Валерий просил не называть его фамилию — как все, кто уехал из Беларуси, он опасается, что любое публичное слово, причем на любую тему, может навредить родственникам, оставшимся в стране. Впрочем, фамилия тут не так уж и важна — важен рассказ (пусть и немного сбивчивый) человека, который живет в эпицентре новой войны.
Ирина Халип поговорила с жителем израильского Ашкелона о происходящем.
— Это было больше всего похоже на 22 июня 1941 года. Перед 24 февраля 2022-го все активно обсуждали, будет ли война. А перед нападением Германии на СССР были уверены, что войны не будет. Так и у нас: никто вообще не ожидал такого нападения. Люди просто были не готовы к этому. Громадная вера в армию, громадная вера в разведку, основанные на победах 1967 и 1973 годов, — вчерашняя атака стала шоком для всей страны. В 6:20–6:30 утра начался кошмар — два с половиной часа непрекращающегося обстрела. Вот опять что-то гремит…
Все знают, что в Израиле в каждом доме спроектировано бомбоубежище. У нас оно на площадке: мы выходим из квартиры — и в безопасности, вместе с жильцами соседней квартиры. Два с половиной часа мы там сидели, и ни на минуту не прекращался обстрел, по Ашкелону били массированно. Потом стали появляться первые сообщения в телефоне: в Ашкелоне есть убитые, ракета попала в ашкелонский дом. Моя жена — медик, она работает в больнице в соседнем Ашдоде, это 15 километров от Ашкелона. Она приехала с ночной смены в семь часов утра — чудом прорвалась. Я сказал, что надо ехать подальше, потому что чем дальше от границы с Газой, тем меньше обстреливают. Хотя уже обстреливают всю страну. Мы собрались и поехали — ну да, конечно, в Ашдод. Я сказал жене, что, судя по всему, ее всё равно вызовут на работу, тем более что она работает в банке крови. В Ашкелоне тоже есть больница, но она старая. В Ашдоде — больше, это новая больница. Только вышли из дома в 9:20 — снова сирены, снова вокруг взрывается. Нет, говорю, домой уже не пойдем. Сели в машину и поехали.
Повезло — доехали до Ашдода невредимыми. Жене на работе говорят: мы не хотели тебя дергать после ночной смены, но как хорошо, что ты приехала, у нас тут завал, так что работай. А я просто остался возле больницы ждать ее с очередной смены. Потом она говорила, что привозили очень много раненых солдат и очень много раненых гражданских. Ну обстрелы — и ладно. А потом пришло сообщение о том, что эти шакалы просто прорвали забор и зашли в Сдерот, — это 15 километров от Ашкелона и 500 метров от Газы.
Вошли и просто начали убивать людей.
В телеграм-каналах фотографии убитых, трупы на улицах, и тут уже появилась другая ассоциация — с Бучей. Что они натворили в Сдероте, толком пока никто не знает. Известно только, что там захватили полицейский участок, перестреляли полицейских и забаррикадировались. Пошли фотографии, как они там ездят на пикапах и расстреливают людей. А еще фотографии мобильного бомбоубежища: такие везде есть — бетонный куб с металлической дверью. Если ты оказался на улице во время обстрела, можешь забежать туда. Так вот, на фото такое убежище, а вокруг — трупы. Скорее всего, люди туда забежали спрятаться от ракет, а шакалы их оттуда вытащили и расстреляли. Потом сообщили, что они захватили базу около границы. Вы понимаете, это всё неофициальные сообщения, в телеграм-каналах, официальные источники запретили публиковать все данные, чтобы не было хаоса и паники. База маленькая, там 30 человек всего. Там пара танков, дроны, девочки служили. Видели уже в фейсбуке фотографии с трупами солдат этой базы и сожженным танком. Потом появились сообщения о захвате Офакима — тоже маленького города — и семи киббуцев. И до трех часов дня обстрелы не прекращались — пока армия не пришла в себя. К этому времени они сгруппировались и начали вытеснять боевиков.
Самое страшное, что прямо возле границы с Газой проходил молодежный фестиваль — там было около полутора тысяч человек. И вот весь фейсбук пестрит сообщениями о том, что нет связи с сыном, с дочкой, с братом с 9:30 утра. Но появилось одно видео, на котором боевики ведут девушку с парнем туда, к себе, в Газу. Живой щит, который делают эти шакалы из наших, — я не знаю, что об этом сказать и как это назвать.
Ночью снова были обстрелы. Армия начала зачистку, но обстрелы продолжаются. Ночью одна из ракет попала в больницу в Ашкелоне, другая взорвалась рядом с нами. Армия не может пока зайти в Газу так плотно, чтобы обстрелы полностью прекратились. Газа — это такой маленький мерзкий гадюшник, где всё понастроено одно на другом. И Израиль предупреждает: будем обстреливать, уходите оттуда. Вот зачем эти предупреждения, я вообще не понимаю. Ведь эти пусковые установки — труба, в которую закладывается ракета и поджигается. Ракета стоит сто долларов и летит как угодно. А ракета, которая ее перехватывает, стоит, условно говоря, сто тысяч долларов. И вот залп этих стодолларовых ракет — 25 штук за один раз. А противоракетная система рассчитана на 10 ракет. Естественно, какая-то часто просто спокойно пролетает. И запускаются они откуда угодно. Так что пока армия не зайдет в саму Газу и не уничтожит там всё, всё будет продолжаться. А боевики вчера радовались, фейерверки запускали. У них всегда праздник, когда теракт, — детям конфеты раздают.
Ирина Халип
спецкор «Новой газеты Европа»
