Минобрнауки России предложило обязать высшие учебные заведения и научные организации, в том числе негосударственные, но работающие и с бюджетными деньгами, сообщать о любых поездках за рубеж в рамках договоров и грантов с иностранными организациями. В тот же день, 28 сентября, в Москве прошли обыски в IT-компании Group-IB, выполнявшей заказы и от государства, а значит получавшей деньги из госбюджета. На следующий день ее глава Илья Сачков, который выступал экспертом в Госдуме и даже встречался с Владимиром Путиным, был арестован по обвинению в госзимене. Это хронологическое совпадение или сигнал для всех, кто занимается в России "чувствительными" исследованиями?
Карточки в эпоху глобализации
"Нормальной регуляторной вещью" и "упорядочиванием деятельности международной" называет предложение Минобразования депутат Госдумы, экс-ректор Государственного университета в Орле (ГУ-УНПК) Ольга Пилипенко, которая в прошлом созыве парламента была членом комитета по образованию и науке.
Очень хочется, чтобы она оказалась права. Однако вмешательство в международное сотрудничество ученых вполне может принять и вид цензуры. Пилипенко говорит о "нормальности", но не секрет, что у российских властей в последние годы формируется собственная, суверенная нормальность и представление о науке. Например, для близкого друга российского президента, главы Курчатовского института Михаила Ковальчука нормально утверждать, что западная "зеленая энергетика" - это афера. Это попахивает лысенковщиной, а в комплексе с нынешними уголовными делами против ученых - и точечными репрессиями против научных оппонентов.
При этом нет сомнений, что полностью сворачивать сотрудничество действительно никто не собирается. Банально, ведь и самим российским спецслужбам, которые обычно стоят за подобными "регуляторными требованиями", надо под каким-то прикрытием добывать для страны новые западные технологии. Власти просто считают, что ученые "не умрут", если заполнят лишнюю пару карточек (раз уж более современных систем контроля спецслужбы РФ не разработали).
Важно также не забывать, что новые требования по контролю за контрактами и грантами с иностранцами, хоть и затруднят работу ученых, но даже не войдут в разряд самых неприятных. Гораздо более раздражающим было, например, требование извещать вообще обо всех контактах с иностранными гражданами, которое, к счастью, в 2019 году Минобрнауки вынуждено было под давлением общественного мнения отменить.
Куда более серьезной угрозой выглядит и так называемый "закон о просветительской деятельности", на основании которого с 1 июня этого года также были введены ограничения на контакты с иностранцами - да и в целом от ученых теперь требуется согласовывать с министерством практически любую публичную активность. Его никто не отменял, он по-прежнему висит дамокловым мечом над шеей российского научного сообщества. Просто правительство еще не "расписало" своим постановлением, как этот драконовский закон будет применяться на практике.
Российская наука в резервации
Очевидно, российские власти принимают подобные меры, чтобы держать под контролем ученых, имеющих допуск к гостайне и занятых в стратегически важных исследованиях. Практически каждый год кто-то из них - а то и по несколько человек сразу - оказываются обвиненными в измене Родине и попадают за решетку как раз за контакты с иностранцами. Спорить с российскими спецслужбами и судами, убежденными в наличии таких "изменников", бесполезно: суды эти всегда закрытые, и каких-то убедительных доказательств работы этих ученых на иностранные разведки обычно публике не предоставляется.
Но главное даже не это. Допустим, под контролем надо держать "технарей" или айтишников – но какие гостайны может выдать, скажем, культуролог или зоолог? Или, скажем, филология с историей? Их уже тоже записали в секретные оборонительные науки, которым ставится задача "помешать изменить генетический код россиян", о котором так заботятся далекие от науки, а равно и жизни старцы в высоких московских кабинетах.
В общем, как говорят сами ученые, с проблемой контроля иностранных контактов по стратегически важным направлениям можно было бы справиться и без введения тотального учета. Но в итоге Минобрнауки ставит бюрократический барьер на пути всех российских ученых. Кто-то из них теперь может со страху вообще отказаться от иностранных контактов или грантов. Другие - снизят их интенсивность.
Россия - не СССР?
Этот процесс нельзя сравнить даже с СССР, у которого был обширный соцлагерь, сотрудничать с учеными откуда можно было сравнительно безопасно. Теперь же Россия в кольце фронтов. Разве что братская лукашенковская Беларусь поможет.
Так что не удивлюсь, если результатом этой новации и целого комплекса последних мер, принимаемых в последние годы, станет постепенное выпадение российских ученых из международной научной кооперации.
Ну а в результате - резкое падение эффективности их работы во всех сферах, которое потом российским ученым, как после развала СССР, придется наверстывать десятилетиями. К сожалению, шпиономания никогда не отражается позитивно ни на международном научном сотрудничестве, ни в целом на научном прогрессе.
Иван Преображенский
кандидат политических наук,
эксперт по Центральной и Восточной Европе
#568 A13 Контроль над наукой
dw.com
