Еще одна важная вещь. Российская Федерация в очередной раз выступает в роли наглого и злобного агрессора. Это вообще не в первый раз, в 2008-м в Грузии уже было. Новое — это масштабы. Они также сопоставимы с масштабами Второй мировой: длинная, около 2 000 километров линия фронта и около миллиона участников сражений с обеих сторон.
Два года назад, около 5 утра, российские телеканалы еще передавали выступление Путина о его решении начать эту самую «специальную военную операцию», а российские ракеты уже били по аэродромам, мостам и жилым домам в Харькове, Киеве и Чернигове. Казалось немыслимой дикостью и нелепостью слышать названия этих хорошо знакомых нам городов в таком жутком сочетании. Мы говорили тогда и говорим сейчас — да это, бред, дикость! Но мы почти к ней привыкли, к этой дикости.
А как диктатор обосновывал нападение на народ, считавшийся «братским»? Кто слушал тот его спич, вероятно, помнит, что об Украине речь зашла вообще под самый конец. Суть же была такова: НАТО движется на восток. Украину накачивают оружием. Наконец, Донбасс: там кошмар и геноцид, и «народные республики» обратились к России с просьбой о помощи. Вот основные доводы диктатора.
Фальшивость и подловатость всех этих подводок к выраженному в конце намерению были, вероятно, очевидны всему миру. Но не главному адресату — российской аудитории Путина. Этой аудитории было бы бесполезно объяснять вроде бы очевидные вещи. Например, что НАТО «расширилось» в последний раз, удовлетворив настойчивые (и весьма обоснованные) просьбы Латвии, Литвы и Эстонии в 2004 году. И все последующие 18 лет Владимир Путин не просто не замечал этого факта, но активно содействовал, скажем, работе Совета Россия-НАТО, а в конце того самого 2004 года участвовал в проведении совместных военно-морских учений. Да и вообще против НАТО ничего не имел, даже как-то слал им в качестве гостинца Рогозина — до тех пор, пока… не решил откусить кусок Украины. Это если говорить прямо и честно. Итак, Россия тогда считала, что обладает суверенным правом сотрудничать с НАТО. Украина же, реализуя свое суверенное право, закупала оружие у разных партнеров все последние пять лет, зная замашки российского диктатора. Разве она не имела такого права?
Наконец, можно было бы считать забавным фактом (если бы эта дорога не вела прямо в ад), что Путина «просили спасти от геноцида» именно «народные республики» Донецка и Луганска — то есть территории, которые и так находились под контролем Путина и его спецслужб все последние восемь лет. Части этих же областей, находившихся под контролем Украины, ни о чем таком Путина не просили. В Славянске еще помнили банду Гиркина и его царствование.
На эту нелепость спичрайтеры диктатора не стали обращать внимание, поскольку должны были задействовать хлесткое слово «геноцид».
Тем более, Путин не говорил и об угрозе «нападения НАТО». Прослушайте, кому не лень! Совсем наоборот: диктатор пригрозил союзникам Украины — если попробуете вмешаться, столкнетесь с такими последствиями… Ну, это потом стало частью его стиля — угрожать ядерной кнопкой.
Зато всякий опытный слушатель мог уловить уже в той речи все основные намерения диктатора: взять под контроль Киев и хапнуть побольше территорий — на его языке это называлось «дать людям свободный выбор в определении своего будущего».
Любители истории помнят, что диктаторы прошлых эпох, собираясь напасть, любили разыгрывать костюмированные спектакли возле границ, делать громкие залпы из приготовленных в кустах пушек. По итогам же громогласно сообщалось об очередной провокации и о том, что терпение кончилось.
Путин обошелся без этих спектаклей. Все, что было ему нужно, он затеял еще в 2014-м, когда послал группу Гиркина на захват Славянска.
Я хорошо помню, как в самом начале войны многие эксперты и политики — не дилетанты — отводили ей несколько месяцев, ну, от силы год. У оценок были понятные причины. Многие считали, что армия Украины, не выдержав нашествия, окажется деморализованной и растерянной. И все быстро кончится входом путинских бронированных колонн в Киев. Другие полагали, что руководство Украины, выдержав первый удар, но оказавшись перед лицом дальнейших страшных потерь, быстро пойдет на нужные Путину уступки.
Было также ясно, что Путин рассчитывал на «блиц-криг». Он видел в Украине легкую добычу, очень легкую. Потому и высказывался, и действовал столь нагло.
Самый важный итог первого этапа этой войны оказался очевиден. Украинское государство выдержало первый страшный натиск и дало достойный отпор. Многокилометровые колонны российских танков оказались рассечены и разбиты — что заставило вспомнить начало финской кампании почти 85-летней давности. Российские десанты в Гостомеле, за который велась многодневная битва, оказались уничтожены или рассеяны.
Фундаментальной ошибкой путинской разведки стала вопиющая недооценка мощи ВСУ и мотивированности украинских солдат, даже без реальной на тот момент помощи союзников.
В течение еще нескольких месяцев Путин, судя по всему, не мог понять, что его изначальный безумный план нереализуем. Понять реальность его заставили действия ВСУ. В конце августа 2022 года украинские войска смогли перейти в контрнаступление и освободить почти всю Харьковскую область. А к ноябрю 2022 года — выдавить захватчиков из Херсона и вообще с западного берега Днепра.
Но путинские войска продолжали контролировать около 18% территории Украины, захваченной в первые два месяца вторжения. И уходить никуда не собирались. Да, очень многие видели, что диктатор надеялся именно на блиц-криг и не очень было ясно: что он будет делать, если этот план все же сорвется? Какую он будет вынужден выбрать стратегию?
И он выбрал: стратегию затяжной и тяжелой войны — на измор. Он решил, что будет воевать дальше, обрекая сотни тысяч людей по обе стороны границы на смерть.
Он пошел на то, что в феврале 2022 года казалось немыслимым — на мобилизацию. На свою так называемую профессиональную армию диктатор уже не мог рассчитывать. От нее мало что осталось. Более 300 тысяч мобилизованных закрыли линию фронта от севера Луганской области до юга Запорожской. И часть из них получила конкретную задачу — окапываться и возводить непреодолимые преграды на границах оккупированного и частично сожженного пространства, которое Путин захотел видеть своим.
Да что там захотел — он уже вписал ее в свою конституцию, как опытный квартирный вор вносит в записную книжку итоги зачистки большой добротной квартиры: аккуратно, по категориям — столько-то в валюте, столько-то в драгоценностях, еще столовым серебром, конечно, не погнушался, ну и меховые вещи, само собой… Жители его страны (я имею в виду население, обожающее диктатора) грабеж одобрят и порадуются добру. Это понятно.
Но тут как бывает: если вор чем-то раздражен, то может и нагадить тут же, в обчищенной квартире. Даже в самом прямом смысле. А если воровство масштабное — то гадить нужно всерьез: скажем, взорвать плотину, затопить гигантские территории…
2023 год выдался для Украины тяжелее предыдущего — несмотря на то, что, наконец, стала поступать помощь от союзников. Благодаря ей, было организовано летнее наступление ВСУ, которое не принесло ожидаемого результата. Наступление уперлось на юге в оборонительные линии путинской армии, которой в прошлом году обороняться было сподручней, чем наступать.
В этой связи Путину, вероятно, пришлось уточнить и переформулировать цели войны. Судя по всему, изначально предполагалась ликвидация власти в Киеве, изгнание либо пленение (либо убийство — это уж как пойдет) руководства страны, наделение властью ставленников Москвы (вроде уже пребывавших на низком старте Медведчука и Царева) и уже с их «санкции» — отделение от Украины обширных территорий на Востоке и Юге. От всех этих целей пришлось отказаться, довольствуясь присвоением того, что успели урвать в феврале-марте 2022 г. Похоже, на данный момент главным смыслом войны для Путина остается оккупация и аннексия территорий, захваченных в ходе боевых действий. И чем больше, тем лучше.
С подобным подходом мир реально не сталкивался со времен окончания Второй мировой войны. Да, некоторые диктаторы за последние полсотни лет отваживались на захваты — особенно отличился иракский деспот Саддам Хуссейн. Ему, кстати, не так важно было наращение территории как таковое: он совершенно определенно зарился на территории Ирана, а потом Кувейта, богатые нефтью. Все, впрочем, кончилось крахом. В случае же российского диктатора мы теперь имеем пример захвата ради захвата. Что из себя представляет большая часть данной территории? Участки выжженной степи с уничтоженными городами. Вероятно, кому-то из преданной путинской аудитории очень по душе разрушенный до основания Мариуполь. Город у моря. Там уже отстроили квартальчик из четырехэтажных коттеджей на окраине. Тоже цель. Особенно с учетом того, как «мало» пустующих территорий у самой РФ.
Тяжкая, изматывающая позиционная война не изменила своего характера. Но к третьему ее году стало более очевидно, что в данный момент перевес сил — в людях и технике — на стороне агрессора. Стало понятно, что западные союзники Украины оказались не готовы к такому масштабу войны и к такой ее продолжительности. Они сейчас вынуждены переосмысливать всю ситуацию, уламывать или ломать сами себя: создается именно такое впечатление.
Кроме того, они, похоже, начинают понимать, что зло, которое им противостоит, представляет опасность не только для Украины, но и для Европы в целом. Медленнее всего эта мысль усваивается среди консерваторов в США. Их религиозность кажется показной, когда они готовы возносить хвалу своему главному кандидату — Трампу, прославляющему «великий шкурный интерес», забывая об уничтоженных городах Украины и сожженных заживо ее жителях.
Тем не менее, освоение западными лидерами новой реальности — войны в долгую — постепенно происходит. Гигантская машина консолидированного ВПК нескольких крупных экономик начинает со скрипом поворачиваться. Медленно, очень медленно.
А ВСУ тем временем испытывает все более острую нехватку артиллерийских установок и боеприпасов к ним, боевых беспилотных устройств и многого другого. Им все тяжелее сдерживать натиск войск Путина вдоль гигантской линии фронта. Украинские войска вынуждены были за последние три месяца уйти из Марьинки, а недавно — из Авдеевки.
Российская госпропаганда трубит в фанфары. Груды дымящихся развалин — то, что осталось от двух упомянутых украинских городков, но также и от Волновахи, Мариуполя, Северодонецка, Бахмута, Рубежной, Попасной и так далее — румяные пропагандисты предлагают скалящимся зрителям и слушателям как самый желанный подарок к празднику. Не знаю уж, к какому — к 23 февраля или к 8 марта… Думаю, сгодится в обоих случаях.
Да, это война по личной злобной прихоти диктатора. Это главный и страшный результат конвульсий его больного тщеславия, которому никто не мог дать укорот. Такое в истории уже случалось не раз.
Но ведь оказалось — что тоже знакомо нам по разным историям — эту прихоть готовы принять и признать миллионы людей. Не только слуги и подручные диктатора, но и рядовые российские труженики, «диванные» болельщики и болельщицы, завсегдатаи телешоу на госканалах, продавцы и продавщицы гастрономов, таксисты, воспитательницы детских садов и прочая, и прочая. Изрядная часть того, что мы именуем российским населением. Народом России.
Он тоже несет потери, но не чувствует этого. Он почти утратил чувствительность.
А его вождь, оставаясь старым вором, облетает свою зачумленную страну на немолодом бомбардировщике (одному 71 год, другому примерно 43), озирает тусклыми глазами ее покорные города, из которых он скоро потребует новых рекрутов. А завтра он отправит свои ракеты и беспилотные устройства, начиненные все той же чумой, в украинские города. Чума соберет добычу по обе стороны границы. Послезавтра певцы войны и чумы со всех экранов будут, как обычно, славить руины и кровь.
Защитники Украины, стиснув зубы, будут все так же держать оборону, считая каждый снаряд. Их союзники будут за тысячи километров на гигантских складах медленно отгружать эти снаряды, периодически поглядывая в калькулятор.
Каждый новый поворот истории непредсказуем. Иногда — так бывает — в силу определенного расположения сил и планет, а также хорошего освещения, контуры ближайшего будущего становятся довольно хорошо видны. Например, из февраля 1943 года стал немного различим февраль 1945-го. Сейчас не так. Освещение есть. Но еще нужно кое-что подсветить. И нужны еще силы.
Третий год войны. Что я испытываю? Гордость за мужчин и женщин Украины. Это им в первую очередь нужны силы. Еще стыд — за свое государство. Еще — надеюсь пережить все это. В общем, вот в такой последовательности.
Прошло два года с того утра. Сейчас у нас ночь. Но новое утро, безусловно, наступит.
© Независимый интернет-журнал «Спектр»
