Главная особенность иска заключается в том, что он направлен против конкретных людей - членов семейства Саклер (Sackler Family), которые управляют Purdue Pharma. Обычно иски против фармацевтических гигантов обезличены. Общественность не слышит фамилий и не видит лиц обвиняемых. Эта обезличенность создаёт впечатление, что прокуратура борется с большим сегментом бизнеса, а не с конкретными людьми, заинтересованными исключительно в личном обогащении.
Тот факт, что Джеймс решилась подать иск именно против Саклер, говорит о скором крахе всего опиоидно-рецептурного бизнеса. Именно такая стратегия четверть века назад помогла засудить на десятки миллиардов долларов табачные компании. Последние, напомним, признали вину в смертях миллионов американцев, умерших от рака лёгких и других заболеваний.
Помимо Purdue Pharma, в судебном иске Джеймс числятся ещё пять фармацевтических компаний и четыре крупных дистрибьютора, занимающихся производством и распространением болеутоляющих на опиоидной основе. Главная борьба, однако, ожидается именно с семейством Саклер, которое обладает потрясающей командой юристов. Если владельцы Purdue Pharma потерпят поражение в суде, то созданный прецедент будет использован в отношении других производителей рецептурных наркотиков.
Как и в случае с иском против табачных компаний, прокуратура собрала несколько десятков пострадавших от опиоидов людей. Это родственники погибших и обыкновенные пациенты, которые превратились в наркоманов из-за халатности врачей и доступности рецептурных таблеток.
Так, житель Нью-Йорка Джастин Санджордж рассказал журналистам, как стал зависимым от опиоидных таблеток после стоматологической хирургической операции.
Поначалу он употреблял лекарства, чтобы заглушить боль, потом - для ощущения эйфории. Через некоторое время опиоиды стали необходимы для борьбы с физическими и психологическими ломками (абстинентный синдром).
"Мне до сих пор трудно поверить, насколько доступны сильнодействующие лекарства, - сказал Санджордж, который в настоящее время проходит лечение в реабилитационной клинике. - Мы часто обвиняем в наркомании торговцев нелегальными препаратами. Однако фармацевтические компании несут такую же ответственность, как и наркокартели. Вся разница в том, что производители рецептурных опиоидов прячутся за действующим американским законодательством".
Линия защиты производителей оксиконтина и других болеутоляющих уже известна. Юристы будут вновь и вновь повторять, что не существует способа рассчитать дозировку сильнодействующего, которой хватит, чтобы заглушить боль, но не вызвать эйфорию. Если же уменьшить объём выписываемых таблеток, то люди с тяжёлыми заболеваниями могут оказаться в страшной ситуации: боль усиливается, а рецептурных опиоидов под рукой нет. Таким образом, болезни превратятся в самую настоящую пытку. Как результат, пациенты, страдающие, например, раком костей (самая жуткая болезнь с точки зрения болевых ощущений) начнут судить своих докторов и фармацевтические компании за ограничение доступа к жизненно важным опиоидам.
С точки зрения адвокатов производителей таблеток, эффективного способа решения проблемы передозировок не существует. Если снизить объём выписываемых лекарств, то люди будут страдать от физической боли. Адвокаты встанут на защиту "мучеников" и выбьют для них солидные компенсации. Медицинский и фармацевтический бизнес разорится.
Грубо говоря, производители сильнодействующих препаратов хотят выдать смертность от передозировок за своего рода сопутствующий ущерб (collateral damage). Мол, ни одного способа минимизировать негативные последствия употребления опиоидов не существует. Как автомобилист рискует попасть в аварию со смертельным исходом, так и больной, употребляющий оксиконтин, рискует умереть. Высокая вероятность смерти не является причиной запрета транспортных средств или болеутоляющих.
Летиция Джеймс и её команда, однако, поражены масштабами гибели людей от опиоидов. Ежедневно от наркотических средств умирают 9 жителей штата Нью-Йорк и 130 человек по всей стране. При этом фармацевтические компании делают всё возможное, чтобы свалить вину за происходящее на наркокартели. Мол, американцы умирают из-за героина, фентанила, кокаина, метамфетамина и другой дряни, а не из-за оксиконтина и его многочисленных аналогов. Следовательно, властные структуры должны бороться с мексиканскими картелями и оставить в покое фармацевтические компании.
Летиция Джеймс, однако, выбрала очень правильную стратегию. Она не собирается начинать борьбу с лоббирования революционных ограничений на уровне штата или всей страны. Закручивание гаек начнётся с привлечения общественного внимания к частным случаям американцев, ставших жертвами халатности производителей и распространителей опиоидов.
Когда эти люди получат компенсации в несколько сотен миллионов долларов и вдохновят других пострадавших судиться с производителями опиоидов, то фармацевтические гиганты сами задумаются о новых правилах. То же семейство Саклер поймёт, что лучше продать меньше таблеток и выплатить меньше компенсаций, чем завалить всю страну оксиконтином, а заработанные миллиарды долларов потратить на юристов и компенсации пострадавшим.
Так или иначе, Америку ожидает один из самых увлекательных судебных процессов в истории страны. Вероятнее всего, он затянется на долгие годы. Тем не менее, Летиция Джеймс уже вписала своё имя в историю. Ни Эрик Шнайдерман, ни Эндрю Куомо, ни Элиот Спитцер, ни один другой генеральный прокурор штата Нью-Йорк не находили в себе мужества объявить всемогущим фармацевтическим гигантам настоящую войну.
Евгений Новицкий
