Впрочем, такому греху подвержен не только «Левада-центр». Экономическая дискуссия — и не только в нашей стране — перманентно смешивает факты и теории, дискутирующие вовсе не брезгают подгонкой фактов под концепцию, а ожесточенность аргументов (кстати, и к социологам вообще, и к левадовцам, в частности, это не относится, приличия в спорах ими вполне соблюдаются) в спорах экономистов напоминает о богемных склоках. При том что мужам ученым и даже сведущим и в хозяйстве, и в чистой математике, вряд ли следует уподобляться вечно пьяным деятелям искусства.
Средство от этого, хоть и не всеисцеляющее, но имеется. Факты и доводы поддаются проверке, чистота лабораторной посуды, в которой наблюдаются удивительные реакции — тоже. Если пробирки грязные или вопросы социолога наводящие, ничто не препятствует обратить внимание на этот прискорбный факт и до тех пор, покуда исследователь не восстановит свою репутацию, относиться к его открытиям со здоровой долей скепсиса. Проверять социологические опросы на корректность даже проще, чем ловить ошибки (или сознательный мухлеж) в других областях знания — хоть в той же экономике. Привлекать же к дискуссии прокуроров и судейских, вряд ли уместно, поскольку они созданы для совершенно другого.
Но, пойдя своим путем, власти РФ решили привлечь к оценке «Левада-центра» Савеловскую прокуратуру, которая установила и предупредила: «Фактическая деятельность организации свидетельствует об участии в формировании общественного мнения о проводимой государственной политике на территории РФ в среде лиц, профессионально занимающихся политикой, в том числе наделенных властными полномочиями, профессионально ориентированных на формирование общественного мнения (журналисты), а также в среде неопределенно широкого круга лиц, выразивших интерес к размещаемым организацией материалам. Тем самым деятельность организации ориентирована не только на просветительские и информационные цели, но и на осуществление политической деятельности на территории РФ».
То есть безотносительно к чистоте исследовательских методов «Левада-центра» и убедительности априорных идей (с иной точки зрения — весьма завиральных), владеющих умами его руководителей, прокуратура выдвигает претензии совершенно иного порядка, претензии, которые имели бы место при самой безупречной технике опросов и при самом строгом воздержании от априорных идей. Как заметил Паскаль, если бы геометрические теоремы задевали частные интересы, из-за них велись бы войны. Социология — причем самая безукоризненная, — констатируя то или иное состояние общественного мнения, с неизбежностью задевает те или иные интересы, после чего, в точном соответствии в предсказанием Паскаля, социологические теоремы вызывают интерес Савеловской прокуратуры.
Между тем любое открытое (т.е. не под грифом «Совершенно секретно») исследование общественного мнения само влияет на общественное мнение неопределенно широкого круга лиц, и даже под грифом тоже влияет, хотя и на мнение более узкого круга лиц с допуском, eo ipso являясь политической деятельностью. Это связано с феноменом общественного конформизма, выражающегося в поведенческом принципе «Как Илья, так и я». Объективно установленный факт, что за кандидата X намерено голосовать 55% по общенациональной репрезентативной выборке, повышает число приверженцев кандидата X, поскольку включает механизм конформистского поведения. Этот феномен даже учитывается избирательным законодательством ряда стран, включая Россию, — имеется в виду запрет на публикацию соцопросов о кандидатах за несколько дней до выборов. Чтобы временно заблокировать обратную связь, являющуюся непременной чертой воздействия социологии на общество. Если обратная связь в социологии, по мнению прокуратуры, недопустима вообще, тогда вопрос совершенно не о «Левада-центре», а о социологии как таковой, которую необходимо запретить.
Основатель ВЦИОМ, а потом «Левада-центра», профессор Ю.А. Левада уже прошел через такой запрет в 1960-е годы.
