Бывшие политзаключенные говорят, что момент своего ареста они в подробностях будут помнить всю жизнь. Крутой маршрут Василия Алексаняна начался 6 апреля 2006 года, а вся его жизнь оборвалась 3 октября 2011 года. Между двумя этими датами уместилось великое множество трагических событий, и, без сомнения, одна дата предопределила и приблизила другую...
Оказавшаяся в распоряжении Пресс-центра видеозапись, которую мы сегодня предлагаем Вам посмотреть, была снята четыре с лишним года назад во время заседания Верховного суда, и все сказанное Василием Алексаняном во время этой видеоконференцсвязи уже четыре с лишним года никакая не сенсация. Вернее, не так. Отдельные фрагменты этой записи, не попав ни в какие стенограммы-расшифровки, впервые широко зазвучат только сегодня, и значит, картина жесточайшей средневековой расправы над блестящим юристом, благородным человеком, случившаяся в Москве XXI века, станет полнее именно сегодня.
«Дальше мне резко ухудшили условия содержания. Вот этот изолятор СИЗО № 99/1 - это спецтюрьма, она вообще не публичная, ее еще найти надо. Там сидит не больше ста человек в самый пиковый период. Меня в таких камерах держали! Они еще Берию помнят и Абакумова! Там плесень, и грибок, и стафилококк съедают заживо кожу вашу. Это при том, что люди знают, что у меня иммунитет порушен. Это фашисты просто!» - а вот эти слова Василия Алексаняна, напротив, не попали в нижеследующую видеозапись. Но разве стоит их забывать сегодня?! Не забудем. И в строгом соответствии с законом не простим.
На этом видео Василий Алексанян как раз борется с очередным незаконным продлением своего незаконного ареста. Смотреть тяжело. Но смотреть надо...
От редакции
В Москве Oct 3, 2011 умер Василий Алексанян. Бывший вице-президент ЮКОСа скончался дома после тяжелой болезни. Алексанян провел три года в СИЗО, он болел СПИДом, туберкулезом и раком, в январе 2009 года его отпустили под залог на домашнее лечение, а летом 2010 года закрыли уголовное дело против него. Защита Алексаняна считала, что его продержали 36 месяцев за решеткой, чтобы оказать давление на Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Бывшему юристу ЮКОСа было 39 лет. По обвинению в хищении акций и имущества компании «Томскнефть» он провел три года в СИЗО. Там больной ВИЧ Алексанян заболел СПИДом и туберкулезом, у него развился рак лимфосистемы.
Cветлая память
Некоторые пояснения к видео:* 1.21. "Я мог бы содержаться под стражей, но исключительно при проведении ВААРТ". ВААРТ - это высокоактивная антиретровирусная терапия.
** 8.41 "Она, уезжая в командировку, передает моему адвокату...". Василий Алексанян говорит о следователе Татьяне Русановой, которая "всегда была помощницей ближайшей Салавата Каримова".
* * * 11.06 "Вы обманули Фомина или вы обманули меня?.." Имеется в виду судья Мосгорсуда Дмитрий Фомин, который 15 ноября 2007 года продлил Василию Алексаняну срок содержания под стражей на новые три месяца - до 22 месяцев и 27 дней ареста.
-----------------
Из выступления Василия Алексаняна в Верховном суде РФ (расшифровка, сделанная Пресс-центром 22.01.2008):
Я хочу добавить несколько очень важных моментов...
ПОСЛЕ ПЕРВЫХ СЛОВ ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНЯН НАЧИНАЕТ КАШЛЯТЬ.
Я прошу прощения за кашель. Я хочу, чтобы вы от меня услышали некоторые вещи, которые имеют критическое значение для понимания того, что происходит.<…>
Я хочу прекратить инсинуации по поводу <моих> отказов от лечения. Тому, кто это утверждает, я хочу отдать свое тело на 10 минут, чтобы он те муки адовы пережил, которые я переживаю. Только умалишенный человек может такое говорить. Чтобы он от боли на стенку лез, и ему не помогали никакие лекарства. Пусть у него совести хватит мне в глаза посмотреть.
<…>
22 ноября 2006 года прокуратуре стало понятно, что с Алексаняном проблемы (к 22 ноября была готова судебно-медицинская экспертиза, которую ВИЧ - инфицированному Алексаняну делали беспрецедентно долго - три месяца. – здесь и далее ПЦ) Потому что болезнь единственная имеет юридическое определение в законе – смертельное, неизлечимое заболевание. Это приговор, который нельзя обжаловать. Смерть не обжалуется. Я готов за каждое свое слово ответить, что я сейчас произнесу.
Тогда предварительное следствие находилось полностью под контролем прокуратуры. И что происходит? 28 декабря 2006 года меня под предлогом ознакомления с какими-то материалами вывозят в здание Генеральной прокуратуры. Я объясняю, почему я до сих пор в тюрьме, и для чего я сижу, умирая здесь. И следователь Каримов Салават Кунакбаевич лично, как оказалось, тогда он только готовил новые абсурдные обвинения против Ходорковского и Лебедева, предлагает мне сделку. Адвокаты здесь присутствуют. При них меня привели к нему, нас оставили одних. Он мне сказал: руководство Генеральной прокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России, у вас тяжелая ситуация. Нам, говорит, необходимы ваши показания, потому что мы не можем подтвердить те обвинения, которые мы выдвигаем против Ходорковского и Лебедева. Если вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы вас выпустим. И предложил мне конкретный механизм этой сделки. Вы пишите мне заявление, чтобы я перевел вас в ИВС на Петровке 38, и там с вами следователи недельку или две активно поработают. И когда мы получим те показания, которые устроят руководство, мы обменяем их, как он выразился, подпись на подпись, т.е. я вам кладу на стол постановление об изменении меры пресечения, а вы подписываете протокол допроса. При этом он меня всячески убеждал это сделать и демонстрировал мне титульные листы допросов якобы других лиц, которые согласились помогать следствию. Но я не могу быть лжесвидетелем, я не могу оговорить невинных людей, я отказался от этого. И я думаю, какое бы ужасное состояние мое ни было сейчас, Господь хранит меня, потому я этого не сделал, я не могу так покупать свою жизнь.
СУДЬЯ РАЗРЕШАЕТ АЛЕКСАНЯНУ СЕСТЬ.
Дальше мне резко ухудшили условия содержания. Вот этот изолятор СИЗО № 99/1 - это спецтюрьма, она вообще не публичная, ее еще найти надо. Там сидит не больше ста человек в самый пиковый период. Меня в таких камерах держали! Они еще Берию помнят и Абакумова! Там плесень, и грибок, и стафилококк съедают заживо кожу вашу. Это при том, что люди знают, что у меня иммунитет порушен. Это фашисты просто!ГОЛОС ВАСИЛИЯ АЛЕКСАНЯНА ДРОЖИТ. СУДЬЯ ПЫТАЕТСЯ ПЕРЕБИТЬ ВЫСТУПАЮЩЕГО, НО ОН ПРОДОЛЖАЕТ.
Я прошу меня выслушать. Вы меня извините, Ваша честь, я перед Верховным судом тоже не в первый раз, и каждый раз мне добавляется один, два, три диагноза, сколько может выдержать человек?! В апреле месяце <2007 года> следователь Хатыпов – я называю фамилию, потому что эти люди когда-нибудь должны понести ответственность, - говорит моей защитнице, присутствующей здесь: пусть он признает вину, пусть он согласится на условия и порядок, и мы его выпустим. Все это время, между прочим, мне не то что лечение не назначали, меня не хотели вывозить даже на повторные анализы. Это пытки, понимаете. Пытки! Натуральные, узаконенные пытки! <Они говорят> я отказывался от лечения! Это бред! Вы меня сейчас видите по телетрансляции, видимо, в черно-белом изложении. Если бы вы сейчас увидели <меня> в зале суда, вы бы ужаснулись. У меня на лице написаны следы от последствий тех заболеваний, которые я ношу сейчас на себе.<Они> хотят создать на мне прецедент, преюдицию. Мы законники, мы понимаем, по ст. 90 УПК. Им не надо ничего доказывать уже против Ходорковского и Лебедева, и других руководителей.
В июне месяце <2007 года> тяжелое обострение началось. Три недели каждый день я умолял, чтобы меня вывезли к врачу. А они вместо этого даже ограничивали передачу мне обычных лекарств, которые боль снимают, болевой шок. Понимаете, что они делали! Дьявол в деталях. Меня морили голодом, холодом, я год одетый спал. Два градуса, три градуса. Вода по стенам течет. Плесень. Это XXI век. Вы что делаете! Ну, не вы, а власти. Что делаете?!
<…>
Довели до того, что врачи уже с ужасом на меня смотрят. Вы знаете, что значат эти показатели, что оглашала Елена Юлиановна <Адвокат Елена Львова рассказала суду, что у ВИЧ –инфицированного Алексаняна иммунный статус 4%, а вирусная нагрузка – более миллиона копий в миллилитре>? Больше миллиона и 4%. Это на два трупа хватит. Больше ста тысяч, и уже врачи за голову хватаются. У них прибор зашкаливал.
<…>
За время пока я здесь, я еще три диагноза тяжелых получил. Понимаете, вместо того чтобы меня госпитализировать в МГЦ СПИД. В чем проблема? А проблема, оказывается, в том, что 15 ноября мне продлили срок содержания под стражей, а 27 ноября ко мне заявилась следователь Русанова Татьяна Борисовна, которая всегда была помощницей ближайшей Салавата Кунакбаевича Каримова, который сейчас советник генпрокурора Чайки, если кто не знает. И сделала мне опять то же самое предложение, в этот раз в присутствии одного из моих защитников, который сейчас в зале находится: дайте показания и мы проведем еще одну судебно-медицинскую экспертизу и выпустим вас из-под стражи. Это преступники! А когда Европейский суд вынес свое Указание немедленно меня госпитализировать, она <следователь Русанова>, уезжая в командировку, передает моему адвокату через следователя Егорова, который ходит ко мне: предложение остается в силе. Плевать они хотели на Европейский суд! Им надо из меня показания выбить, потому что им процесс нужен постановочный. <…>А я не буду лжесвидетелем. И лгать я не буду. И оговаривать невинных людей я не буду, мне неизвестно ни про какие преступления, совершенные компанией ЮКОС и ее сотрудниками. Это ложь все.
Никто не собирался меня лечить. Я никогда не отказывался от лечения, я не самоубийца. Я еще раз повторю: тот, кто это утверждает, пусть попробует хоть часть мучений, которые я здесь вынес. У меня маленький ребенок на иждивении 2002 года рождения. Это я не хочу лечиться?! Я не хочу жить?! Это ложь. И я прошу вас раз и навсегда забыть про эти инсинуации и никогда их не использовать. Сколько я попыток предпринял, чтобы получить это лечение. <…>Я сделал заявление, чтобы возбудили уголовное дело против этого врача – Молоковой Елены Геннадьевны <лечащий врач Алексаняна в инфекционном отделении больницы СИЗО «Матросская тишина>, так она сейчас на больничном целый месяц. Между прочим, это единственный врач инфекционист в тюрьме, где я нахожусь. И ее нет. И у нас здесь вообще нет медицинской помощи.
