Российский социолог Сергей Белановский несколько дней назад опубликовал в фейсбуке "Августовские тезисы":
1. Эпоха Путина заканчивается. Это непреложный факт, не зависящий от того, сколько времени он будет занимать должность президента.
2. Критиковать Путина за то, в чем он виноват, и за то, в чем он не виноват, уже не имеет смысла.
3. Нет смысла обсуждать проблемы вчерашнего и даже сегодняшнего дня. Надо смотреть в будущее.
4. Борьба за место преемника началась уже сейчас.
5. Легитимность Путина будет падать независимо от того, какие проценты он наберет на выборах.
6. Даже если Путин сохранит свой пост до 24 года, он все более будет превращаться в хромую утку. Его власть будет ослабевать.
7. Преемник, кем бы он ни был, не будет обладать легитимностью Путина.
8. Путину прощают и то, в чем он виноват, и то, в чем он не виноват.
9. Преемнику не простят ни того, в чем Путин виноват, ни того, в чем Путин не виноват. То же касается и самого преемника – ему не простят ничего.
10. Назревшие проблемы потребуют непопулярных решений (это тезис Макаркина). Пример – повышение пенсионного возраста. Инсайдерская информация: запас финансовой прочности пенсионной системы – не более трех лет.
11. Снижение легитимности лидера ослабит власть.
12. Ослабление власти активизирует конфликты на всех уровнях – федеральных элит, региональных элит, олигархов разных уровней друг с другом, населения со всеми уровнями власти. Следует указать на подавленные, но не уничтоженные идеологические и национальные конфликты.
13. Силовое подавление ВСЕХ конфликтов невозможно. Дело здесь не столько в наличии или отсутствии силы, сколько в трудности принятия решения. Любой конфликт требует решения вопроса, кто прав, а кто виноват. Институтов для решения таких вопросов не существует. Они либо не созданы, либо уничтожены.
14. Нарастающие многовекторные и многоуровневые конфликты приведут к тому, что страна начнет расползаться. Возможно, это примет форму "парада суверенитетов", а также митингов на площадях перед зданиями администраций и перекрытия дорог.
15. Контроль над СМИ разрушится, поскольку будет утрачена ясность, какая политическая линия является правильной.
16. Внешние силы, почувствовав ослабление внутренних скреп российского государства, активизируются. Россия слишком многими воспринимается, как враг или как добыча.
17. Сможет ли новый правитель сохранить целостность страны? Какими методами он сможет этого достичь? Путинские методы придется оставить. Их время прошло. Новый правитель должен суметь применить силу и дипломатию в каких-то уникальных сочетаниях и в условиях институционального вакуума. Он должен уметь решать проблемы по существу. Он должен очень быстро сформировать собственную харизму, эффективно решив одну или несколько острейших проблем. Он должен уметь играть на национальных ценностях, что отчасти удавалось Путину. Это должен быть политический гений. Сегодня я такого человека не вижу.
Белановский – автор нескольких книг и десятков публикаций по социологии, в 90-х годах участвовал в кампании Александра Лебедя, в 2000-х работал в Фонде эффективной политики (занимавшейся предвыборными кампаниями Владимира Путина), а в начале 2010-х вместе с экономистом Михаилом Дмитриевым написал известный доклад, прогнозировавший политический кризис в России.
В интервью Радио Свобода Белановский подробнее раскрыл некоторые из своих тезисов, начав с теоретического описания того, что он назвал эпохой Путина:
– По большому счету, есть две большие философии права, одна создана в Китае, вторая – в греко-римском мире. В основе римской так или иначе были заложены права гражданина Рима (именно гражданина Рима, не всех людей). В Китае примерно в V веке до нашей эры возникла школа законников (это направление обычно называют легизмом), где философия права исходит из того, что единственным источником права является воля императора. Как ни странно, эта теория обладает определенной привлекательностью и создает некую утопию, может быть даже народную, которая гласит: если где-то возникает несправедливость, то, если достучаться до императора, он придет и разберется по справедливости. Была шутливая песенка: "Где же, где же ты, вождь, прекрати беспредел" – этими строчками можно коротко описать философию легистского права. Советская власть, сталинская эпоха в значительной мере на этом держалась. Это советское изобретение – подменить суд письменными жалобами трудящихся, на которые положено было реагировать. Я свидетельствую, что в брежневские времена на письменные жалобы реагировали серьезно и гораздо оперативнее, чем через классический суд. Когда Путин пришел к власти – трудно сказать, что творилось у него в голове, какая-то каша, как мне кажется. Но мысль, которую он высказал в самом начале своего президентства: мы будем строить управляемую демократию, – говорит о том, что, может быть неосознанно, он на эту китайскую философию права опирался. Довольно последовательно на протяжении многих лет он реализовывал эту концепцию, все больше концентрируя власть в своих руках, по мере возможностей решая проблемы, которые приобретали значение и могли дойти по всем ступеням до самого Путина.
Есть вопрос, были ли у него еще какие-то идеи. Мне кажется, в голове у него был какой-то идейный хаос: с одной стороны, он был за рыночную экономику, с другой стороны – за какую-то плановую советскую экономику. Сколько уж лет прошло, почти 20, он так и не определился толком, за что выступает. Но была у него еще одна геополитическая идея, которая сыграла самую драматическую роль, что распад Советского Союза – крупнейшая геополитическая катастрофа века и, подспудно, что надо собирать "русские земли". Это была катастрофическая ошибка, кстати, не только его. Есть такой вице-премьер Дмитрий Рогозин, которого Путин сначала направил с НАТО взаимодействовать. В интернете можно найти высказывание Рогозина, что "мягкая сила", "умная сила" – все это ерунда, а имеет значение только грубая, физическая, вооруженная сила. Сочетание мысли о том, что надо собирать "русские земли", с идеей, что не существует никакой силы, кроме грубой физической, имело катастрофические последствия. Сначала зачем-то развязали войну в Грузии. Есть версия, что грузины сами к этой войне готовились, – допустим, но на протяжении многих лет, начиная с 90-х годов, Россия могла дипломатически очень многое урегулировать на территории Грузии. Саакашвили как-то сказал, что не понимает смысла политики России в Закавказье, – я подписываюсь под этими словами, я тоже его не понимаю. Тем не менее, была развязана война. Слава богу, она довольно быстро кончилась и, к большому сожалению, была быстро забыта и в России, и за ее пределами, одна Грузия о ней помнит. Но если война в Грузии была сочтена российским населением и мировым сообществом как нечто не очень значительное, то с Украиной такого не получилось, хотя с самого начала было очевидно, что собрать "русский мир" вооруженной силой – мероприятие абсолютно нереальное.
Крым забрали, на Донбассе развязали войну, потом – в Казахстан вторгаться и, не дай бог, в страны Прибалтики, которые все-таки члены НАТО? Как раз перспективной была политика "мягкой силы", я был сторонником такой политики, и здесь в упрек тому же Путину хочу сказать, что, с моей точки зрения, он ничего не сделал для русского населения, оказавшегося за пределами Российской Федерации. И если Крым взяли относительно бескровно, что геополитической вины не смягчает, то война на Донбассе? Я до последнего момента не верил, что такое возможно. По имеющимся у меня сведениям, нет людей на свете, которые больше ненавидят Путина, чем русские в Украине. Что такое эпоха Путина? Это эпоха, когда человек, руководствуясь явно или неявно китайской философией легизма, будучи озабочен геополитическим собиранием "русских земель", в конце концов довел дело до войны, начал бряцать оружием на весь мир, вторгся в Сирию с непонятными целями, – единственная гипотеза, чтобы противостоять американцам. Зачем это надо делать – непонятно. Я, кстати, пытался выяснить, зачем мы влезли в Сирию, и не получил внятного ответа: говорили, что для Путина есть важный аргумент, что, дескать, Америка себе позволяет вторгаться в Ирак, Ливию, а чем мы хуже. Оставляя за рамками моральные аргументы, я бы сказал, что для того чтобы вести себя как Америка, надо быть Америкой: если у нее 25% мирового ВВП, а у России – 2%, то это далеко не самая разумная политика. Повторяю, я сознательно отвлекаюсь от всех остальных аргументов.
– Вы описали легистский режим Путина. Но сейчас, вы говорите, он подходит к концу.
– Прежде всего, диктатура и монархия – очень разные вещи. Монархия предполагает сословное общество, дворянство, божественную санкцию – это обязательный момент, "помазанник Бога на земле". А диктатор – человек, который пытается укрепить свою власть на пустом институциональном пространстве, возможно, оперируя деньгами, личной преданностью, которая не всегда оправдывает себя. Среди дворян были случаи предательства, но в принципе они действительно готовы были жизнь положить за государя. Можно ли это купить деньгами – большой вопрос. Сиракузский тиран Дионисий это хорошо понимал. Это про него знаменитая история – он повесил над головой своего приближенного Дамокла меч на конском волосе, а когда тот с ужасом это увидел, то сказал: ты просил разрешить тебе почувствовать себя тираном. Почему я считаю, что эпоха Путина заканчивается? В первый раз, когда он два срока отработал президентом, а потом порекомендовал Медведева, практически вся элита среднего уровня – управленцы, руководители, бизнес и так далее – была уверена, что Путин вернется к власти, более того, что он и во времена Медведева будет де-факто президентом. И, в общем, одобряли: Путин – мужик, крутой и так далее.
Чем сегодняшняя ситуация отличается? Во-первых, чисто физически, с точки зрения возраста Путин подошел к пределу. В 2024 году ему будет 72. На свете бывали правители и постарше, но я убежден – судя по тому, что сам Путин говорит, в конце концов, что в 2024 году он уйдет окончательно. Роль Дэн Сяопина (китайский политик, остававшийся "духовным лидером" страны после отхода от руководства КНР. – Прим.) он сыграть не может, потому что у Дэн Сяопина была ясная содержательная стратегия, он ясно понимал, что нужно стране, знаменитые "четыре модернизации". У Путина, с моей точки зрения, никаких содержательных идей просто не было. Поэтому если Дэн Сяопина упрашивали остаться, к его мнению, как к мнению мудреца, прислушивались, то в отношении Путина я такого не вижу. Глеб Павловский сказал как-то, что гений Путина не стратегический, а тактический, то есть лавировать он мастер, но по стратегическим вопросам ему сказать нечего. Поэтому прямой аналогии с Дэн Сяопином не просматривается. Может просматриваться какой-то "пиаровский" президент, который прямые линии ведет с народом, с губернаторами общается, что-то такое. Но я не думаю, что такая линия будет эффективна, тем более шесть лет пройдет – возраст, внешний вид будет не тот. Короче, я в это не верю.
– Вы говорите об устройстве власти, о том, насколько элита считает слово Путина последним в решении любых вопросов, – именно в этом начинается эрозия? Сравнивая, например, с 2000-ми годами, когда вы сотрудничали с Фондом эффективной политики, – элита уже не так сплочена вокруг Путина, начинает списывать его со счетов?
– Я думаю, что всем понятно, что Путин уходит. Может быть, он и боится, я допускаю, но усидеть после 2024 года, тем более повторить трюк с преемником, то есть на 6 лет посадить кого-то, 72 плюс 6 – это 78, а потом 78 плюс 6 – это будет уже 84, многовато. Я думаю, что он твердо решил уйти. Конечно, ему хотелось бы, чтобы это прошло гладко, безопасно в личном плане. Насколько это получится, я не знаю. Но если он решил уйти, возникает вопрос, что делать дальше. Думаю, вся элита консолидирована в том, что свободных выборов, где могли бы участвовать и Навальный, и Удальцов, и вообще каждый желающий, допускать нельзя, контроль над ситуацией в стране будет утерян. Следовательно, опять будет разыгран вариант "преемник". И здесь ключевой тезис: каким бы человеком ни был этот преемник, каким бы подходящим ни казался для элиты, он не будет вторым Путиным. Раз так, то авторитет власти неминуемо упадет. А у общества накопилось очень много вопросов. Были попытки тракторных маршей на Москву, их не пустили. При Путине, понятно, – полиция права, а преемник сможет игнорировать подобные вещи? Или система "Платон"? В стране возникает огромное количество локальных конфликтов. Где-то зарплату не платят. Национальные вопросы: насколько я знаю, в Татарстане очень болезненно восприняли отказ от продления договора с разделом полномочий, пусть он даже фиктивный.
Изменения идут. Что далеко идти, руководитель ВЦИОМа Валерий Федоров сказал, что в стране растет запрос на перемены. Где-то в конце выступления он употребил слово "революция". Ничего похожего даже несколько месяцев назад за ним не водилось. То ли он такие данные действительно получил внезапно, то ли он сделал ставку в борьбе кремлевских башен на какую-то из них, трудно сказать. Но так или иначе, процессы, о которых говорит Федоров, безусловно в обществе идут. Протестные настроения будут расти, быстрее или медленнее, и если будут возникать демонстрации, то в подавлении их грубой физической силой, я думаю, есть пределы. Принять решение "стрелять или не стрелять", разгонять ли грубой силой – очень ответственное решение. Его принять не так просто. А тот, кто примет его просто, задумается в следующий раз – это совершенно однозначно. В конце концов, если рабочим не платят зарплату и они вышли на какой-то митинг, по ним что, стрелять что ли? Это тоже вопрос, по кому стрелять, – может, по тем, кто не заплатил? Какое-то конкретное выступление подавить легко, даже если подавление будет несправедливым. Но если масштаб таких явлений расширится, то у того, кто подписывает, рука задрожит – это можно сказать совершенно точно.
– То есть сейчас возможности финансово поддерживать лояльность нет, остается силовая, но, как вы говорите, все с помощью силы не решить?
– В том числе потому что это силы разновекторные, многоуровневые. Когда с разных стороны возникают вопли "Путин, помоги", причем по совершенно разным основаниям и причинам, то разобраться в этом необозримом количестве случаев – задача совсем иного рода, это задача построения в стране правового порядка, причем римского типа, не легистского. Эта задача очень сложна.
– Вы в свое время исследовали настроения в начале 2010-х годов, тогда прогнозировали политический кризис. Сейчас мы видим нечто похожее: появилось новое поколение, еще на поколение младше тех, кто выходил на улицу в начале 2010-х. Я понимаю, вы не проводили специальных исследований, но с вашей точки зрения, Путин для него может сохраняться как привлекательный диктатор?
– Я думаю, он им безразличен. Что касается того исследования, я не могу сказать, что оно было исключительно о молодежи. На протяжении многих лет в адрес Путина были исключительно положительные высказывания (в фокус-группах, на которых основывалось исследование. – Прим.). Вопрос о том, не пора ли его сменить, вызывал страх – типа, лучше не надо. И вдруг с какого-то момента в фокус-группах просто замелькали высказывания, причем на тот момент они не были злобными, – дескать, что-то засиделся Путин, надо и честь знать, надо, чтобы была какая-то сменяемость власти. Вроде бы мы не при царизме живем, общество у нас демократическое. Сегодня, к сожалению, у нас социологические исследования монополизировали две фирмы (хотя "Левада-центр" под угрозами как-то держится), организации или люди, которые готовы были финансировать независимые исследования, сейчас просто боятся. Но даже если взять данные ФОМа, там есть строка "другой политик", в последние месяцы она чуть-чуть, но приподнялась. Если человек попал в сложную ситуацию и кричит: "Где же ты, вождь, прекрати беспредел", а ему в ответ еще раз морду набили, то возникает вопрос, что он дальше будет делать.
– Если собрать вместе финансовые проблемы, невозможность решать все силой, ослабление власти, которое вы описываете, то получается, что Путин, во-первых, с трудом досидит до 2024 года и попытается передать все некоему преемнику, который будет слабее.
– В ситуации с Медведевым было очевидно, что за Медведевым стоит Путин, поэтому Медведева объявили в последний момент. Сейчас ситуация другая. Я склонен думать, что за два-три года [до окончания срока Путина] этого преемника надо ставить премьер-министром, иного варианта просто нет, – обеспечить хотя бы видимость преемственности, люди должны к нему привыкнуть, у него должен какой-то рейтинг набраться. Думаю, года за три Путину надо выдвинуть преемника на должность председателя правительства и постепенно отдавать ему дела, то есть мы все чаще должны видеть не Путина, который беседует с губернатором, кого-то хвалит, а кого-то отчитывает, а уже этого преемника.
– Но преемник будет более слабым, чем Путин, а проблемы будут нарастать. Означает ли это, что преемник удержать ситуацию под контролем не сможет и это все сваливается в хаос? Возможно ли тогда появление несистемного политика? Даже при падении Советского Союза – все-таки Ельцин был человеком системы – системное наследование власти продолжалось. Возможно ли теперь будет появление несистемной фигуры?
– Преемник, кстати, может быть человек вполне вменяемый, это может быть даже хороший управленец, это может быть даже человек, обладающий определенной харизмой, но технократ – других вменяемых людей, кроме технократов, у нас просто нет, а это харизму несколько понижает. Как я себе представляю, он будет очень стараться разрулить какие-то проблемы страны, но маховик психологической динамики к этому времени начнет раскручиваться. Проблем очень много, в конце концов, если пенсионер живет на одну пенсию, если, не дай бог, он болен, то на лекарства ему уже не хватает, да и среди работающих таких людей может быть немало. Хватает на дешевые лекарства, но они не продлевают жизнь, а чаще ее укорачивают. Вполне может случиться парадокс – преемник реально достойный человек, технократ, который будет стараться сделать как лучше, но даже стараясь сделать как лучше, он все равно кому-то вынужден будет наступать на мозоль. Если он повысит пенсионный возраст, ему это просто не простят, сколько бы он ни старался для страны. Здесь есть некая дилемма, кого назначит Путин, силовика или гражданского мирного технократа. Если назначит силовика – силовик тоже может быть вменяемый, но настанет какой-то момент, когда он отдаст приказ использовать силу, и страна ему этого не простит. А технократ не будет применять силу. Если силовик, условно говоря, разгонит демонстрацию и посадит какого-то, не буду называть фамилии, не дай бог сглазить, лидера, то технократ постарается этого избежать, может быть, даже пригласит того поговорить. Но это уже все не поможет, эти лидеры станут появляться, их известность будет расти. А дальше бог ведает.
В лучшем случае этот преемник просидит следующий цикл, но дальнейшие выборы наверняка будут свободными. Либо надо такую тоталитарную систему устраивать, что придется довести численность лагерного населения до сталинской нормы. Но даже Сталину для того, чтобы построить свою систему, потребовалось порядка 10 лет. Мне трудно поверить в такой сценарий. Я думаю, фактическая свобода будет нарастать. И потом, есть выборы в Думу, есть региональные выборы, я думаю, что несистемные политики начнут набирать силу. И страшная недоработка Путина: он отчасти позволил, отчасти просто способствовал идеализации советского прошлого, я бы сказал, даже крайним социалистическим идеям, вместо того чтобы помочь обществу от этого избавиться. Если на этой волне придет к власти кто-то, кто учинит национализацию. 1917 год показал, что когда прогнали "буржуев", буквально через несколько дней шахты оказались затопленными, производство остановилось и так далее. У нас есть система предприятий, понятно, что ими надо как-то грамотно управлять. Сечина ругают как управленца, но он может оказаться просто гением управления по сравнению с людьми, которые его выведут из этого кресла – судить или еще что. Кого посадят вместо него – большой вопрос. Крайне левые и на Западе есть, но в очень небольшом количестве. У нас они могут захватить серьезный сегмент электората именно потому, что власть ничего не делала в этом вопросе. Я разговаривал с людьми, они удивляются, что олигарх может работать без выходных по 12 часов в сутки. Про Илона Маска верят, а про нашего Дерипаску не верят. Я какое-то время был в команде Дерипаски, я свидетельствую: его очень уважает его окружение. Если его прогонят, национализируют, бог знает кого посадят – 10 лет разрухи гарантировано, и что из этого потом выйдет, не знаю. У меня какие-то такие представления, не очень радужные.
Валентин Барышников
