То тигры, то амфоры, то журавли -
Ни меры не знаешь, ни срама,
А я тут горюю, как рак на мели,
Российская первая дама.
Домой не приходишь по многу недель,
То в жмурки играешь, то в прятки.
Куда ты собрался, плешивый кобель?
Не ври! Я же знаю – на бл*дки.
Меня ты одну оставляешь - и к ней!
В душе так тоскливо и пусто...
С нерусской гуляешь, чтоб ранить больней
Мои православные чувства.
- Людмила, себя ты видала вблизи
В позорном своем балахоне?
А разве я хуже чем клоп Саркози?
Чем Клинтон и чем Берлускони?
Пойми, неразумная, это же спорт
Для альфа-самцов и для мачо.
Мне тоже положен гламурный эскорт,
Как тачка, охрана и дача.
Всегда на посту, не скопил ни рубля,
За совесть тружусь, не для славы,
И бабы - они же не похоти для,
А ради престижа державы!
- Какой же, Володька, ты все-таки гад
Бессовестный и бессердечный!
Ну, хочешь я сяду в продольный шпагат?
А хочешь - потом в поперечный!
А хочешь, я с лентой и с красным мячом
Подпрыгну и сделаю сальто?
Я, Вова, билеты купила еще
В Большой, на балет «Эсмеральда»...
Людмила смахнула слезинку с ресниц,
Ссутулилась, сжалась, поникла.
- Ну, что тебе мало доверенных лиц?
Я к ним не ревную, привыкла...
- Да, эти готовы, ты только скажи:
И боком, и стоя, и всяко,
Но как-то, ты знаешь, совсем без души,
И за материальные блага.
Нет, эти мой рейтинг упавший поднять
Не смогут - ни в массах, ни в прессе.
Но где тебя, Люся, такое понять
Умишком твоим стюардесьим?
Ты вахту уже отстояла свою,
Осталось не долго, не бойся.
Мы после спектакля дадим интервью –
Ты сопли утри и умойся.
- Владимир, меня ты не смеешь бросать!
Тобою народ недоволен.
Ты должен Онищенке правду сказать -
Лекарство он даст, если болен.
- Ну, это, Людмила, совсем ерунда, -
Владимир прищурился хитро. -
Какие лекарства? В кармане всегда
Со мной валидол и левитра.
Наивною дурочкой, Люся, не будь -
Ведь таинство голосованья
Не в том, чтобы в дырку засунуть, отнюдь,
Секрет - в волшебстве выниманья.
Владимир мобильник достал, позвонил,
И тут же, резвее косули,
Явился дежурный священник Кирилл,
Часы на запястье блеснули.
«Желанье правителя – божий закон,
Перечить ему не пристало.
Всему своему время: вставлять силикон
И время задраить хлебало.
Я брак ваш земной расторгаю, скорбя,
Ждет новая пашня посева»,
И тихо заплакала божья раба,
Шепча: «Богородице, дево...»
На улицу вышла, сознанья уж нет,
Рассудок ее помутился.
Владыки Кирилла неброский «Брегет»
Как зыбкий мираж, растворился.
Напрасно старушка ждет мужа домой
И губы кусает до крови...
Нет повести в мире печальной такой
Как повесть о Люде и Вове.
Автор неизвестен.
06/23/2013
