До некоторых произведений нужно дорасти, увидеть их другими глазами сквозь призму собственного жизненного опыта. После долгого перерыва я как будто заново перечитала «Поэму без героя» и «Реквием» Анны Ахматовой.

Двадцать четвёртое февраля две тысячи двадцать четвёртого года. Двадцать четыре месяца войны и жизни в реальности, расползающейся по швам. Главной скрепой, соединявшей разрозненные фрагменты моего бытия в одно целое, была вера в то, что христианская заповедь «Не убий» неоспорима для всех, кто меня окружает.

Сквозь воздух, сквозь пальцы, прозрачные стены
разлук, как песок – наугад, невпопад –
просыпалась жизнь безвозвратно, бесцельно,
и в прошлое, ставшее горько бесценным –
уже никогда наяву не попасть –

Я с рождения томилась в границах материального мира. Только определила я это словами гораздо позже, когда научилась переводить язык души на земное наречие. А в детстве я часто смотрела на небо и гадала, а что же находится там, высоко, за проплывающими мимо облаками.

Что я помню о том далёком времени? Преувеличенность жизни до бессмертия. Мне восемнадцать. Я в Киеве. Я влюблена в этот город и в своего спутника, и эта двойная влюбленность сводит с ума. Все чувства обострены до предела. Многоцветие впечатлений. Густая жара на Крещатике.

24-го февраля мир раскололся на две части: до и после. Эпоха до войны была разная, во многом чужая, часто непонятная, её уродовали шрамы противоречий, и всё-таки у неё был человеческий облик. Эпоха войны 21-го века потеряла человеческое лицо

Украденная родина болит
и кровоточит ранами убитых.
Как призрак, память бродит между плит
иных эпох – любовь идёт в убыток.

Пожалуйста, не меряйтесь детьми,
не умножайте муки материнской.
Расписывать искусно маски тьмы
не Божье дело – силы сатанинской.

Я вмёрзла в лёд. Как ветка, оторвавшаяся от дерева под неожиданно сильным порывом ветра и упавшая в реку, которую за одну ночь сковало льдом. За одну ночь расставания – необъяснимого, необратимого – с человеком, в которого я проросла, в котором растворилась.

Нас Клод Моне с тобой задумал,
взяв в подмастерья светотень.
Как дама с зонтиком зайду я
в твой зыбкий и невнятный день.