"Россия проявляет шизофреническую реакцию на коронавирус. Еще в марте известные медики утверждали по государственному телевидению, что Соединенные Штаты хотели использовать вирус в качестве биологического оружия против Китая, однако его действие оказалось слабым. (...) Но когда количество зараженных подскочило, президент Владимир Путин объявил о "нерабочих днях" - при полном сохранении выплат со стороны работодателей, которые, правда, не получили от государства никакой поддержки. Если бы было объявлено чрезвычайное положение, государству пришлось бы взять на себя финансовые гарантии. Но вместо этого мы оказались в режиме "самоизоляции". За его несоблюдение сразу же налагаются штрафы. Лишь несколько дней назад в сибирском Красноярске две девушки в возрасте 17 и 18 лет, которые были ограблены и изнасилованы на улице, получили административные штрафы - они не должны были покидать дом, таким было объяснение", - пишет Ганиева.
"Путин время от времени обращается с голословными речами к населению. Груз принятия конкретных решений он перекладывает на местных правителей, четверо из которых уже ушли в отставку: губернаторы республики Коми, Камчатского края, Ненецкого автономного округа и Архангельской области - не говоря уже о многочисленных руководителях ведомств, ответственных за здравоохранение".
"Путин хочет избежать ответственности за принятие решений во время коронакризиса и показывает себя в роли доброго, понимающего правителя. Примечательно, что недавно он обратился к россиянам со словами "дорогие мои". Многим комментаторам это напомнило о неожиданном обращении Сталина "Братья и сестры" в июле 1941 года, вскоре после нападения Германии. Путин попросил граждан потерпеть еще немного. Когда стало ясно, что люди ждут от государства не добрых слов, а денег, он заговорил о скромных выплатах семьям с детьми и компаниям, не увольняющих сотрудников во время эпидемии. Однако бюрократические преграды велики. Ни один из моих знакомых, запросивших такую помощь, не добился успеха", - указывает автор статьи.
"11 мая мы достигли следующей ступени шизофрении, - продолжает Ганиева. - Путин объявил о завершении "нерабочих дней". (...) Многие руководители компаний вызывают своих сотрудников на работу именно сейчас, когда Россия вышла на второе место в мире по числу зараженных коронавирусом - при этом даже если на рабочем месте невозможно соблюсти минимальную дистанцию или кто-то из сотрудников недавно болел. Это напоминает русские сказки, где богатырь стоит на распутье: пойдешь на работу, тебя накажет государство; не пойдешь на работу, тебя накажет начальник. Многие мои знакомые берут больничный или неоплачиваемый отпуск".
"Больницы переполнены, во многих из них не хватает средств защиты и тест-систем. Но у нас к этому добавляется ложь. При четверти миллиона зараженных известно лишь о 2 тыс. погибших, в международном сравнении это удивительно низкое процентное соотношение. Вероятно, данными манипулируют, а врачи, которым запрещено предоставлять информацию, молчат, - полагает Ганиева. - В Москве в апреле было зафиксировано на 2,5 тыс. больше смертей в сравнении со среднестатистическими показателями - это больше, чем общее число умерших от коронавируса по всей стране. В соцсетях я постоянно узнаю от знакомых, что родственник или приятель умер от воспаления легких, что с умершим прощались не как обычно в открытом гробу, но при этом в свидетельстве о смерти в качестве причины смерти указан инфаркт или отек легких. Из моей родной республики Дагестан моя мать регулярно сообщает о смерти еще одного нашего родственника от воспаления легких".
"Происходит все больше загадочных случаев смерти среди медиков, которые СМИ выставляют как несчастные случаи", - указывает Ганиева.
При этом "об отсутствии средств защиты и медицинского оборудования в России говорить запрещено".
"С апреля появилось новое уголовное преступление: "публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан". При нарушении грозят денежные штрафы или лишение свободы на срок до трех лет. Верховный суд подчеркнул, что речь идет не только о публикациях в СМИ и соцсетях, но и об устной передаче информации, о разговорах. Недавно журналистку "Радио Свобода" Татьяну Вольтскую вызвали в Следственный комитет, так как она анонимно процитировала петербургского врача, который жаловался на нехватку аппаратов ИВЛ. Следователи требовали от Вольтской назвать имя врача. Она отказалась. Ей грозит уголовное дело. Новая статья, которая останется у нас и после окончания пандемии, позволяет заводить уголовное дело по любой публикации или сообщению, которые противоречат официальной линии", - говорится в статье.
"Как на самом деле выглядит ситуация в больницах, узнаешь прежде всего от знакомых. На видео из больниц в маленьких городах видны стены с плесенью и палаты с насекомыми. Так как не хватает медперсонала, студентов медицинских вузов обязывают проходить практику в больницах, принимающих коронавирусных больных. (...) Нехватка персонала - это также следствие радикальной "оптимизации здравоохранения". Сегодня во всей России насчитывается 264 тыс. человек младшего медперсонала, это 40% от количества таких работников 6 лет назад. При этом численность Росгвардии, учрежденной в 2016 году и используемой в первую очередь для разгона демонстраций, составляет более 430 тыс. человек", - подчеркивает Ганиева.
"В тени кризиса закон о полиции был изменен так, что блюстители порядка теперь имеют больше полномочий, но несут меньше ответственности. (...) Шизофрения российской полиции проявилась в одном инциденте, который я пережила на прошлой неделе. Я помогала своей знакомой, журналистке Виктории Ивлевой, упаковывать и раздавать в Москве продукты питания для бездомных и нуждающихся. Многие люди потеряли работу, и лишь немногие получают пособие по безработице. Они подходят к пакетам, висящим на решетчатых заборах, читают записку о том, что внутри пакета, и берут его, если голодны. Полицейские, которые застали нас во время этой акции, привели целую следственно-оперативную группу с собаками, разорвали пакеты с продуктами и держали нас два часа, пока не был составлен протокол допроса. Они устроили спектакль, будто бы заподозрили, что в наших пакетах бомбы или наркотики. Впрочем, в итоге они вернули нам продукты и даже заменили разорванные пакеты", - пишет Ганиева.
Frankfurter Allgemeine
