Только ленивый не слышал про ингушский протест в эти дни.
Народ Ингушетии вышел на улицы в результате сделки, заключенной главами республик Кадыровым и Евкуровым, согласно которой Ингушетия может лишиться почти 30 тыс. кв. метров территории.
Многие недоумевают, почему это ингуши так мертво вцепились в маленький кусочек земли, где уже никто не живет. Одни считают, что если бы ингушам дали денег, они бы успокоились. Другие полагают, что ингушей агитируют извне. Домыслов много. Так или иначе, никто не ожидал такой реакции, что в республике, где все население около 500 тысяч, могут выйти на улицу десятки тысяч, а в некоторые дни и более сотни тысяч людей.
Впервые за почти 20 лет пребывания у власти Путин, похоже, в самом деле не знает, что делать. Он привык добиваться своего любой ценой. Но в данном случае цена оказывается непомерной – происходит раскол элит, и не только в Ингушетии, но, возможно, уже и в Москве.
Сегодня часто можно слышать о том, что основа протеста ингушей против передачи Чечне части ингушской территории — меркантильная. А именно — нефтяная. И что достаточно поделиться с ингушами нефтяным барышом, и они согласятся с передачей Чечне почти 30 тыс. га своих исконных земель.
Однако в Ингушетии на этот вопрос смотрят совсем иначе.
На территории, которая отходит Чечне по Соглашению от 26.09.2018 г., находятся более 150 объектов – культовых памятников и памятников архитектуры. Это боевые, полубоевые и жилые башни ранних веков, и средневековые замковые комплексы, и склепы, и раннемусульманские могилы, и культовые горы. Нефть, соль и другие полезные ископаемые – всё это лишь материальное дополнение к основной, духовной ценности, которую представляют для ингушей эти земли.
О крайней сложности разрешения территориальных споров в данном регионе было известно всегда. Комментируя предыдущее обострение чечено-ингушских отношений, произошедшее в 2012-13 гг., об этом говорила, в частности, эксперт по Северному Кавказу, политолог Екатерина Сокирянская: «Сегодняшняя административная карта Северного Кавказа — результат колониальных завоеваний, а также особенностей управления регионом во времена Российской империи и в советский период. Границы перекраивали до и после сталинских депортаций и по возвращении репрессированных народов из ссылки. Поэтому сегодня любые попытки изменить устоявшиеся границы, даже просто разыграть территориальную карту в политических целях, крайне опасны, они могут привести к мобилизации целых народов и к кровопролитию».
Разумеется, спорить о том, кому по праву должна принадлежать та или иная территория, можно. Ясно, однако, что если иметь в виду мирное разрешение этого спора, то, во-первых, его следует вести гласно, а во-вторых, единственным эффективным и легитимным инструментом решения такой потенциально взрывоопасной коллизии является свободно проведённый референдум.
Причём для того, чтобы референдум действительно смог что-то успешно решить, власти должны предложить обществу – в данном случае как чеченскому, так и ингушскому – такие проекты соглашения, которые бы устроили обе стороны. Если же на данный момент межнациональный консенсус по каким-то причинам невозможен, лучше отложить решение на неопределенный срок и постараться подготовить общественное мнение к достижению компромисса в будущем.
В течение последних 15-ти лет чеченская сторона продолжала сохранять память о своём стремлении вернуть «исконно чеченские земли». Об этом, в частности, Рамзан Кадыров заявил в 2012 году, когда, как, вероятно, ему показалось, Кремль был политически ослаблен и отвлечён на борьбу с «болотной угрозой». Уже в следующем, 2013 году, чеченский парламент принял закон о включении в состав Чечни Сунженского района, находящегося под административным управлением Ингушетии.
Вскоре, однако, Кремль политически окреп, а Кадыров – затих. И вот теперь, когда рейтинг Владимира Путина снова стал заметно проседать, чеченский лидер вновь вернулся к вопросу о приграничном размежевании и сумел-таки принудить главу Ингушетии, по сути, к политической капитуляции…
Изначально речь шла всего лишь о том, чтобы – в условиях нового, «либерально-экономного» бюджетного курса – частично перевести прожорливого Рамзана Кадырова на самофинансирование. И открыть ему – с благословения Роснефти, само собой – доступ к Даттыхскому нефтяному мосторождению. И с этой целью «совсем чуть-чуть» потеснить ингушей. Ну, самую медовую капельку! Тем более, что на землях этих, вроде, как говорили «знающие люди», и не живёт никто, так, башни какие-то родовые стоят с черепами. Им-то – всё равно где стоять-лежать. Пусть теперь перейдут на баланс Рамзана Ахматовича!
Капля мёда обрушила на Кремль целую бочку дёгтя.
Трудно представить, что глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров согласился бы нарушить многократно данные ингушскому обществу заверения в том, что никогда не уступит ни пяди родной земли, и столь безропотно подписать договор с главой Чечни, если бы оба они не получили соответствующих указаний из Кремля.
И практически невозможно предположить, чтобы Евкуров, не имея на то особо веских причин, так неистово бился за то, чтобы этот договор устоял, в ситуации, когда против него выступили не только десятки тысяч ингушей, вышедших на площадь в Магасе, но и Конституционный суд Ингушетии, и большинство членов ингушского парламента, заявивших, что их голоса подтасовали, и ингушские силовики, отказавшиеся выполнить приказ Евкурова по разгону митинга.
Практически все в Ингушетии сегодня и против договора, и против Евкурова. А Евкуров по-прежнему стоит на своём! Значит, ждет поддержки. Откуда ждёт? Нетрудно догадаться – из Кремля. Почему ждёт? Тоже понятно – потому что, как следует предположить, сделал всё так, как ему и было приказано сделать…
Однако Путин с поддержкой медлит. И ясно почему: «что-то пошло не так». А именно, из-под контроля стали выходить те, на ком вся путинская система власти и покоится: чиновники, депутаты, силовики. Сперва – в Ингушетии. Но эпидемия растерянности, переходящей в хаос и неповиновение, похоже, распространяется «наверх».
Уже не только в Ингушетии и на Северном Кавказе, но и в Кремле, насколько можно понять, творится какой-то форменный бедлам. С одной стороны, если верить одним слухам, продолжается форсированная передача ингушских нефтяных авуаров Чечне. С другой стороны, если верить другим сообщениям, начальник Главного управления МВД России по Северо-Кавказскому федеральному округу, генерал-лейтенант полиции Сергей Бачурин находится в тесном и конструктивном контакте с протестующими. И предупреждает их о возможных опасностях, которые исходят со стороны главы Ингушетии Евкурова, пытающегося, судя по всему, честно отработать данное ему Кремлём задание…
Тем временем Кремль стремится выставить нынешний ингушский протест в негативном свете (как малочисленный, как инспирированный "из-за бугра", как нацеленный сугубо против главы региона Юнус-Бека Евкурова, а не против неравноправного договора о границе и т.д.) – неудивительно.
В Ингушетии, по сути, началась бархатная революция. Ведь что такое бархатная революция? Это когда народ, ещё вчера казавшийся грудой тухлых овощей, вдруг массово пробуждается, выходит на улицы и остаётся на них, а властные институты поочерёдно – один за другим, включая силовиков – дружно прекращают подчиняться Синьорам Помидорам и примкнувшим к ним Принцам Лимончикам. И в итоге мягко и бескровно, сугубо конституционно, отменяется всё то, что в глазах пробудившегося народа является нелегитимным от начала и до конца.
Именно это случилось и в Ингушетии, а значит, тоже в России, 30 октября 2018 года. В этот день, после многодневной мирной акции протеста (проходившей в Магасе и собравшей десятки тысяч протестующих жителей республики) и на фоне открывшегося здесь же, в столице Ингушетии, Всемирного Конгресса ингушского народа, республиканский Конституционный суд принял два решения, не имеющие, согласно законодательству РФ, обратной силы.
Во-первых, признал закон Республики Ингушетия от 4 октября 2018 г. «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой» – не соответствующим Конституции Республики Ингушетия.
Во-вторых, установил, что заключенное руководителями Чечни Кадыровым и Ингушетии Евкуровым «Соглашение об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой от 26 сентября 2018 года без его утверждения на референдуме Республики Ингушетия не порождает правовых последствий для органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций и граждан в Республике Ингушетия». То есть, де-факто, что Соглашение это – юридически ничтожно.
И теперь Путин — перед выбором. Либо пойти на уступки ингушам и создать прецедент успешного давления народа на власть, уже давно и по всей стране держащую его, народ, за электоральное быдло. А поводов возмутиться и попытаться повторить ингушский опыт гражданского сопротивления (в случае его успешности) у жителей бесчисленных российских регионов, городов и сел — выше крыши. На этом, в общем, «тысячелетний» российский нео-рейх может и завершить своё недолгое существование.
Либо - задавить протестующих ингушей силой. Но тогда придётся с боем вводить в Ингушетию войска из России. Ибо ингушские силовики уже не только отказались разгонять митингующих, но и не пустили «федералов» на территорию республики.
А это значит, де-факто придётся начать третью за последние четверть века кавказскую войну — на сей раз «Ингушскую». Но в случае открытого вооружённого противоборства кавказцев (не горных «террористов-исламистов», а ещё вчерашних мирных жителей, включая нынешних политиков, чиновников и силовиков), с одной стороны, и прибывших из России карателей, с другой, — взорвётся не только Ингушетия. Взорвётся Чечня. Взорвётся Дагестан. И не одни они. И тогда уже может не удержаться не только президент Ингушетии Евкуров, но и «сам» Рамзан Кадыров, а вместе с ним и вся кавказская полит. архитектура им. В.В. Путина. А значит, могут начаться тектонические сдвиги и в Кремле. А значит…
А значит, Путину — исходя из его собственных интересов — было бы правильнее пойти по первому из вышеописанных путей. Ибо это меньшее для него (и для всех остальных, кроме, разве что, Кадырова и Евкурова) зло. Но в последнее время Путин стал слишком часто ошибаться. Вполне возможно, что ошибётся и на этот раз.
Даниил Коцюбинский
