Геллхорн — одна из главных американских журналисток ХХ века, она работала репортером на крупнейших войнах столетия: от Испании 1930-х до Центральной Америки 1980-х. И пришла к грустному выводу — все ужасы войны как таковой рассказаны, все приемы политиков, чтобы развязать новую, давно известны. Но если люди не пользуются этим опытом, значит им нужны войны.
Если богатство биографии человека оценивать количеством войн, которые он видел, то имя Марты Геллхорн будет на самом верху списка. Она стала чуть ли не первой женщиной в мире — военным корреспондентом.
Она работала на гражданской войне в Испании 1930-х, во время Второй мировой была, часто на передовой, во Франции, Нидерландах, Италии, Германии, освещала Нюрнбергский процесс. Писала тексты из Вьетнама 1960-х и Никарагуа и Сальвадора в 1980-х.
Еще в 1940-м Марта Геллхорн вышла замуж за одного из главных писателей века — Эрнста Хемингуэя. В 1945-м они развелись. «Я хочу жену, а не неизвестного солдата», — писал Хемингуэй в одном из писем.
А Геллхорн продолжила ездить по войнам. В фильме HBO 2012 года — он так и называется «Хемингуэй и Геллхорн», подчеркивая индивидуальность обоих героев — журналистку сыграла Николь Кидман.
Геллхорн сложно назвать «военкором» в современном понимании этого слова, в своих текстах она писала не о позициях, не о типах оружия и не о стратегических планах воюющей стороны. Она была военкором-гуманистом, в основе каждого ее важного текста — разговоры и зарисовки. Их герои — солдаты и их командиры, медсестры, врачи и пациенты. И, конечно, мирные люди — мы особенно часто стали употреблять это словосочетание с началом российско-украинской войны.
Вот испанская семья, в чью квартиру попал снаряд, и стена между домом и улицей в их жилье исчезла. Молодой человек из немецкой глубинки конца 1945-го, который рассуждал: конечно, убивать евреев было ужасно, но ведь они все равно какие-то не честные. Пилоты из США, которые сбрасывали бомбы, а потом спешили на базу к утренней яичнице и вечерним барам. Изнасилованные женщины — они были во всех странах, где работала Марта Геллхорн.
«В кафе, в которое попали утром и где троих мужчин, сидевших со свежими газетами и кофе, убило прямо за столиками, клиенты вернулись к полудню», — описывала она Мадрид 1936 года.
Марта Геллхорн работала на несколько американских и британских изданий, ее ни в коем случае нельзя назвать пропагандисткой, но она была человеком с убеждениями, которые и не думала скрывать в текстах.
На войну в Испании она приехала пацифисткой, однако по мере того, как в Европе укреплялся нацизм, стала антифашисткой. На войне Финляндии с СССР в 1940-м она, по собственному признанию, была «ходячим магнитофоном с глазами» — такой способ сохранить психику, глядя на Хельсинки и его жителей, впервые подвергшихся бомбардировкам.
Геллхорн не скрывала ненависти к лидерам нацистов, сидевшим в Нюрнберге. Не скрывала неприязни и к обычным немцам. «Совершенно очевидно, что ни один мужчина, ни одна женщина и ни один ребенок в Германии ни на минуту не одобряли войну — если верить немцам. Мы [журналисты и военные из США] слушаем эти истории равнодушно и презрительно, не чувствуя никакого дружелюбия или уж тем более уважения», — писала она в конце 1945-го.
В ходе войны во Вьетнаме у нее возникли уже очень серьезные вопросы к властям США, которые вели ту кампанию. Она говорила в своих текстах о бессмысленности той войны, о страданиях людей, которые не понимают ее, но являются ее жертвами. Описывала, как выглядит тело ребенка, попавшего под удар бомбы с напалмом. Американские власти включили Марту Геллхорн в черный список журналистов, которым запрещен въезд во Вьетнам.
Конечно, эту книгу сложно сейчас читать без контекста войны России и Украины — и здесь есть о чем подумать.
«Московское радио твердило, что финны — братья, и воюет против СССР не настоящий финский народ, а лишь кучка заговорщиков. Над этими заявлениями смеялся весь Хельсинки. В Финляндии <…> верят русским бомбам, а не русской пропаганде», — писала, например, она.
Первое издание книги с ее репортажами вышло еще в 1960-х. С тех пор, вплоть до конца 1980-х годов, когда ей было уже сильно больше семидесяти лет, Геллхорн переписывала и обновляла предисловие и послесловие к своим военным рассказам.
Десятилетиями она пыталась понять: ведь про войну столько всего рассказано, есть художественные и документальные книги и фильмы. Почему люди каждый раз приходят к выводу, что нужна новая война. Почему политики не умеют выполнять свою работу — и приходят к идее войны.
«… Рак вновь возвращается в разных формах, поражая разные народы; мы не выработали никакого профилактического лечения, — пишет она. — Мировые лидеры, кажется, потеряли связь с жизнью здесь, на земле, забыли о людях, которыми они руководят. Или, возможно, те, кем они управляют, — столь многочисленные и столь безмолвные — перестали быть для них по-настоящему реальными, это уже не живые люди, а цифры будущих потерь».
А вот так она описывает универсальный, работавший весь ХХ век во всем мире механизм развязывания войны. И это еще одна рифма с сегодняшним днем:
Правительство-агрессор продает своему народу проект войны как защитную меру: это им угрожают, они окружены, их провоцируют; враги готовы напасть на них. К сожалению, людей легко заставить поверить в любую ложь; люди ужасно доверчивы и беззащитны, когда перед ними размахивают флагами и внушают им ложный патриотизм.
«Должен существовать более здоровый способ управления миром, и лучше бы нам его отыскать»,
— писала Марта Геллхорн в 1987 году.
РсЖ
