Все гадали, что запретят в этот раз: айфоны, джинсы, кока-колу? Законопроект, внесенный в Госдуму в пятницу, 13 апреля, превзошел наихудшие ожидания: депутаты предложили запретить сразу все, в том числе ввоз лекарств, алкоголя и сигарет из США и других "недружественных" стран, а также отменить право интеллектуальной собственности, чтобы производить аналоги американских товаров без разрешения их правообладателей. От перспективы лишиться импортных лекарств у комментаторов моментально пропала охота шутить.
Андрей Десницкий
Запретить американские и европейские лекарства (и лечиться подорожником).
Отменить права интеллектуальной собственности (и покупать только нелегальные китайские подделки).
Обязать выпускников отработать на стройках народного хозяйства лет по шесть (и выдавить всех умных за границу).
И всех услать на войну с НАТО.
Никогда своим не грозили такими карами... своим собственным гражданам.
Колбасит сердешных не по-детски.
Уже не страшно, а гадко. И местами смешно.
Давид Хомак
В ответ на бомбардировки Сирии американцами Россия запретила себе лекарства?
Ловко.
Андрей Волна
Американцы подвергли санкциям коррумпированных российских чиновников и миллиардеров.
Наше же правительство готово наказать за это тяжелейшим образом (в принципе, приговорить к отсроченной смертной казни) собственный народ (тех из нас, кто не здоров).
Виктор Шендерович
Никто и не сомневался, что в ответ они ударят по Воронежу...
Онкологическим больным прописан патриотизм.
Юлия Броун
Это тот случай, когда ты не интересуешься политикой, и тогда политика приходит к тебе домой и роется в твоей аптечке.
Тихон Дзядко
В ответ на санкции против чиновников и олигархов РФ депутаты предлагают запретить из США ввоз лекарств.
Логично и в интересах наших граждан: вражеские лекарства из США нам совершенно ни к чему. Лучше будем суверенно болеть и умирать, зато фармацевтическая индустрия в США рухнет!
Александр Полищук
Я так понимаю, что запрет на ввоз лекарств в конечном счёте должен радикально снизить нагрузку на Пенсионный фонд России и, кроме того, резко сократить ряд бюджетных выплат.
Даже ковровые бомбардировки Воронежа были бы не столь эффективны, как это направление импортозамещения.
Игорь Эйдман
Российские власти вводят новые санкции против населения России. Это не абсурдный оксюморон, а вполне логичное продолжение холодной войны Кремля против собственного народа, идущей уже очень давно.
Многие пишут, что "антисанкции" – самоубийственная глупость. Ничего подобного. Правящая элита преследует вполне рациональные корыстные цели. Новые российские санкции ударят по потребителям западных лекарств: хронически больным, инвалидам, пенсионерам. А власти решат сразу две задачи: поддержат собственный многомиллионный бизнес на производстве сомнительных лекарств ("мадам Арбидол"-Голиковой и т.д.) и избавятся от затрат на содержание своих нетрудоспособных рабов, срок жизни которых резко сократится.
Катерина Гордеева
Россия столетиями живет с головой, повернутой назад. В прошлом – поля пшеницы, трудовые и боевые удачи. А будущего нет. Потому что, коль все время оборачиваешься, то ни под ноги не взглянешь, ни вперед. Шея затекает, оптика искажается: кругом враги, патронов не хватает.
Бороться с собственными выдающимися гражданами тюрьмой, изгнанием и запретами – метод не новый. Такое уже много раз было в нашей истории.
Бороться с врагами, отбирая у собственных граждан право на лекарства (в некоторых случая это будет означать жизнь) – нововведение XXI российского века.
Видимо, такими нас родина больше любит: снулыми, безвольными, больными.
Дмитрий Ольшанский
Где-то у князя Вяземского – кажется, в письмах, – есть примерно такой сюжет.
Только Петр Андреич возмутился очередной лжи и подлости европейских газет (может быть, эти газеты поддерживали поляков против России, а может, маркиз де Кюстин клеветал), и уже хотел по этому поводу что-то написать, – как наши власти ввели свои очередные запреты (то ли ограничили выдачу паспортов, то ли еще как-то нагадили с выездом), и Петр Андреич европейскими газетами возмущаться стремительно передумал.
Почти двести лет прошло, а ничего не изменилось.
И только ты слышишь, что -
"Вы чуть-чуть не убили Скрипаля, хотя доказательств у нас никаких нет, но какая разница, разве в доказательствах счастье?",
а потом и -
"Вы огорчаете чудесную мирную группировку Джейш Аль-Ислам и бомбите Сирию химическим оружием, хотя доказательств у нас никаких нет, но какая разница, разве в доказательствах счастье?"
и уже думаешь возмутиться: вот сволочи! -
как наши власти торопятся запретить собственному народу хорошие импортные лекарства.
И остается только сказать: ну если вы со своими так поступаете, то какие тогда еще нужны доказательства для чужих, что сволочи – это именно вы?
Виталий Лейбин
Если запрет на импорт лекарств будет введен нашими, а не так называемыми партнерами, то это будет прямо вредительство и мародерство. Помнится, мы еще в начале 2000-х на стратегических семинарах обсуждали, что Россию можно победить и без атомной бомбы, а просто запретив ввоз инсулина. Сейчас есть и отечественный, да, но он очень плохой, как говорят друзья, очень аллергенный и нечистый, так что проблема остается. ГД думает как сделать контракции за счет населения, при этом боясь трогать реально чувствительные для партнеров темы, не наступая ни на йоту на интересы спекулятивных инвесторов и владельцев пакетов в стратегических предприятиях, почти не трогая госдолг. То есть обе стороны на самом деле имеют общие и антинародные интересы, как приходится подозревать
Илья Клишин
знаете, как-то грустно, что вместо того, чтобы спокойно жить с женой, растить детей, строить дом, писать книги, путешествовать, много работать, жарить барбекю на заднем дворе, в ближайшие годы мне предлагают думать, начнется ли, блин, ядерная война сегодня ночью, надо ли будет теперь вместе с сыром в чемодане возить еще и вино, где доставать лекарства, запретят ли айфоны и виндоус, не посадят ли за этот пост, не пора ли ехать. я не хочу никуда ехать и не понимаю, почему так. я люблю свою страну, русский язык и русскую культуру. и сегодня мне именно грустно, безысходно грустно от той чертовщины, которая творится вокруг
Многие задаются вопросом, каким образом российские власти собираются оправдывать такие беспрецедентные меры.
Глеб Черкасов
Продуктовые антисанкции любители всего руководящего крайне просто оправдали с помощью всего двух терминов. Спроси простого доброго человека, что такое запрет на продукты, чего больше нет и он бодро скажет "пармезан\\хамон, хамон\\пармезан". И сразу возникает образ крайне неприятного гражданина, который уплетал заморские лакомства, а теперь бузит из-за их отсутствия. Ну и соответственно дилеммка: крыма не иметь или заморского лакомства не жрать решилась довольно просто. Связь между решением ( которое к слову сказать упростили и скорректирровали практически сразу потому что список идиотский составили) и превращением, например, сырного ассортимента в ближайшем магазине в набор плавленных сыров заподороже в какой-то степени получилось разорвать.
Схема, используемая при решении подобного рода задач, используется с 2011-2012 годов практически нон-стоп. "Вы хотите гея на передержке или стабильности и добра, второе, так пожалте к нам голосовать, а за что, так чтобы гея на передержке не было" – эффективно – ну получается да.
А вот как включат эту схему в случае с лекарствами – не очень понятно. Провести грань между – вот гады, наслаждавшиеся заморскими пилюлями, а вот простые люди, которым теперь по карману свое – не очень получится наверное. Хотя бы за счет того, что много-премного говорили об успехах лекарственного обеспечения в последние годы – так куда чего делось.
В общем интересный – именно с точки зрения пропагандистского обеспечения – сюжет.
Со всех остальных точек зрения – санкции на лекарства сплошное скотство.
Константин Калачев
Американскими лекарствами лечат от ВИЧ всё тех же геев. Вот и сюжет. Скоро кто-то распишет в деталях.
Алексей Зуйченко
По моим наблюдениям, большинство считает, что сыра нет, и рыба подорожала из-за них, а не из-за нас. Так и с лекарствами будет, думаю. Через месяц после введения эмбарго на поставки население станет думать, что злодеи ввели санкции, и поэтому лекарств нет.
Комментаторы "патриотического" толка указывают на то, что запрет коснется только средств, у которых есть российские аналоги.
Юрий Пронько
Циничное вранье "независимых" СМИ!
Сейчас т.н. "свободные и независимые" российские медиа распространяют гнусный фейк, якобы "Госдума готова ограничить ввоз американских лекарств в Россию (в настоящее время доля составляет 10% рынка). Если санкции вступят в силу, это станет первым примером ограничений в сфере здравоохранения".
Господа-"коллеги", вы подлецы! В законопроекте, который внесен в Госдуму, черным по белому написано: "запрет или ограничение импорта лекарств, за исключением тех, чьи аналоги не производятся в России".
Если нет аналогов в России, то и нет запрета!
Однако "аналоги" далеко не всегда бывают эффективными, о чем свидетельствуют комментарии тех, кто ими пользовался.
Наталья Шавшукова
про ограничение импорта лекарств. лично сталкивалась. нужно было лекарство, срочно, организм так устроен. с оригиналом были перебои, пришлось импортозаместиться. побочные эффекты начали проходить через три года. вот только восстанавливаюсь.
Артем Рондарев
Мне повезло, я в своей жизни мало зависел от лекарственных препаратов. Но был момент, когда я пытался лечить бессонницу бензодиазепинами (у нас страна депрессии, поэтому все знают, что это такое, но если кто вдруг не знает, то можно поглядеть в вики, особенное внимание обратите на графу "синдром отмены").
В общем, однажды в аптеках этот препарат кончился, а спустя какое-то время вновь появился, но на нем было написано вместо индийского какое-то российское место производства.
Так вот, те две недели, что я пил этот препарат в его российском качестве, мне было так плохо, как не было даже тогда, когда я отменял бензодиазепины окончательно.
Поэтому когда вам впаривают про "дженерики", "у нас тоже производится аналог" и "это поднимает нашу фарму", – бейте этого человека по всем частям тела, причем так, как если бы он прямо и злонамеренно покушался на вашу жизнь; даже если этот человек не запрещает вотпрямща, а просто типа предлагает это сделать или у себя в бложике поддерживает эту ураганную идею наказания американцев или кого там.
Потому что это убийца и это надо четко понимать.
Есть и опасения, что отечественная индустрия просто не сможет поставить на рынок нужного количества лекарств, а цены на них вырастут.
Татьяна Долгополова
Помнится, когда запрещали норвежскую форель и итальянский сыр, мне говорили, что это на пользу, будет всё своё.
Четыре года прошло.
У меня два вопроса.
Во-первых, где своё?
Во-вторых, что скажете про лекарства, товарищи радетели экономики?
Слава Ровнер
А эти твари понимают, что исчезновение с рынка "вражеских" лекарств не только в прямом смысле убьёт довольно много людей, но и банально взвинтит цены на те "патриотические" лекарства, которые эти гниды намерены нам оставить?
Можно ли надеяться на то, что санкции приведут к расцвету российской фармакологической индустрии? Многие считают, что нет.
Тимофей Шевяков
Для начала следует выкинуть из головы формулу "советскую фармацевтику убили при Горбачеве\Ельцине". То, что мертво, умереть не может. Собственно, советской фармы де-факто не было для ширнармасс, она ориентировалась на оборонку. А для граждан аспирин, анальгин, таблетки от кашля и активированный уголь. Все прочие препараты либо закупались за валюту (малая часть), либо по бартеру шли из стран третьего мира (Индия и Индонезия в основном), либо из стран соцлагеря (Югославия, Венгрия, ГДР). <...>
Далее. Разработка любого, подчеркну – ЛЮБОГО лекарства занимает МИНИМУМ 15 (пятнадцать) лет. Потому что придумать формулу вы можете за месяц, а клинические испытания будете проводить, как зайчики. Причем чем сложнее препарат, чем меньше у него аналогов или близких по действию, чем сложнее\реже\тяжелее заболевание, от которого он должен помочь, тем сложнее и дольше клинические испытания и тем проблемнее сертификация. Простой пример. Мы придумали препарат, с вероятностью 5% излечивающий рак желудка. При этом через десять лет клиники мы с уверенностью можем сказать, что в качестве побочки – 95% вероятность смерти от мгновенного отказа печени. Вопрос: какова вероятность успешного исцеления? Ответ: 0,25%. Вопрос номер два: какова вероятность сертификации данного препарата? Ответ: 0,25%. Вопрос номер три: десять лет потрачены зря? Ответ: нет, есть результат, но он отягощен побочкой и надо работать над ее исключением. <...>
Под угрозу запрета попадают 1800+ препаратов, поставляемых из США, т.е. около 10% от общего числа наименований. Скажете "всего десять"? Это неверно. Во-первых, в их число входят многие орфанные препараты, которые мы, в принципе, можем производить (вот тут спасибо советской оборонной фарме), но не имеем возможности. Поскольку достаточного числа клинических испытаний по ним быть не может. Условно, если у нас всего на страну пять больных болезнью Х, а для клиники и сертификации нужны результаты по десяти – то сертификации не будет никогда, а лечить на страх и риск несертифицированным их никто не будет, потому что это срок руками с пола поднять. Во-вторых, в список сертифицированных препаратов в 90х – 00х было включено приблизительно <очень много> фуфломицинов типа анаферона, арбидола и проч. Сертификаты на <эту дрянь> отозваны не будут никогда, потому что это бизнес целого ряда уважаемых людей. Так что если из списка мысленно убрать фуфломицины, то 10% превращаются в существенно большую долю.
Шестое, кажется. И, пожалуй, самое главное. Все разговоры о том, что а давайте упраздним авторское право и будем клепать лекарства сами, выдают в пишущих подобное дремучих безмозглых <идиотов>. Потому что формулы большей части лекарственных препаратов не являются тайной, равно как и действующие вещества и их концентрация. Проблема в том, что если у тебя нет качественного действующего вещества, то толку от фармпроизводства ноль. У тебя может быть чертеж Боинга, но если у тебя под рукой только говно и палки, он не взлетит. Пусть даже будет 100% копией. В Россию сейчас поставляется в основном индийское и иранское сырье довольно нестабильного качества. Но дешевое. Но нестабильное. И если, условно, в случае таблеток от головной боли это неприятно, но не смертельно, то в случае диабета, например, влететь на партию некачественного инсулина может означать еще незапланированные расходы на похороны. Можно ли развивать производство сырья? Можно и нужно. Но для этого нужны: а) специалисты, б) время, в) оборудования. Отечественного оборудования практически нет. Иностранное производится в тех странах, с которыми мы не сильно дружим нынче. Замкнутый круг.
Юлия Пшеничная
вот я, дорогой фейсбук, поехала в Тбилиси и купила там у их грузинского отечественного производителя красные замшевые ботинки, мягчайшие, легчайшие, за 60 лари пара (1500 р).
и думаю я, дорогой фейсбук, что у себя в России я покупаю импортную обувь за нечеловеческие деньги, потому что российский отечественный производитель нихера не способен сшить блин нафиг простые ботинки. а если способен, то это обязательно нечто чудовищное и сбоку с георгиевским бантиком.
лекарства вы хотите производить типа импортные? на Луну летать? высокие технологии? да ботинки сшейте для начала, чтоб мне плакать не хотелось, на них глядя!
и бантик отвяжите, ради Христа, бантик не поможет.
Но и у отечественных производителей лекарств есть свои принципиальные сторонники.
Ирина Драгунская
Сценаристка Райская говорит, что давно пьет только отечественные лекарства. Ну, отечественной фармакологии не повезло с амбассадором. А не только с фармакологами...
Заместитель председателя Госдумы Петр Толстой в эфире телепередачи «60 минут» посоветовал россиянам с гипертонией «сплевывать» иностранные лекарства и лечиться, например, отваром боярышника или коры дуба.
Арина Холина
Шизофрения?! Боярышник! ДЦП? Боярышник! СПИД? Кора, брат, кора!
Юлия Пикалова
До чего ж лечиться любо
На родимой стороне!
Попрошу врача дать дуба
И боярышника мне!
Татьяна Толстая
"Да это тот самый дуб", – подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна – и все это вдруг вспомнилось ему. "Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, – вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей.
Иван Филиппов
для контекста, те лекарства, который Толстой больным предлагает заменить настойкой коры дуба – это жизненно важные препараты, без которых больным надо либо тяжело страдать, либо сразу умирать. невозможно найти подходящего слова для Петра Толстого. назвать его мразью будет комплиментом
Олег Кашин (Republic):
Самое смешное, что вице-спикер Толстой действительно пошутил. Понятно, что шутка – это не оправдание, в конце концов, и "Жених приехал" в известном фильме – это тоже не более чем шутка капитана Журова, просто одним людям кажется смешным то, что другим кажется страшным; но все же – если человек пошутил, это нужно учитывать и не рассматривать его слова как серьезное программное высказывание. <...> Разумеется, он не имел в виду, что кора дуба и боярышник могут быть адекватной заменой импортным лекарствам. Просто, когда телевизионный либерал что-то говорит, телевизионный патриот должен громко смеяться ему в лицо, а дальше в зависимости от темперамента – либо снисходительно возражать, либо доводить все до абсурда.
Такими вещами не шутят, возражают на это комментаторы.
Дмитрий Акимов
Для меня здесь важна одна деталь: этот совет дает не пациент, а депутат, для которого мы с вами купили страховку, предполагающую лечение (в том числе онкологических заболеваний) за рубежом. Информацию об этой страховке можно легко найти на сайте госзакупок. Поэтому его последующей комментарий о том, что это была шутка и глупые люди не оценили его тонкий юмор, лично я воспринимаю как глумление чиновника над теми, кого его призвали защищать.
Станислав Петров
Я против острот и всяких мемов на эту тему. Если какой-то человек с бомбой собирается убить много людей, то нам не до шуток. У Толстого мандат вместо бомбы, но он тоже собирается убивать.
Особенно цинично выглядят такие шутки на фоне панических постов людей, зависящих от импортных препаратов.
Татьяна Савицкая
Проверила свои лекарства : все пять, которые должна принимать пожизненно на постоянной основе, – не российского производства. При этом наши аналоги есть только у двух. Но ладно я – человек относительно здоровый. Какой ужас ждет тяжело больных людей и их близких...
Александр Амзин
Мой инсулин производится во Франции, а шприц-ручки многих потребителей – в США.
Я как-то даже не знаю, что сказать. Это уже считается покушением на мою жизнь или еще нет?
Елена Фельгенгауэр
А мне страшно. У меня жизнь сосредоточена в немецком аппарате с немецкими лекарствами . Если не будет комплектующих и медикаментов, я умру мучительной смертью . Просто отчаянье без края.
Елена Ближенская
Написали, что под санкции могут попасть Креон и Лирика.
Я за счёт этих препаратов живу.
(Не государство мне даёт, а сама их себе покупаю).
Если это произойдёт, то я <совершу Роскомнадзор>.
P.S. О, они оказываются лекарства не только из США запретят, но и из всех стран, поддержавших американские санкции (Франция, Германия...), то есть спецпитание в виде Нутридринка тоже накрывается. Ну что же, значит истощение наступит ещё быстрее, и <совершать Роскомнадзор> будет ещё легче. Спасибо. Мне давно уже невозможно в этой стране.
Наиболее сильно новый закон может ударить по хроническим больным, пишет Екатерина Чистякова:
Судя по тексту, новые препараты, которые находятся под патентной защитой и не могут быть воспроизведены (те же Адцетрис, Опдиво, Китруда) нас не покинут по причине нового закона.
По многим другим препаратам мы перебьемся тевовскими дженериками. Или венгерскими (наверное). Ну или российскими аналогами. То есть доступность лекарств снизится, но не глобально (будет сильно зависеть от списка стран, которым будет отказано в импорте лекарств).
На этом хорошие новости заканчиваются.
Плохие новости такие.
Пострадают пациенты с лекарственными аллергиями. Например, у препарата есть российский и израильский аналог, но на них аллергия и нужно немецкое лекарство (а оно под санкциями). Это гипотетическая ситуация.
Могут пострадать пациенты с тяжелыми хроническими заболеваниями, которым нужны препараты пожизненно и в больших дозах. Например, антибиотик для лечения воспаления легких может быть условно-любого качества, так как курс лечения длится недолго и дозы невелики. Но точно тот же антибиотик для пациента с муковисцидозом должен быть самым высококлассным (с точки зрения токсичности в частности), так как принимается ежедневно, пожизненно и в больших дозах.
Может пострадать конкуренция на лекарственном рынке. Для того, чтобы все производители работали над качеством и доступностью своих препаратов нужно, чтобы рынок был большим. Но если доступ лекарств на российский рынок ограничат, то конкуренция может съежиться.
Впрочем, все эти последствия пока гипотетические. Реальная ситуация будет очень сильно зависеть от того, какие именно лекарства войдут в ограничительный список, если, конечно, закон будет принят.
О препаратах, которых могут лишиться ВИЧ-позитивные пациенты, рассказывает Антон Красовский:
Я родился, чтобы тут же умереть. У мамы была молочница, и мы оба лежали в родовом отделении Подольской больницы с адской температурой за 40. Нужны были таблетки, которых тогда – в 1975-м – не было. Какие-то наверно довольно простые антибиотики непенициллинового типа. Родительские друзья, знакомые, сослуживцы бегали тогда по всем аптекам Москвы в поисках этих лекарств, но все было зря. И вот в тот момент, когда шансов почти не оставалось, бабушке, которая работала директором пионерлагеря Внешторга, кто-то выдал талон. И мы с мамой выжили. Сегодня Володин, Зюганов, Жириновский, Миронов, Неверов и Мельников отбирают лекарства у всей страны. Нормальных и по-настоящему хороших препаратов лишатся все. Но у кого-то отберут виагру, а вот у онкологических больных, у диабетиков, у людей, живущих с ВИЧ и гепатитами готовятся отобрать не стояк, а жизнь. Я посмотрел линейку наших – вичевых – лекарств. Итак. У нас отнимут эвиплеру – единственный комбинированный препарат 3 в 1-м, внесенный в список жизненно-важных средств. Она канадская или ирландская, а компания ее разработавшая самая вражеская – американская. Отнимут труваду, главный в мире препарат доконтактной профилактики. Исчезнет эдюрант, важнейший компонент нетоксичных схем. Пропадет маравирок, редкий ингибитор слияния. В тартарары полетит ралтегравир, основной препарат, одобренный в детских схемах. Запретят совальди – главный хит в лечении гепатита С. Ну и не станут даже регистрировать новые американские разработки, на которые штатовских и европейских ВИЧ-позитивных людей перевели еще в позапрошлом году – генвойю, дескави и одефси. Все это вероятней всего заменят так называемыми "аналогами". По закону "аналог" – это не аналогичный препарат, а препарат схожего действия. Ну снижает вирусную нагрузку, и – отлично. Никого не будут волновать побочки, прорастающие в почках камни, ломающиеся кости, гниющая печень и отказывающее сердце. Наш ответ Чемберлену важнее. Чемберлен меж тем срать на нас хотел, ибо объем российского рынка этих лекарств минимален. Сравним, наверно с польским. И уж точно меньше танзанийского. Компании посмотрят на все на это, покрутят пальцем у виска и уйдут из России. И в результате вместе со сложными лекарствами исчезнут и простые. Элементарные антигистаминные и антибиотики. И я очень надеюсь, что когда кто-нибудь из авторов законопроекта или его родных будет помирать, а на запад их лечиться конечно же уже не пустят, то кому-нибудь из его внешторговских друзей все же посчастливится найти заветный талон.
Никто, похоже, не сомневается в том, что депутатам в случае чего найдется чем полечиться.
Екатерина Чистякова
От принятия закона могут пострадать только бедные, а богатые точно не пострадают. Проект закона не ограничивает возможность граждан ввозить любые лекарства для личного применения. А кто может съездить в Германию за таблетками для себя? Уж точно не те, кто беден. А вот богатые могут, и поэтому после принятия закона они ощутят разве что некоторые неудобства.
Марат Гельман
Сейчас они запретят американские лекарства и организуют спецаптеки для своих. Или будут в минске переупаковывать их в "маэйд ин белараша". Ну и во всех сферах – бесстыдное двуличие. Вот уже даже интересно стало, сколько это будет продолжаться и на какой очередной глупости режим споткнется и расшибется
Сергей Талк
Довелось мне как-то побывать в поликлинике ЦКБ. Где министров и депутатов лечат, а также сотрудников Администрации президента. Что удивило – всё оборудование импортное, включая самый современный МРТ General Electric. У них там даже своя Скорая помощь есть – новенькие автомобили Volkswagen и бригады как полагается из 4 человек: врач, фельдшер, медсестра, водитель. Фактически это параллельная система здравоохранения для нормальных людей. А для скота – боярышниик и валежник. Я только одного не могу понять: почему скот не возражает?
Самое мягкое, чего желают в Сети депутатам Госдумы – это оказаться под судом; чаще всего комментаторы надеются, что на их долю выпадут все те болезни, лечиться от которых в России скоро может стать намного сложнее.
Леонид Гозман
ПОД СУД!
Запрет на лекарства – преступление, которое не должно иметь срока давности. Просить депутатов не принимать этот закон бессмысленно. Но КАЖДОГО депутата, который за него проголосует, надо судить. Этого суда надо будет добиваться от любого следующего президента России. Надо, также, добиваться, чтобы проголосовавших за этот закон признали преступниками юстиции других стран. Те, кто проголосует за запрет лекарств, должны будут за это ответить.
Отказывает гуманизм и врачам.
Алексей Кащеев
Думаю я, фейсбучек, крайне неприятную и нетолерантную мысль. Спинальной патологией болеют люди любого социального положения и достатка, бо все они прямоходящие приматы с примерно идентичной анатомией. Среди моих пациентов самые разные люди – от нищих до фантастически богатых. Среди последних тоже всякие, в том числе и те, кто "принимает решения": есть федеральные судьи, депутаты Государственной Думы, топовые журналисты кремлевского пула, один посол (в отставке) и несколько сотрудников МИДа, немало высокопоставленных сотрудников ФСБ и МВД, серьезные чиновники из Администрации Президента, всяческих министерств и ведомств, топ-менеджеры госкорпораций, чьи имена еженедельно мелькают в новостных лентах, и даже один очень известный практически руководитель одной непризнанной республики. Ты ошибаешься, фейсбучек, полагая, что все эти люди ездят лечиться исключительно в Европу – они нередко оперируются в России, тем более, что некоторые из них невыездные. Я уже не говорю о том, что, когда их настигает острая медицинская проблема (инфаркт миокарда, автотравма, белая горячка), они – ты будешь удивлен, фейсбучек – вызывают ту же самую скорую помощь, ту же 03, что и прочие смертные. И точно так же их родственники начинают панический обзвон своих каналов, чтобы найти "нормального врача". И ровно так же эти близкие, а, по сути, бабушки и дедушки, дяденьки и тетеньки, телочки и пацанчики, трясутся за их здоровье и жизнь, как все остальные. Эти высокопоставленные люди носят дорогие костюмы, но под этими костюмами обычное человеческое тело, тело несчастное, болезное, смертное. И все они заслуживают помощи и спасения, потому что они – люди.
И вот я думаю, фейсбучек, про этих людей в хороших костюмах, которые хотят сейчас запретить ввоз на территорию России американских препаратов (а они понимают последствия и прекрасно знают, что это означает для российских пациентов – я видел этих людей в хороших костюмах и не замечал среди них слабоумных, все они сплошь умны и порой чрезвычайно, исключительно умны), – так вот, впервые я думаю, обязан ли я оказывать им впредь медицинскую помощь лишь на основании того, что они живые люди, а я работаю врачом, либо же правильнее им отказать?
Не стоит забывать, что новый законопроект предполагает и другие запреты, которые могут сказаться на жизни россиян, напоминает Александр Морозов:
опять возникает этот важный культурно-антропологический феномен (из известного анекдота: "а почему велосипедистов?"): работает когнитивная ловушка – "ну, остальное-то можно и потерпеть, но ввоз редких лекарств запретить, вот сволочи!" – и, таким образом, в каждый конкретный момент происходит фокусировка на "отдельно недопустимом", а все остальное тем самым уходит в тень и делается как бы "почти приемлемым" ("ну, ладно к этому можно и привыкнуть, ничего страшного").
Остается только надеяться, что законопроект все же не будет принят.
Виктор Сонькин
Это очень все неприятно, но заголовок неправильный. "Депутаты хотят разрешить Путину запретить что угодно из перечисленного, если он захочет".
Иван Давыдов
Пока никто не за какие законы не голосовал, только законопроект внесен. В понедельник – Совет думы, только потом первое чтение. И, конечно, он написан с избытком идиотских пунктов, специально, чтобы некоторые в процессе вычеркнуть. Дать заинтересованным сторонам проявить гуманизм. Что, впрочем, не отменяет банальной истины – конечно, нами правят мрази.
Аля Пономарёва
Редактор социальных сетей Радио Свобода
