Верхняя оценка – данные украинских властей. 8 декабря президент Владимир Зеленский назвал цифры в 198 тысяч убитых и свыше 550 тысяч раненых российских военных.
Западные оценки в принципе схожи с этими данными. Министр обороны США Ллойд Остин 7 декабря заявил, что Россия потеряла в войне не менее 700 тысяч человек убитыми и ранеными. "Российские потери только в первый год развязанной Путиным войны, видимо, превысили потери Москвы во всех конфликтах после Второй мировой войны, вместе взятых".
В 2024 году Россия была более успешной с точки зрения захвата украинской территории, в частности, её наступление в Донецкой области, от Авдеевки до Покровска, было самым значительным после первого этапа войны, но одновременно произошел резкий рост потерь.
Цена продвижения. Соотношение потерь и захваченных территорий
В течение года скорость захвата территорий увеличивалась. По данным украинского проекта DeepState, отслеживающего ситуацию на фронте, с июля по ноябрь ежемесячные темпы наступления возрастали в среднем в 1,5 раза. (Всего с начала года Россия захватила около 3 тысяч квадратных километров, или полпроцента территории Украины – примерно с 18 до 18,5%.)
Со скоростью наступления росли и темпы потерь. Об этом пишет Би-би-си, сравнивая количество появляющихся сообщений о смерти российских военных с ситуацией годичной давности: "В сентябре каждый день в среднем мы фиксировали сообщения о гибели 140 российских военных… Показатели октября 2024 года ещё выше – подтверждалось в среднем 152 смерти российских военных в сутки. Темпы роста потерь в последние два месяца в 1,6 раза превышают средние ежедневные показатели 2023 года. Тогда мы получали подтверждение около 90 смертей каждые сутки".
Министерство обороны Великобритании приводит оценки российских потерь убитыми и ранеными, опираясь на данные генерального штаба украинских сил (и очевидно, доверяя этим данным) – от 846 человек в среднем в день в январе до 1523 человек в среднем в день в ноябре.
У графиков захвата территорий и потерь высокая корреляция.
1523 человека в среднем в день в ноябре означает 45 690 убитых и раненых за весь месяц (для сравнения: в мае канцлер Германии Олаф Шольц оценивал ежемесячные потери российских войск в 24 тысячи человек). Американский аналитический центр "Институт изучения войны" (ISW) подсчитал, что с сентября по ноябрь Россия потеряла 125 800 человек, захватив 2356 квадратных километров, или примерно 53 человека на квадратный километр украинской территории.
Аналитики и украинские военнослужащие описывают изменившуюся тактику российских войск, которая позволила им успешнее преодолевать оборону ВСУ: постоянное давление малыми мобильными штурмовыми группами пехоты. Эта тактика опирается на значительное превосходство России в живой силе и, по всей видимости, сопровождается высокими потерями.
О больших потерях говорят не только украинские и западные источники. В России можно слышать жалобы родственников военных и провоенных блогеров. Издание "Верстка" описывает положение 810‑й бригады российской морской пехоты, брошенной против вошедших в Курскую область украинских сил, ссылаясь на свидетельства самих военных и их родственников: "Там полный ад. Кто штурмовики, там полный… Там дохера трупов, очень много. Они их просто послали как на мясо". "Там идут мясные штурмы и бои в очень тяжёлых условиях, 810‑я бригада понесла адские потери". "Тысяча человек без вести пропало в октябре, это что за бермудский треугольник".
О 810-й бригаде упоминал и z-блогер Юрий Подоляка, жалуясь руководству страны на "командование на Курском участке", которое "заставляет 810-ю бригаду, по сути, обнулять себя. Огромные потери, бессмысленные".
Возможность прибегать к тактике, связанной с высокими потерями, российскому командованию дает, по всей видимости, упоминавшееся уже преимущество в живой силе, а оно базируется сейчас на значительном притоке в армию контрактников, которых исследователи называют добровольцами (то есть людьми, идущими на войну по своей воле, хотя во многих случаях за этим стоит не только бескорыстный порыв, а стремление заработать, поскольку выплаты по контрактам в России выросли многократно и теперь значительно превосходят другие возможности заработать для среднего жителя страны).
В упоминавшемся уже анализе Би-би-си говорится, что именно "добровольцы" теперь составляют большинство погибших: "В первые 3 месяца войны типичный погибший солдат российской армии – это 21-летний контрактник, служащий в элитных подразделениях. В 2023 году типичным погибшим был 34-летний заключенный, отправившийся на фронт из колонии. К осени 2024 года портрет среднестатистического российского военного вновь изменился. Теперь чаще всего погибают добровольцы, то есть те, кто подписал контракт уже после начала полномасштабного вторжения".
В другом анализе Би-би-си замечает, что многие военнослужащие-добровольцы "гибнут в течение двух-четырех недель после отправки на фронт".
Этот конвейер по вербовке контрактников и немедленной отправке их в бой с высокой вероятностью погибнуть критикуют даже провоенные блогеры. Анастасия Кашеварова: "Жизнь штурмовика на фронте часто варьируется от двух недель до месяца, затраты государства от 6 до 12 млн рублей. Эффективность такого "штурмовика" стремится к нулю. Более нерентабельного подхода к человеческому ресурсу и государственным деньгам, чем в армии, нет ни в одной сфере… "штурмовик" еще года два назад – это элита... Сегодня "штурмовик" – это неподготовленный солдат или недолеченный/раненый боец, который из-за нехватки ресурса или по другим причинам отправляется вновь на боевое задание. Отправка "в штурма" считается наказанием, "обнулением", да и вообще подается так, что это просто унизительно быть "штурмовиком". В качестве иллюстрации Кашеварова привела данные трех человек:
- 21.06 исполнилось 18 лет, 14.08 подписан контракт, 26.08 направлен на задание, 31.08 признан без вести пропавшим (17 дней с момента подписания контракта).
- 12.09 подписан контракт, 29.09 признан пропавшим без вести. (17 дней с момента подписания контракта).
- 12.09 подписан контракт, 20.09 “направлен в зону СВО”, 24.09 признан пропавшим без вести. (12 дней с момента подписания контракта).
"Штурмовики – самые рисковые бойцы на фронте. Продолжительность жизни там значительно ниже, чем в арте (артиллерии. – РС) или у танкистов, или у БПЛА-операторов. Но из-за того, что неподготовленных сразу бросают в бой, много сразу 200 или 300 (убитых или раненых. – РС). По мнению некоторых командиров, любой мужик, подписавший контракт, – готовый штурмовик. Но это не так. Вывод: система нынешняя неэффективна как в боевом плане, так и в денежном. Неподготовленный боец с эффективностью, стремящейся к нулю, обходится государству от 6 до 12 млн рублей за 2 недели – месяц нахождения на фронте".
Другой провоенный блогер, впрочем, замечает, что украинские силы в условиях нехватки пехоты ведут войну в значительной степени с помощью дронов, и в этой ситуации действия российских войск – "непрерывная, бесконечная разведка боем... При такой тактике, когда надо проломить массой людей массу дронов и убить несколько человек в "укрепе", подготовка войск особого влияния на исход боя не оказывает, отсюда и недельная "подготовка" новых контрактников перед отправкой в бой. Это, неправильно, конечно, и к исходу весны у нас могут кончиться люди, если потери при наступлении по всему фронту не удастся снизить".
В другом посте блогер предполагает, что некие российские чиновники готовятся к завершению войны, и поэтому "Россия, не пытаясь никак радикально поднять эффективность армии, гонит на убой пехоту – этим людям надо продержаться несколько месяцев, после чего всё решится само, а до этого момента пехоты хватит".
О подобном пишет Re:Russia: "Стартовавшая еще в начале года "контрактная гонка" усилилась в мае – июне: регионы наперегонки повышают выплаты подписавшим контракт на войну… Важной составляющей конкурентности нового контракта является также вероятность быть убитым. В условиях российского наступления и резкого наращивания дронового арсенала ВСУ такая вероятность может существенно увеличиться этим летом и в результате завести новую контрактную модель в тупик. Однако пока российские власти, кажется, верят в "окно возможностей", открывшееся перед ними этой весной, и стремятся посредством контрактной гонки приблизиться к ситуации критического преимущества в живой силе".
Гонка выплат, рост контрактов
Выплаты за подписание контракта на войну в Украине непрерывно и быстро растут, в этой гонке расходов участвуют центральные и региональные власти – аналитики замечают, что регионам спущен план, и они конкурируют между собой за привлечение новых контрактников. Считается, что Кремль не хочет прибегать к новой мобилизации и предпочитает привлекать "добровольцев" деньгами. Это создает своеобразную рыночную экономику войны с балансом спроса и предложения, и тогда стремительный рост выплат может свидетельствовать, что за меньшие деньги уже не находится достаточно людей, готовых идти на войну.
В конце июля 2024 года президент России Владимир Путин увеличил единоразовую федеральную выплату в два раза, до 400 тысяч рублей, и рекомендовал региональным властям увеличить местную выплату до той же суммы. Но во многих регионах выплата во много раз превышает минимальную рекомендованную границу. В среднем региональная выплата составляет 897 тысяч рублей, за год она выросла в 5,3 раза, подсчитало издание "Важные истории": "Столько россиянин, получающий среднюю по стране зарплату, смог бы заработать только за полтора года".
Подписавший контракт сейчас получает в среднем 1,3 миллиона рублей с учётом двух выплат: региональной и федеральной. Вот как выглядит последнее повышение в Челябинской области: единовременная выплата – 2 млн рублей (региональная часть – 1,5 млн рублей, федеральная – 400 тысяч, 100 тысяч от муниципалитета). В некоторых регионах (Белгородская и Нижегородская области) добровольцы могут суммарно получить 3 миллиона рублей – это больше, чем в Москве и Петербурге.
6–12 миллионов рублей, о которых писала Кашеварова, очевидно, включали в себя выплаты за тяжелые ранения и смерть. В обзоре Re:Russia говорится о нескольких крупных выплатах семьям погибших: от Министерства обороны ("президентская") – 5 миллионов рублей, две выплаты на общую сумму более 8 миллионов от принадлежащей "Газпрому" страховой компании и региональные выплаты до 3 миллионов.
Размеры российской армии в Украине оценивают примерно в 600–700 тысяч человек. (Летом Путин говорил почти о 700 тысячах, "Рейтер" в ноябре приводил оценку украинского военного источника в 575 тысяч.)
Высокопоставленный чиновник НАТО утверждал, что Россия ежемесячно вербует 30 тысяч человек. В октябре The New York Times приводила подобные оценки американских чиновников: 25–30 тысяч в месяц, "примерно столько, сколько теряется на поле боя". (По всей видимости, это основывалось на представлениях о потерях российских войск до нынешней осени.)
Это примерно совпадает с оценками "Важных историй", которые, изучив расходы российского бюджета, пришли к выводу, что в первой половине 2024 года темп набора контрактников составил 166 тысяч (в 6 раз больше по сравнению с первой половиной 2023-го, 26,7 тысячи, хотя эти данные могут не отражать реальное число подписавших контракт из-за вероятных задержек с выплатами, сказано в исследовании).
Аналитики Conflict Intelligence Team в разговоре с Радио Свобода предположили, что подобные темпы, не менее 30 тысяч контрактов ежемесячно, сохранялись и в третьем квартале 2024 года.
Однако сотрудник Немецкого института международных отношений и безопасности Янис Клуге, изучая данные российского бюджета, пришел к выводу, что в третьем квартале 2024 года количество подписавших контракт могло сократиться. Несмотря на повышение выплат, общая сумма, потраченная на бонусы для подписавших контракт, снизилась на 12%: с 18 до 16 миллиардов рублей за квартал, отмечает Клуге. Он выстроил три модели, и все они показывают снижение количества новобранцев. Минимальная оценка Клуге – если обещанное Путиным повышение выплат сразу вступило в действие – дает 49 500 новых контрактников в третьем квартале. Максимальная, если выплаты в действительности ещё не повысились или задержались, – 82 788 новых контрактников. Клуге предполагает, что реальная цифра подписавших контракт находится где-то в середине, в районе 65 тысяч человек за квартал.
Неизвестно, впрочем, является ли возможное падение разовым, вызванным сезонными факторами, или речь идёт о начале систематического снижения количества подписываемых контрактов, отмечает Клуге.
Команда CIT не берётся прогнозировать, пойдет ли количество завербованных на спад, поскольку выплаты могут продолжить расти, и подчеркивает, что на мотивацию новых контрактников могут влиять не только выплаты, но и вопрос статуса. "Некоторые идут не потому, что они получат сумму, а потому что это очень простой способ решить свои проблемы, изменить статус. Подписываешь бумаги – и сразу ты "герой", жена тебя любит. Государство придумывают новые фишки: детей отправить учиться, путёвки в лагеря, проезд бесплатный. Мы пока не видим объективных причин, что набор [будет] снижаться".
О том, что статус и давление со стороны общества, а не выплаты играют ключевую роль в принятии решения о подписании контракта, говорится в исследовании Европейского центра анализа и стратегий, основанном на ответах более двух тысяч респондентов. Исследователи, впрочем, допускают, что респонденты могли стремиться дать "социально одобряемые ответы".
39% опрошенных допускают возможность своего участия в "СВО": речь идёт о продлении действующих контрактов (желание переподписать контракт выразили чуть более половины действующих участников войны) и о первичной отправке на фронт.
61% опрошенных заявил, что не готов воевать, из них 54 процента не готовы подписать контракт ни при каких условиях. 43% действующих военнослужащих, с которыми удалось пообщаться исследователям, также не хотят вновь подписывать контракт.
Аутсорсинг
Российские власти ищут возможности восполнить потери не только за счёт граждан своей страны: на войну заманивают граждан стран Азии и Африки. Так, например, Россия обманом завербовала несколько сотен йеменцев на войну: им обещали высокие зарплаты и российское гражданство, но когда они приехали в Россию, их заставили подписать контракт.
Главным внешним поставщиком живой силы для российской армии, впрочем, остаётся КНДР: сейчас в России находится как минимум 10–12 тысяч северокорейских военнослужащих. По оценкам источников на саммите G20, Россия может рассчитывать на участие в войне до ста тысяч военнослужащих из Северной Кореи, но с оговоркой, что речь идёт не о одномоментном размещении, а в целом, с учётом ротаций.
Перспективы
Непрерывное отступление украинских сил в Донецкой области в этом году при очевидной нехватке военнослужащих (американские представители публично говорят о необходимости для Украины расширить мобилизацию) вызвало дискуссию, не находится ли украинская оборона на грани коллапса.
Даже те, кто не согласны с таким предположением, приводят контраргументы, скорее исходящие из того, что российская армия также находится в не лучшем состоянии. ISW: "Темпы российского продвижения в Украине выросли в последние недели, но остаются медленными и соответствуют скорее позиционной войне, чем быстрым механизированным маневрам".
Профессор стратегических исследований университета Сент-Эндрюс Филипс О'Брайан: "Россия не продемонстрировала способности проводить быстрые наступления во взаимодействии разных родов войск, которые необходимы для прорывов... Украина не может позволить себе терять солдат в отношении 1:1 или даже 1:2 с Россией… То, что сейчас происходит, – они выигрывают время в обмен на очень маленькие территории и заставляют Россию платить за них ужасную цену". О'Брайан также замечает, что падение режима Башара Асада в Сирии демонстрирует – "Путин бросает все, что у него есть, против Украины".
В таком виде схема российского наступления выглядит как "территории в обмен на жизни в обмен на деньги, покуда хватает ресурсов". Re:Russia оценивает расходы России за минувший год на выплаты воюющим, раненым и семьям погибших до 3 триллионов рублей, или 1,5% ВВП страны.
Ллойд Остин в упоминавшейся речи 7 декабря заявил, что, помимо 700 тысяч людских потерь, Россия растратила в войне более 200 миллиардов долларов. Это свыше 20 триллионов рублей.
Валентин Барышников
Евгений Легалов
svoboda.org
