчинено почти все, что делается в российской политике в последние годы. Ну а с начала войны власти вообще ни о чём другом не думают. Сроки за посты, за дискредитацию, за «фейкньюс», аресты, блокировки, иноагенты и нежелательные организации. Казалось бы – ну и пусть болтают! Когда власть борется с митингами, которые кажутся ей опасными, в этом есть логика, но трёп в интернете или даже по телефону – с ним-то какая проблема?
Кажется, что даже наоборот, недовольство уходит в пустоту. Диванные войска ставят лайки вместо того, чтобы строить баррикады. Но на самом деле политика работает не так.
путин показал себя бездарным военачальником, но в политике он не дурак. Он знает, что основа любого политического действия – идея и слово. Агитация и убеждение. Это очень хорошо видно во время выборов, особенно там, где они высоко конкурентны. Каковы бы ни были особенности государства, политические традиции и вопросы повестки дня, все равно на выборах всё сводится к тому, что агитаторы ходят по домам и квартирам, звонят по телефону, убеждают людей в соцсетях и мессенджерах. И на каждых выборах президента США, со всеми их высокими технологиями и огромными бюджетами, кандидаты сами будут волонтёрить в колл-центрах, чтобы побудить своих сторонников тоже приходить и звонить, разъяснять и убеждать. Потому что по силе убеждения ещё ничто не перебило и не перебьёт самый базовый вид агитационного воздействия – просто поговорить, просто привести примеры и аргументы.
Люди любят заявлять, что на них не влияет предвыборная агитация. Что они и так твёрдо знают, чего хотят, и что их не переубедишь. Но это не так. Большая часть избирателей определяется с выбором на избирательном участке, поэтому хороший агитатор и сомнение зародит, и сагитирует, и переубедит. Это давно доказано. И мы сами проводили эксперименты в этой области.
Так за что же агитировать, когда выборов нет? Есть за что, и ставки очень высоки. Мы будем вести избирательную кампанию против войны. И против путина. Именно так. Долгую, упорную, изматывающую, но принципиально важную кампанию, где будем настраивать людей против войны.
Какой бы срок не определили Навальному, сидеть ему осталось совсем недолго, потому что скоро сядет путин, а Алексей выйдет на свободу.
FREEDOM OF SPEECH PUBLISHING
