Отняли у детей шанс на нормальную жизнь в семье

На тему закона о запрете усыновления детей иностранцами написано уже немало. Не будем повторяться. Те, кто против такого решения Госдумы, могут подписать петицию на сайте «Новой Газеты».

Закон ударил не только по инвалидам-сиротам (в первую очередь иностранцы усыновляли именно их), у которых сейчас шанс выправить здоровье снизился до мизерного. Пострадало низовое чиновничество, лишившееся кормушки.

«Мы выпускаем законопроекты с целью наказывать преступников в то время, как они – бездетных людей. Я теперь понимаю, что такое Россия. Мне бы хотелось знать, сколько российских сирот погибло, пребывая под опекой этой страны, в то же время девятнадцать детей погибли, находясь на попечении приемных американцев», – отмечает читатель на сайте «CNN».

Не надо темнить – сирот за границу фактически продавали. Масштаб этой «экономики» хорошо заметен на т.н. «деле Фратти-Щелгачёвой», бывшей нашей соотечественницы-крановщицы, обосновавшейся в Италии и наладившей сеть по реализации российских детей за границу.

Только официально доказано, что её фирма с 1993-го по 2000-й год переправила за рубеж 1255 детей. По данным ФСБ, Щелгачёва отправила в Италию 558 сирот из Волгоградской области, 352 ребёнка из Пермской области. Из Республики Коми она вывезла 320 детей. Основными поставщиками сирот в Италию были три приюта: города Волгограда, Волжского и Михайловского районов области. В Италию с благословения подкупленных районных судей и областных чиновников отправлялись дети в возрасте до 3 лет. Следствием было установлено, что несколько директоров детских домов Волгоградской области получали от Фратти взятки до 150 тыс. долларов.

Исходя из данных госдепа США, в период с 1999-2011 гг. больше сорока пяти тысяч усыновленных детей из России приехали в США: такую цифру превышает только численность приемных китайских детей.

За каждого российского ребёнка фирма Фратти-Щелгачёвой получала от итальянских семей по 10-20 тыс. долларов (обращу внимание – в ценах 15 летней давности). Оборот только этой фирмы за всё время существования составил 12-25 млн. долларов, из которых весомую долю (до 30%) получило низовое российское чиновничество – от директоров детдомов, до глав врачебных и опекунских комиссий, судей, прокуроров и т.д.

Это же чиновничество в итоге выгородило Фратти-Щелгачёву: ей грозило 10 лет лишения свободы, но она получила только 4 года условно.

По данным детского омбудсмена Астахова, в общей сложности с 2000 по 2011 годы иностранцы вывезли из России около 65 тыс. детей. Не все из них были куплены, как скот на рынке. Но даже если половина, то по ценам предприимчивой русской итальянки Фратт-Щелгачёвой общая сумма продажи составила не менее 500 млн. долларов, из которых не менее 150 млн. получило низовое чиновничество.

Если бы государство официально узаконило процесс продажи сирот иностранцам, то сделало бы два полезных дела: дали бы детям шанс начать вторую жизнь в стране Первого Мира, и заработало бы в бюджет те самые 500 млн., а то и 1-1,5 млрд. долларов (злые языки говорят, что сегодня сумма продажи сироты за границу – 20-40 тыс. долларов).

«Впрочем, мы и так имеем право принимать лишь больных детей, а также тех, кого не желают усыновлять сами российские граждане. Эти политические игры болезненно по нам ударят», – сообщает сайт одного из американских Центров по усыновлению.

На эти деньги все приюты России можно было бы превратить в 5-звёздочные курорты. Да, это не прибавило бы сиротам душевного тепла, но хотя бы обеспечило их нормальным питанием, медициной, уходом и пр.

Да, такая продажа сирот за границу была бы не слишком этичной. Хотя не тем же иностранцам говорить об этом – они так и так платили за детей, только в карман чинуш и хищных посредников (в большинстве – своих сограждан). Но этично ли, к примеру, откупаться за совершённые преступления? А в России есть такая практика – огромные штрафы за взятки, за которые ранее преступникам грозила тюрьма сроком до 10 лет.

На отправку сирот за границу (продажу) пока наложен мораторий. Поэтому поговорим о штрафах за взятки. По инициативе третьего президента Медведева в УК введены поправки, согласно которым наказание за взятку может быть изменено с лишения свободы на штраф, превышающий сумму подношения в десятки и сотни раз. Тысячи мздоимцев за 2 года действия новых правил уже воспользовались этой «гуманизацией» наказания.

При этом суды, как прежде, назначают «социально близким» наказания ниже минимума. Вот лишь несколько примеров:

«Полковник-тыловик из Сибири приговорен к штрафу в 25 млн. рублей за несколько взяток на общую сумму в 650 тысяч. Суд пожалел офицера: по самой минимальной планке тому светило более 45 млн. рублей».

«Самарский областной суд приговорил бывшую главу администрации одного из сельских поселений региона к штрафу в 2 млн. рублей за взятку в 200 тысяч. В данном случае мзду полагалось умножать минимум на 70, а суд увеличил её всего лишь в 10 раз. – Суд с учётом наличия на содержании осуждённой иждивенца назначил ей наказание ниже низшего предела санкции статьи, – сообщили в Генпрокуратуре».

В общей сложности, в 2011 году к штрафам по «коррупционным» статьям были приговорены почти 2 тыс. человек. Общий размер назначенных штрафов за такие преступления составил 122 млн. рублей. А общая сумма наложенных штрафов за незаконное вознаграждение от имени юридических лиц превысила 81 млн. рублей». Т.е. 203 млн. рублей. По итогам 2012 года эта сумма, по прогнозам, превысит 300 млн. рублей.

В общем, это была долгая прелюдия с фактами, источниками финансирования к тому, чтобы сказать ДЕНЬГИ ЕСТЬ! (в противовес либералам, у которых на всё один ответ – ДЕНЕГ НЕТ!) И эта плата за порок должна идти не в госбюджет, где деньги растворяются без следа, а в специальный ЦЕЛЕВОЙ ФОНД социальных проектов.

Впервые в России был бы создан прецедент, когда само общество распоряжается деньгами. Да, есть частные благотворительные фонды, но они навязывают обществу финансирование проектов, ставят его перед фактом.

В мире есть практика перевода штрафов за те или иные нарушения в специальные целевые фонды. Вот, к примеру, в Израиле штрафы за жестокое обращение с животными идут в фонд помощи животным. А в Чехии штрафы за ненадлежащий уход за историческими памятниками отправляются в фонд реконструкции тех же памятников. Нечто подобное можно сделать и в России – штрафы за взятки могли бы идти на те проекты, которые были до лампочки мздоимцам на их службе – дома престарелых, детские дома, оборудование для больниц.

Те же 200-300 млн. рублей от штрафов за взятки – большая сумма, несколько крупных проектов или сотни мелких, типа спасения тяжелобольных детей, которым требуются дорогостоящие операции (в основном за границей).

Систему управления таким фондом можно было бы позаимствовать у норвежского Государственного инвестиционного фонда (ГИФ). Он хоть и не ставит основной целью благотворительность (Норвегия, в отличие от России, социальное общество, евросоциализма), но задаёт высокие этические нормы управления.

Этический совет при нефтяном фонде состоит из 5 членов и призван вырабатывать моральные принципы вложения средств. К примеру, норвежские нефтяные средства были выведены из таких крупных корпораций, как авиационная корпорация «Боинг» (за обслуживание американских межконтинентальных баллистических ракет) и сеть супермаркетов «Вол-Март» (за нарушение прав трудящихся). Одним из исключённых из списка компаний стал «Норильский никель» – за недостаточные усилия по повышению экологических стандартов производства. В состав Этического совета входят 3 женщины и 2 мужчин. Среди них – философ, эколог, специалист по этике и два юриста.

В России же систему составления Наблюдательного Совета можно расширить. Это тоже могут быть 4-5 уважаемых людей, в первую очередь в мире (к примеру, Нобелевский лауреат Жорес Алфёров, дирижёр Валерий Гергиев), включая также и уважаемых иностранцев (к примеру, такие друзья России, как писатель Умберто Эко и философ Славой Жижек). А также 20 простых россиян по методу случайной выборки (примерно как выбирают присяжных – только в открытом, гласном режиме). Именно этот Наблюдательный Совет мог бы отбирать заявки на социальные проекты, предложенные россиянами, а затем и контролировать процесс расходования денег.

Оппозицию часто упрекает меркантильное российское общество, что она не предлагает реальных проектов. «Где дела? Дела покажите!», – радостно гигикают её оппоненты. Вот вам и дело: только дайте сначала ресурс, вы же до ресурсов нигде нас не допускаете.

А Общественный социальный фонд это даже больше, чем оппозиционный проект, это возможность всего российского общества хоть в чём-то почувствовать себя субъектом, а не бессловесной машиной для голосования раз в 5-6 лет.

Почему предпочтительнее отдавать российских сирот в иностранные семьи:

Жить в приёмной семье в России в 39 раз опаснее, чем в США

Госпропаганда в России который год описывает ужасы, творящиеся в США с приёмными детьми из России. Однако элементарные подсчёты показывают, что в российских приёмных семьях в относительном выражении детей погибает в 39 раз больше, чем в американских.