ПУШКИН, ЗАВЕЩАНИЕ ПОЭТА

---

​Почему на могиле А.С.Пушкина нашлось место и кресту, и магендавиду.

Неприятности преследовали Александра, словно вырвавшись из ящика Пандоры.

Хроническое безденежье отравляло жизнь. Пушкин задолжал сто двадцать тысяч рублей, ценности семьи заложил в ломбарды. Затея с “Современником” прибыли не принесла, тираж не расходился. Попытался в Москве карточной игрой “залатать” финансовые прорехи. Конечно, проигрался и усугубил свои затруднения. А ведь перед женитьбой писал матери Натали:

“Я не потерплю ни за что на свете, чтобы жена моя испытывала лишения”.

Пришлось пожертвовать независимостью, поступить к царю на службу. Жалованье в министерстве иностранных дел составляло лишь пять тысяч рублей в год. Сущая безделица! Ни гроша верного дохода!


И все же не эти неприятности жгли душу. В великосветских петербургских салонах появился нахальный красавец, эмигрант-роялист Жорж Дантес. Неустанным преследованием Натали он добился успеха: жена стала обращать на него внимание. Натали увлеклась этим французом. Увы, они были молоды, они были красивы!


Впрочем, и император, завороженный обаянием Натали, настойчиво за ней ухаживал. На балах Николай Первый вальсировал с Натали, ужинать садился рядом с ней. Утром, проезжая мимо окон Пушкиных, поднимал лошадь на дыбы, стремясь привлечь внимание Натали.

Что может быть оскорбительней прозвища “рогоносец”?

Теперь, сам находясь в положении Воронцова, Ризнича, Фикельмона, Закревского и мужей многих кишиневских красавиц, он терзался от уязвленного самолюбия. И страшился стать посмешищем во мнении петербургского света.

Финансовые неудачи, легкомыслие и флирт жены с Дантесом, умелое выжидание царя для достижения своей цели закружили Александра в водовороте тоски и отчаяния.

Легкокрылая Муза уже не прилетала так часто к Александру, он почти отошел от поэзии. Писал много в прозе. Он невесело шутил: “Проза в творчестве и, увы, проза в жизни”.

Александр даже решил бросить службу и уехать в деревню. Подал в отставку. Воспротивилась жена, да и царь не скрывал неудовольствие. Поддавшись увещеваниям Жуковского, переступив гордость, Александр взял назад свое прошение.

Обрушившиеся тяготы добивали его, пригибали голову. Приходя к друзьям, отрешенно повторял: “Невыносимо грустно! Тоска!”

Жизнь не сложилась. И непреходящее предчувствие кончины (“Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит”)…

Несколько озлобленных вызовов на поединки, впрочем, закончившихся примирением.


Написанный недавно “Памятник” – по сути прощание с жизнью – Александр с горькой усмешкой запер в письменном столе.

* * *

Холодным зимним утром Пушкин уединился в своем кабинете, предупредил домашних и челядь его не беспокоить. В восточном халате, наброшенном поверх белоснежной с кружевным воротником рубашки, он на листах бумаги, кусая перья, что-то непрерывно рисовал. Недовольный, скомканные листы бросал под письменный стол. Наконец, после долгих попыток внимательно рассмотрел окончательный рисунок, проставил размеры. Остался доволен.

В комнату вливался неяркий петербургский полдень. Александр потряс колокольчиком и вошедшему лакею велел передать барыне, что он ждет ее в кабинете.

* * *

​Приоткрылась дверь, и вошла Наталья Николаевна. Пушкин встал, обнял жену за плечи, придвинул кресло. Привыкнув за последние годы к озабоченному хмурому лицу мужа, к тревожному блеску его глаз, Наталья Николаевна была удивлена. Она застала в кабинете непривычно спокойного умиротворенного Александра.

Пушкин сложил ладони, касаясь кончиками пальцев, взглянул на жену.


- Даже и не знаю с чего начать, – признался он.- Впрочем, перейдем к тому делу, ради которого я позвал тебя. Видишь ли, душа моя, я старше тебя на тринадцать лет. И раньше уйду в мир иной.

Побледнев, прижав к груди руки, Наталья Николаевна не смогла сдержать крик:

- О чем ты говоришь, Александр? Что за странные мысли пришли тебе в голову?

- Успокойся, женка. Не перебивай и слушай внимательно. Ты же знаешь, Натали, что я внес в казну Святогорского монастыря надлежащую сумму и купил себе место рядом с могилой матери.

Наталья Николаевна вспомнила, что муж говорил ей об этом, вернувшись с похорон Надежды Осиповны.

- Земля там сухая, – продолжал Александр. – Мало утешения в том, что меня похоронят на тесном петербургском кладбище, а не на просторе, как прилично порядочному человеку. “Ближе к милому пределу мне все хотелось почивать”.

Александр взял со стола лист бумаги, протянул жене:

- Взгляни, Натали, таким будет на моей могиле посмертный памятник.

Наталья Николаевна с ужасом смотрела на выполненный мужем рисунок. Александр не замечал состояния жены.

- Как видишь, женка, памятник прост и строг. На гранитных плитах белый мраморный обелиск с нишей. Над ней лавровый венок.

- Почему лавровый? – пролепетала Наталья Николаевна.

Пушкин невольно рассмеялся:

- Все же, женка, я лучший поэт России. Поэтому и лавровый. А что в венке, разглядела?

Наталья Николаевна присмотрелась:

- Цветочек какой-то.

- Да не цветочек это, а звезда шестиконечная – древний иудейский знак.

- Ты же христианин, Александр! – придя в себя, крикнула ошеломленная Наталья Николаевна.


- Верно, душа моя, верно. Не смотри на меня так, я еще не сошел с ума и в здравой памяти. Хочу тебе кое-что объяснить, поскольку это возможно. Дети наши – из иудейского рода древнего царя Соломона.

Вконец растерявшись, Гончарова молчала, а Пушкин, не повышая голос, терпеливо объяснил:

- Отец моего прадеда Абрама Ганнибала состоял влиятельным князем в Абиссинии и держал резиденцию в Логоне. Абрам Ганнибал был любимым сыном князя. Братья, завидуя ему, коварно продали его в рабство туркам…


Пушкин взглянул на Натали, чтобы удостовериться, что слушает она внимательно.

-…поступили они как сыновья библейского Иакова, продавшие брата Иосифа египтянам. Сестра прадеда, не выдержав разлуки с братом, бросилась в море. Абрама привезли в порт Аркико, затем уже переправили в Константинополь. Ну, а там граф Толстой, посол российский, перекупил мальчишку и отправил в подарок самодержцу Петру Великому.

У Ганнибалов, предков моих по матери, бытовала легенда, что брат Абрама добрался до Петербурга с дарами – ценным оружием и рукописью, удостоверяющую княжеское происхождение Абрама Ганнибала. Но Петр Первый запретил способному отроку вернуться на родину предков…

Наталья Николаевна вдруг вспомнила, что как-то летом отдыхали они в Царском селе у вдовы Китаевой. Александр сочинял, лежа на диване среди рукописей и книг. Одежды на нем не было, и он сказал удивленному посетителю: “Жара стоит как в Африке, а у нас там ходят в таких костюмах”.

Но уже через мгновение она внимала голосу мужа. -…князья тамошние в родстве с абиссинскими негусами или, по-нашему, императорами арапов. А черные негусы – прямые потомки славного царя Соломона из рода иудейского. О, это весьма любопытная история! Царь Соломон встретился с царицей Савской. А сын их – плод страстной любви – стал правителем Абиссинии, положив начало императорской династии. Уразумела, Натали? Так что я, – Пушкин вздернул подбородок, – далекий потомок великого Соломона и желаю, чтобы на посмертном моем памятнике красовался древний иудейский знак. Шестиконечные звезды должны быть и на могилах Абрама Ганнибала и его сына Осипа, если, конечно, сохранились.

Пушкин протянул жене лист с рисунком памятника и проставленными размерами:

- Спрячь и сохрани. Памятник сделаешь, как я пожелал. Такова моя воля. Не плачь и успокойся.

* * *
В январе 1837 года Пушкин стрелялся на дуэли с Дантесом. Смертельно раненый, он скончался через два дня.


Его желание быть похороненным в Святых горах исполнилось. По указанию царя в последний путь поэта провожал его старый друг Тургенев в сопровождении жандармского капитана. Верный слуга Никита сопровождал своего барина, стоя на дрогах.

Промерзлая земля противилась лопатам мужиков… Над последним пристанищем поэта установили простой деревянный крест.

* * *

​ В кабинет вошел жандарм и доложил, что просит принять Наталья Николаевна Пушкина. Начальник Третьего отделения граф Александр Христофорович Бенкендорф не мог скрыть своего удивления.

- Проси.

Вдову поэта, скромно одетую с преобладанием темных тонов, Бенкендорф встретил в середине кабинета, вежливо предложил сесть.

- Чем обязан, голубушка Наталья Николаевна?

- Граф, выполняя желание моего покойного мужа, я пробыла с детьми год и восемь месяцев в деревне.

(Бенкендорф был осведомлен, что Пушкин перед кончиной приказал молодой жене удалиться в деревню на два года). Я собрала необходимые средства и хочу установить на могиле супруга памятник.

Бенкендорф равнодушно пожал плечами:

- Закон не запрещает сооружать на могилах дуэлянтов памятники. Устанавливайте.

Натали чуть помолчала, не решаясь вымолвить то, ради чего она пришла на прием к могущественному начальнику Третьего отделения.

- Видите ли, Александр Христофорович, незадолго до кончины муж просил меня выполнить памятник… по его рисунку.

- По его рисунку? – переспросил Бенкендорф. – И что же вас смущает, Наталья Николаевна?

Женщина помолчала, но собралась с духом:

- Взгляните, Александр Христофорович, – и протянула графу рисунок.

Бенкендорф надел очки, всмотрелся в чертеж памятника.

- Не вижу ничего предосудительного, требующего моего разрешения.

- А вы всмотритесь внимательнее, граф. В венке – иудейский знак, шестиконечная звезда.

И Пушкина рассказала Бенкендорфу о состоявшемся разговоре с мужем. Пораженный Бенкендорф осмысливал услышанное.

- Госпожа Пушкина, оставьте мне на некоторый срок сей рисунок. Я должен подумать.

* * *​

Зимний был заполнен скрытой от посторонних глаз напряженной дворцовой жизнью. Интриги, приемы, подковерные схватки, любовные приключения и, конечно, роскошные балы. Фрейлины и камергеры задавали ритм этой непрерывной круговерти. Но государственные дела отвлекали августейших особ от каждодневных удовольствий.

… Стоя навытяжку, Бенкендорф докладывал Николаю Первому о событиях, происшедших за минувшую неделю. Рутинная обязанность, но царь слушал внимательно.

- Хотите что-то дополнить к сказанному, Александр Христофорович? – император, устав, откинулся на высокую спинку кресла, прикрыл ладонью зевок.

- Есть проблема, ваше величество, решать которую я не уполномочен.

- Докладывайте, граф.

Бенкендорф понимал, что разговор предстоит щепетильный и тщательно обдумывал каждое слово.

- Пожаловала ко мне на прием Наталья Николаевна Пушкина. – Бенкендорф заметил, что при упоминании имени этой женщины что-то мелькнуло в глазах императора. – Просила разрешить установку обелиска на могиле мужа. Рисунок памятника Пушкин вычертил загодя сам.

- И вы разрешили, граф?

- Никак нет, ваше величество. Покойный считал себя со стороны матери потомком царя Соломона и велел жене выполнить на памятнике древний иудейский знак – шестиконечную звезду.

- Что?! – Николай Первый встал, отшвырнул кресло. – Я этих жи… евреев держу в черте оседлости, а тут, извольте, в центре России будет красоваться иудейский знак! Пусть установит другой памятник в духе наших христианских обычаев!

- Предлагал, ваше величество, отказывается.

- Вот как! Повременим, граф, с разрешением.

* * *

Прошло полгода, и Бенкендорф, как бы невзначай, обратился к царю:

- Ваше величество, вновь приходила Наталья Николаевна Пушкина. Плакала, ждет разрешения на установку памятника.

- Эх, Пушкин, Пушкин! Жил с озорством, не ведал благоразумия и на погибель пошел бездумно.

- Удачно выразился Булгарин, ваше величество: “Жаль поэта – и великая, а человек он был дрянной. Корчил Байрона, а пропал как заяц”.

- Булгарин? – у императора поползла вверх бровь.

- Фаддей Булгарин, издатель, ваше величество. Сотрудничает с властями.

Император заложил руку за спину, прошелся по кабинету.  Покрутил головой, воротник мундира жал шею.

- Два года, как нет Пушкина, а все еще приходится решать его головоломки. Ваше мнение, граф?

- Негоже дворянину, ваше величество, быть погребенным под простым деревянным крестом. Пойдут пересуды, кривотолки.

Ногтем мизинца император почесал кончик носа.

- Ну, что же Александр Христофорович, придется дать вдове Пушкина разрешение. Но внесем некоторые изменения. Звезду шестиконечную уменьшим, чтобы не была различима издалека. А над ней следует закрепить металлический христианский крест. Так и передайте госпоже Пушкиной. Утешьте ее.

- Будет исполнено, ваше величество.



* * *

В 1840 году на могиле Пушкина был установлен памятник. Издалека виден лавровый венок, а над ним – закрепленный на грани обелиска металлический крест. Но если подойти поближе, в венке четко просматривается шестиконечная звезда, а на постаменте надпись:


А за обелиском, оттеняя его белизну, шумят листвой протянувшиеся зеленой стеной деревья.

---

ОТ РЕДАКЦИИ
По мнению некоторых историков, встречающаяся иногда на православных могилах и культовых сооружениях XIX века шестиконечная звезда на самом деле символизирует звезду Вифлеемскую. Но при этом есть и такая версия: православная гексаграмма, возможно, все-таки имеет отношение к магендавиду, ибо, согласно Евангелию, Иисус был потомком царя Давида. Шестиконечные звезды можно обнаружить также на памятнике Некрасову, в центре креста на куполе Свято-Троицкого собора в Петербурге и иных “неожиданных” местах.

---