Раневская выступала на литературно-театральном вечере. Когда перешли к ответам на вопросы, девушка лет шестнадцати спросила: — Фаина Георгиевна, что такое любовь? Раневская подумала и сказала: — Забыла. — А потом добавила: — Но помню, что это что—то очень приятное.
— Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня ещё не целовал никто, кроме жениха. — Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?
Удивительно, — сказала задумчиво Раневская. — Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.
Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт.
Или я старею и глупею, или нынешняя молодёжь ни на что не похожа! — сетовала Раневская. — Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чём они спрашивают.
Юноша с девушкой сидят на лавочке. Юноша очень стеснительный. Девушке хочется, чтобы он ее поцеловал, и она говорит. — Ой, у меня щечка болит. Юноша целует её в щечку: — Ну как, теперь болит? — Нет, не болит. Через некоторое время: — Ой, у меня шейка болит! Он её чмок в шейку: — Ну как, болит? — Нет, не болит. Рядом сидит Раневская и спрашивает: — Молодой человек, вы от геморроя не лечите?
Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием. — Позовите директора, — сказал она, расплатившись. А когда тот пришёл, предложила ему обняться. — Что такое? — смутился тот. — Обнимите меня, — повторила Фаина Георгиевна. — Но зачем? — На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.
— Фаина Георгиевна, на что похожа женщина, если её поставить вверх ногами? — На копилку. — А мужчина? — На вешалку.
Великая русская актриса Александра Яблочкина пребывала в девицах до старости. Как-то она спросила у Раневской, как, собственно, занимаются любовью. После подробного рассказа Раневской Яблочкина воскликнула: — Боже! И это все без наркоза!!!
У Раневской спросили: — Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна? — Болит печень, сердце, ноги, голова. Хорошо, я не мужчина, а то бы и предстательная железа заболела.
— Вот ваши снотворные таблетки, Фаина Георгиевна, этого вам хватит на шесть недель. — Но, доктор, я не хотела бы спать так долго!
Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зелёной: — Надо считать до трех. Максимум — до пол-четвертого.
Дамы, не худейте. Оно вам надо? Уж лучше к старости быть румяной пышкой, чем засушенной мартышкой!
— Фаина, — спрашивала её старая подруга, — как ты считаешь, медицина делает успехи? — А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать.
— Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью.
— У меня будет счастливый день, когда вы станете импотентом, — заявила Раневская надоедливому ухажеру.
— Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой – морда становится меньше, но грустнее.
Раневская не упускала случая ошарашить собеседника совершенно неожиданной реакцией. — Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха! — во весь голос закричала соседка по столу. — Всего одна, милочка. Ну, сколько она может выпить?! — спокойно ответила Раневская.
— Отпускайте идиотов и клоунов из своей жизни. Цирк должен гастролировать.
В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полётах в космос. Закончив её, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская. — Товарищ лектор, а вы <подушечки> ели? Вокруг конфета, а внутри — варенье. Интересно, как оно туда попадает?
— В Москве можно выйти на улицу одетой, как бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение — это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная “скупость” — ибо в бедность никто не верит.
Pаневская со всеми своими домашними и огромным багажом приезжает на вокзал. — Жалко, что мы не захватили пианино, — говорит Фаина Георгиевна. — Не остроумно, — замечает кто-то из сопровождавших. — Действительно не остроумно, — вздыхает Раневская. — Дело в том, что на пианино я оставила все билеты.
— Почему вы кочевали из театра в театр? — Искала святое искусство. — Нашли? — Да! В Третьяковской галерее.
— Сегодня я убила пять мух, — сказала Раневская. — Двух самцов и трех самок. — Как вы это определили? — Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале.
— Природа весьма тщательно продумала устройство нашего организма, — философично заметила однажды Раневская. — Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне тела, что и глаза.
Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси. — Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
— Встречается такая любовь, что лучше ее сразу заменить расстрелом.
— Этот доктор творит чудеса! Он буквально за минуту вылечил все мои болезни, — саркастически заметила Фаина Георгиевна после посещения врача. — Каким образом? — Он сказал, что все мои болезни — не болезни, а симптомы приближающейся старости.
Информационно-публицистическое издание в Штате Джоржия (Atlanta, GA) США с 1992 года. Материалы подготовлены на основе информации открытых источников
При использовании наших материалов в публикацию необходимо включить: постоянную ссылку на статью, размещенную на нашем сайте Мнения и взгляды авторов не всегда совпадают с точкой зрения редакции