Майами Бич. Мемориал «Холокост». На нейтральной полосе цветы необычайной красоты
Есть места, где по телу начинает идти мелкая дрожь и чувствует холодок величия и одновременно страха. Подобные ощущения у меня вызывает прослушивание великой Песни Лебедева-Кумача «Вставай, страна огромная» и чтение дневников блокадников.Подобные чувства вызывает посещение бывших концлагерей (жутковатая тишина неба Дахау запомнится мне на всю жизнь), где чувствуешь безграничную власть Харона. Но можно ли передать энергетику ужаса тому месту, которое его не знало?
Посещение мемориала памяти Холокоста в Майами-Бич убедило меня в возможности этого. Адрес мемориала 1933-1945 Meridian Avenue, совпадает с годами властвования нацистского режима и периодом истребления им евреев. Я не думаю, что это простое совпадение.
Спасая свои и жизни близких, евреи бежали от Холокоста, тотального уничтожения сюда. Южная Флорида — приняла большинство евреев, нашедших спасение в Америке. Вся скорбь, которую они принесли с собой, выплеснулась в этот комплекс.
Посреди пруда на небольшом острове мы видим огромную руку утопающего, делающего последний рывок перед тем, как окончательно уйти под воду. По ней пытаясь спастись, карабкаются люди. На руке номер заключенного концлагеря.
На стене за скульптурой выгравированы слова Анны Франк: «Несмотря ни на что я все еще верю, что люди в глубине сердца добры …».
Я давно заметил, что самое ужасное на свете творится не убийцами, а гуманистами из добрых побуждений.
Отсюда начинается Одинокая Тропа. Откуда-то доносится детское пение. На стенах - названия концлагерей. Этот путь ведет к острову, где возвышается рука. Уже здесь видно: она окружена фигурами людей, навсегда застывших в предсмертных позах.
А в пруду плавают кувшинки, словно души людей, которых поглотила пучина смерти. Они словно отделяют нас, живых, от тех, кто застыл в последнем рывке бегства от смерти. Как пел В. Высоцкий: «А на нейтральной полосе цветы - Необычайной красоты!».
В последнее время, я все чаще вспоминаю слова немецкого пастора Мартина Нимёллера, узника концлагеря Дахау:
Когда они пришли за социалистами, я молчал — я не был социалистом.
Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за евреями, я молчал — я не был евреем.
Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня.
Пальмы как стражи мертвых
