Об извержении Везувия в 79 году н. э., уничтожившем Помпеи, известно гораздо больше, чем о любых других его извержениях. Оно началось в час дня (традиционно считалось, что 24 августа, но теперь все чаще называют октябрь), а погиб город в половине восьмого утра следующего дня. С неба падали пепел и пемза, которые постепенно заваливали дома до крыш. Потом пошел дождь, который превратил пепел в грязь, надежно укрывшую тела. Постепенно плоть разлагалась, но тот объем, который она когда-то занимала, оставался полым внутри затвердевшей вулканической грязи.
В 1777 году на Вилле Диомеда впервые нашли не просто скелет, но и отпечаток тела под ним, однако лишь в 1864 году руководитель раскопок Джузеппе Фьорелли придумал, как восстановить облик умершего: простукав поверхность и обнаружив полость, оставшуюся от разложившегося тела, археологи проделывали небольшое отверстие и заливали в него гипс. Заполняя каверну, тот создавал слепок, точно передававший предсмертную позу помпейца. Способом заливки восстановлены сотни человеческих тел: в ряде случаев хорошо видны прически жертв, складки их одежды и даже выражение лиц, благодаря чему мы довольно подробно можем представить себе последние минуты жизни великого города. В Доме Менандра хозяева бежали, оставив привратника стеречь имущество. Этот древнеримский Фирс прилег в своей каморке у дверей и умер, прижимая к груди хозяйскую мошну. У Нукерийских Ворот просил милостыню нищий — ему накидали мелочи и подарили совсем новые сандалии, но он не сумел в них никуда уйти. В казарме навсегда остались два гладиатора: они не могли двинуться, потому что были прикованы к стене, но почему-то вместе с ними погибла женщина в дорогих украшениях. Ее ничто не удерживало. Может быть, тут скрывается какая-то романтическая история? На дороге, ведущей из города, упали не в силах подняться несколько беглецов. На них была в несколько слоев надета одежда: то ли они так спасали свой гардероб, то ли защищались от ударов пемзы. В Доме Везония Прима забыли собаку на цепи. Несчастное животное карабкалось вверх сквозь пепел и пемзу, пока позволяла длина цепи. Трогательных историй о помпейцах, навсегда застывших в 79 году н. э., можно рассказать еще немало. Кое-какие из тел выставлены на обозрение туристам в помпейском «Саду беглецов», но большинство хранится в запасниках тамошнего музея.
Традиционно считалось, что смерть всех жителей Помпеи была долгой и мучительной: они вдыхали пепел, который превращался в их легких в своего рода цемент, блокировавший дыхание. Однако недавно группа неапольских вулканологов во главе с Джузеппе Мастролоренцо поставила эту теорию под сомнение. Они пришли к выводу, что жертвы не метались, не агонизировали в удушье и не ловили воздух ртом — их моментально убил пирокластический поток. По расчету вулканологов, Везувий в 79 году н. э. выбросил один за другим шесть таких потоков. Три первых остановились, чуть-чуть не дойдя до города, расположенного в 4,5 километра от подошвы вулкана, — именно они уничтожили все живое в соседних Геркулануме, Стабиях и приморском местечке Оплонтис, которые имели несчастье лежать немного ближе к вулкану. А вот гибель Помпеи наступила от четвертой волны, высотой 18 метров, которая промчалась со скоростью автомобиля (около 104 км/ч) и накрыла город раскаленным газом. Все длилось не больше минуты, может, даже меньше. Но этого было достаточно, чтобы сотни людей погибли мгновенно.
Вулканологи исследовали останки 650 помпейцев и сравнили их с 37 скелетами, найденными в Оплонтисе, и 78 из Геркуланума. По цвету и структуре костей они вычислили, что жители Геркуланума и Оплонтиса погибли от пирокластического потока температурой 500–600 градусов, а помпейцы — от потока, который был холоднее: 250–300 градусов. В первом случае люди моментально сгорели до костей, а во втором — нет. Потому-то в Геркулануме и не осталось целой человеческой плоти, которая, будучи покрыта пеплом, потом создала бы полость, как это произошло в Помпеях.
Но чем же тогда объяснить, что у большинства помпейцев, как нам показывают их гипсовые слепки, широко разинуты рты? Ведь именно это в первую очередь позволило приписать их смерть удушью. Вулканологи дают свой ответ: каталептическое окоченение. Несчастные застыли в тех позах, в которых их внезапно настигла волна раскаленного газа. И действительно, очень многих из них резкий мышечный спазм остановил в движении, например в бегущей позе, а ведь человек, которому не хватает дыхания, не может бежать. Априорная концепция, по мнению Мастролоренцо, подтолкнула археологов к неверной интерпретации того, что они видели: открытый рот жертвы — это последний вопль боли, а не желание в последний раз вздохнуть; руки, поднесенные к лицу, — результат судорожного спазма, а не защита от пепла.
Почему же все всегда объясняли позы жертв именно удушьем? Исключительно благодаря убедительности рассказа о смерти Плиния Старшего, который вышел из-под пера его великого племянника, Плиния Младшего, четверть века спустя после извержения Везувия. Он пишет: «В защиту от падающих камней кладут на головы подушки и привязывают их полотенцами. По другим местам день, здесь ночь чернее и плотнее всех ночей. Дядя лег на подостланный парус. Огонь и запах серы, возвещающий о приближении огня, обращают других в бегство, а его подымают на ноги. Он встал, опираясь на двух рабов, и тут же упал, думаю, потому что от густых испарений ему перехватило дыхание. Когда вернулся дневной свет, тело его нашли в полной сохранности, одетым как он был; походил он скорее на спящего, чем на умершего». Но ведь Плиний наблюдал за извержением с большого расстояния, куда не дошел пирокластический поток.
В позе Плиния археологи находят тела редко, большинство же из оставшихся в городе были чем-то активно заняты в момент смерти. Самым убедительным доказательством своей теории Мастролоренцо считает того помпейца, который сидел в сортире, да так там и остался. Кто же в удушье направится в уборную?
Сергей Иванов 
