26 ноября 1894 года в США, в семье евреев, переехавших в Америку из России, родился мальчик, которому через полвека предстояло совершить настоящий переворот в научном мире. Его труд «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине» фактически создал новую науку — кибернетику, которая исследует закономерностях получения, хранения и передачи информации в сложных управляющих системах.
«Я стал искать нужное мне слово среди терминов, связанных с областью управления для регулирования. Единственное, что я смог подобрать, было греческое слово «kybernetes», обозначабщее«рулевой», «штурман». Я решил, что, поскольку слово, которое я отыскал, будет употребленопо-английски, следует отдать предпочтение английскому произношению, а не греческому. Так я набрел на слово кибернетика»
— так объяснил рождение нового понятия сам автор.
Эта книга всколыхнула весь научный мир и, по сути, стала началом эпохинаучно-технической революции. Без современных методов обработки и использования информации мы жили бы в совершенно другом мире, где не было бы современных компьютерных технологий и столь милых нашему сердцу разнообразных гаджетов.
Маленький Норберт был просто обречен на детство вундеркинда, так как его отец, профессор Гарвардского университета, поставил перед собой цель: сделать из своего ребенка гения. Для этого были пущены в ход все новейшие научные исследования и методики воспитания.
И сын полностью оправдал чаяния и надежды своего родителя. Позже он уверял, что помнит себя с двух лет. Так ли это, проверить невозможно, но уже в четыре года он научился читать, в шесть изучал Дарвина и Данте, а в семь написал первую научную работу – трактат по дарвинизму.
Из-за сильной близорукости, неуклюжести и неуверенности в себе ребенок мало испытывал трудности в общении со сверстниками и все больше погружался в мир литературы и науки. Сам он признавался, что страдал«целой коллекцией клинических проявлений неврозов и душевных недугов».
Дальше – больше. В десять лет маленький гений оканчивает восьмилетку и поступает в среднюю школу, где учатся дети 15-16 лет. В 11 поступает в Тафтс-колледж и после его окончания, в возрасте 14 лет, становится бакалавром искусств. В 17 лет в Гарварде он уже магистр искусств, в 18 — доктор философии по специальности «математическая логика».
Там же юный ученый получает стипендию, которая позволяет ему отправиться в Европу и слушать лекции в Кембридже и Геттингенском университете. Он стажировался у таких корифеев, как Б. Рассел, Дж.Х. Харди и Д. Гильберт. Именно в те годы он понял, что его подлинное и единственное призвание – математика.
Вернувшись домой, он получает кафедру в Массачусетском институте, преподает и занимается научной работой. Тогда же он знакомится с В. Бушем, конструктором вычислительных машин, и делится с ним идеей гармонического анализатора.
Также он выдвигает идею о том, что такие машины должны обладать способностью к самообучению, для чего их прежде всего необходимо снабдить блоком памяти, где откладывались бы все управляющие сигналы и любые сведения, получаемые в процессе работы.
Пример такой самообучающейся системы Винер нашел в самой природе и назвал его «Мышь в лабиринте».
Если животное запустить в совершенно незнакомое место с запутанными ходами, оно будет наугад тыкаться во все углы подряд, пока не найдет проход. Но во второй раз мышь, учтя все ошибки и запомнив правильный путь, безошибочно пройдет лабиринт и достигнет цели.
Это и есть самообучающаяся система в действии. Такой мышью в определенном смысле и должен стать искусственный интеллект. Это и стало фундаментом кибернетики – новой науки, анализирующей и синтезирующей знания, накопленные биологией и математикой, социологией и экономикой.
Норберт Винер был удостоен высшей американской награды для представителя науки – Золотой Медали Ученого. «Ваш вклад в науку на удивление универсален, Ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, Вы – потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного учёного», — такими словами поздравил его президент Линдон Джонсон.
Это произошло незадолго до смерти ученого в 1964 году. Показательно, что в последние годы жизни Винер много размышлял над тем, что будет, если искусственный интеллект выйдет из-под контроля человека. Этой проблеме он и посвятил две своих последних книги: трактат «Творец и Голем» и роман «Искуситель».
«Мы — словно мельничные колеса в вечно текущей реке. Мы — не материальные существа, а вечно повторяющие себя самих схемы. Схема является посланием и может быть передана как послание»
- такое завещание оставил нам для размышлений один из величайших гениев XX века.
источник rustoria 
