Шпион, секс-символ, горец: первому агенту 007 Шону Коннери 90 лет
25 августа исполнилось 90 лет одной из самых влиятельных звезд в истории кино — Шону Коннери, бывшему эдинбургскому молочнику и моряку британского флота, который своей харизмой и статью задал золотой стандарт для такой легенды массового кинематографа, как Джеймс Бонд. Карьера Коннери этим персонажем-иконой, впрочем, далеко не ограничилась — в первую очередь потому, что он сам отказался быть артистом одной роли и не испугался вовремя оставить Бонда в прошлом ради новых вызовов. Вспомним главные фильмы с участием шотландского актера.
Коннери достаточно много снимался в кино и на телевидении всю вторую половину пятидесятых, но по-настоящему его карьера взлетела в 1962-м — когда на экраны вышел первый из фильмов о приключениях агента британских спецслужб Джеймса Бонда со статным шотландцем в главной роли. Более того, в сущности именно на съемках «Доктора Ноу» Коннери и стал настоящим актером — благодаря менторству режиссера Теренса Янга, который учил артиста убедительно говорить, ходить, даже есть в кадре. Усилия постановщика оказались не напрасны: после выхода ленты Коннери стал мировой суперзвездой.
Наверное, своего пика в образе Бонда Коннери достиг в «Голдфингере», третьем фильме франшизы, который надолго стал для нее золотым стандартом: много самого невообразимого и эффектного экшена, сумасбродный суперзлодей, неотразимая девушка Бонда (или две) и легкий, абсурдистский юмор.
Единственным человеком на планете, который в середине 1960-х отказывался ставить знак равенства между Шоном Коннери и Джеймсом Бондом, был... сам Шон Коннери. Культовый персонаж быстро артисту надоел — и он жаловался друзьям и коллегам, что мечтает о том, чтобы агент 007 умер в следующей серии. Но у продюсеров были другие идеи, а у Коннери — контракт, так что приходилось довольствоваться новыми ролями в промежутках между съемками в бондиане. Например — у Альфреда Хичкока, не без фирменного садизма в «Марни» превратившего маскулинного шотландца в безнадежно влюбленного в воровку богатого вдовца. Более того, если при виде Бонда женщины сами падают к нему в постель, то герою Коннери в «Марни» свою возлюбленную приходится и вовсе насиловать.
Кадр: фильм «Бриллианты навсегда»
После пяти фильмов бондианы и завершения своего контракта Коннери с удовольствием франшизу покинул — вот только уход его преемника Джорджа Лазенби всего после одного фильма и затянувшийся кастинг заставили студию MGM пойти на все, чтобы шотландца вернуть. Прежде всего — в финансовом плане: гонорар в 1,25 миллиона фунтов был по тем временам рекордным. Хватило Коннери ненадолго — всего на один фильм, который сейчас принято считать одним из худших в бондиане. Не то чтобы справедливо — стиль и настрой «Голдфингера» «Бриллианты навсегда» копируют достаточно удачно, а в том, что шестидесятническая легкость к моменту их выхода на экраны вышла из моды, вины фильма нет.
Кадр: фильм «Зардоз»
Пожалуй, самую несусветную свою роль Коннери сыграл в эксцентричной визионерской фантастике Джона Бурмена — чего стоят хотя бы те алые трусы с подтяжками, в которых актер щеголяет солидную часть экранного времени. «Зардоз», фильм, насколько обдолбанный, настолько же и философский, не был оценен современниками по достоинству — к счастью, десятилетия (и тысячи джойнтов) спустя он все же стал культовым.
За исключением обучившего Коннери азам професии Теренса Янга, пожалуй, главным режиссером в карьере актера стал Сидни Люмет — у которого шотландец сыграл в таких разных, но одинаково успешных картинах, как военная драма «Холм» и психотриллер «Оскорбление», фильм-ограбление «Пленки Андерсона» и воровская комедия «Семейное дело». Находится Коннери место и в том самом вагоне «Восточного экспресса», где происходит убийство из классического детектива Агаты Кристи — и где артист с легкостью показывает свою способность органично существовать в кадре не только в главной роли, но и в качестве элемента актерского ансамбля.
Приключенческую нетленку Джона Хьюстона сам Коннери не раз называл любимым фильмом с собственным участием. Неудивительно — эта экранизация повести Киплинга не только представляет собой образцовые, идеальные и по лихости поворотов сюжета, и по эпичности постановки киноприключения, но и свела вместе Коннери и Майкла Кейна, создав один из самых убедительных и обаятельных актерских дуэтов в кино семидесятых. Играют Коннери и Кейн двух авантюристов-дезертиров, которые находят на свою голову в Индии XIX века не только приключения, но и обожествление.
Название этого седьмого и последнего фильма бондианы с Коннери в главной роли неплохо отражает отношение самого актера к прославившему его персонажу. Впрочем, «Никогда не говори "никогда"» и так не была каноническим фильмом о Бонде — это единственное кино об агенте 007, которое продюсировал кто-то, кроме безраздельно владеющего правами на экранизации Флеминга семейства Брокколи, и оно во многом смотрится пародией на всю франшизу. Об участии в нем Коннери быстро пожалел — мало того, что отношения с режиссером Ирвином Кершнером не заладились, а съемки были организованы из рук вон плохо, так еще и хореограф боев Стивен Сигал сломал звезде запястье.
В середине 1980-х Коннери было уже прилично за пятьдесят — и в «Имени розы», экранизации религиозно-детективного бестселлера Умберто Эко он наконец совершил полноценный переход от ролей секс-символов и экшен-героев в отцы, деды, пенсионеры экрана. В доказательство — та лысина, с которой он появляется в роли францисканского детектива, расследующего таинственное убийство знаменитого своей работой с христианскими манускриптами монаха.
Седина и солидный возраст, впрочем, не отвратили Коннери от экшена и экранного героизма насовсем — вот в культовом «Горце» он уже сыграл бессмертного испанского фехтовальщика Рамиреса, который преподает герою Кристофера Ламберта базовые правила поведения для тех бедолаг, кто обречен на вечную жизнь и вечные же схватки до обезглавливания с другими им подобными, пока в живых «не останется только один» из бессмертных. Гибель персонажа Коннери при этом не мешает ему вернуться к жизни во втором «Горце»: правила правилами, но от такого кассового актера, как Коннери, кто же по своей воле откажется.
Коннери был известной на весь мир звездой и секс-символом со своего первого появления в кадре в роли Бонда — но полноценного актерского признания и своего единственного «Оскара» дождался только на шестом десятке, когда сыграл в эпической драме Брайана Де Пальмы об охоте на Аль Капоне. Роль потрепанного жизнью, но не сломавшегося ветерана борьбы с оргпреступностью была, конечно, второстепенной — но зато сцена трагической гибели героя Коннери по драматизму служила подлинной, куда более эмоциональной кульминацией фильма, чем даже долгожданный арест Капоне.
Индиана Джонс — персонаж, настолько культовый, что сыграть его отца, объявляющегося буквально из небытия в нацистском замке в Австрии, могла только настоящая легенда кинематографа. То есть Шон Коннери — тем более, что Спилберг и Джордж Лукас, придумывая Инди, в немалой степени вдохновлялись приключениями Бонда. Что ж, великий шотландец добавил «Последнему крестовому походу» немалого фирменного обаятельного ворчания — и лента до сих пор остается лучшей во всей франшизе.
Большая часть поздних фильмов Коннери отводят ему функцию ментора, пожилого наставника главных героев помоложе. «Охота за "Красным Октябрем"», возможно, лучший антисоветский триллер времен Холодной войны, — другое дело: здесь Коннери по-настоящему величественен в роли командира передовой советской атомной подлодки, угрожающе приближающейся к берегам США. И ничего, что имя Марко Рамиус, выданное его персонажу, мало напоминает русскоязычное — это, наверное, единственный недостаток этого напряженного, захватывающего фильма.
Режиссеру Майклу Бэю можно предъявлять претензии — но кастинга Шона Коннери на роль единственного в мире зэка, которому удалось сбежать из тюрьмы Алькатрас, это точно не касается. Пожалуй, именно Коннери добавляет типичной для Бэя экшен-фантасмагории из взрывов, перестрелок и погонь фундаментальности — благодаря чему «Скала» смотрится не только, возможно, лучшим фильмом режиссера, но и высшей точкой в развитии боевиков девяностых.
Последняя большая актерская удача Коннери пришлась на недооцененный (прежде всего в силу концептуального сходства с более народным «Умницей Уиллом Хантингом» того же режиссера) проект Гаса Ван Сэнта о неочевидной дружбе чернокожего школьника-баскетболиста с литератором-затворником. К несчастью, роль писателя Форрестера окажется по-своему пророческой: через пару лет Коннери будет так вымотан работой над провальной «Лигой замечательных джентльменов», что уйдет из кино навсегда.
