March 28, 2024
ukraine support 1 ukraine support 2
skazka

Предисловие

Тот страшный день гномы запомнили. Изумрудные кроны тополей испугано зашуршали листьями и задрожали ветвями. Вековые кедры вздрогнули, затрепетали колючками. В предчувствие урагана птицы спорхнули с них, устремившись вдаль. Рыжие белки цепко ухватились за кору. Тёмная гигантская туча, прилетевшая из неоткуда, заволокла полнеба над маленькой деревней, в которой жили гномы-рудокопы. Осыпая крупными холодными каплями приземистые домики, построенные на высоких холмах, раскачивала ветром канатные мосты между ними. Ветер страшно гудел в кирпичных дымоходах, стучался в окна и двери.

Поля, огороды, пастбища и дороги превратились в море грязи.

Туча ушла, но небо не прояснилось. Укрытое под хмурой серо-синей мглой, оно печалило жителей деревни.

Воцарившаяся мгла день за днём висела над деревней гномов. Ночью, когда слабый бледно-жёлтый диск солнца прятался, становилось особенно прохладно. Сквозь холодный полупрозрачный саван на небе звёзды виднелись крохотными серебристыми комочками, ёжившимися, словно от холода и одинокими, как заблудившиеся дети. Месяц, тонкий серп, превратился в изогнутый волос, пропадал, умирая в тоске по исчезавшей Звезде Надежды, символу деревни гномов-рудокопов.

Света по ночам стало недостаточно, жители чаще использовали факела, фонарики на жуках-светлячках. Магия покидала волшебников – половина из них разучилась творить чудеса: лечить, строить, благословлять, освещать. Гномы перестали работать, не выходили из домов: кругом непролазная грязь и глубокие лужи. Лететь на воздушных шарах в шахты и работать – они затоплены, обращаться за помощью – гномы-рудокопы очень гордый народ, никогда ни в ком не нуждались. Волшебники растеряли свои удивительные способности, их магии не хватало даже на простые фокусы. Магия ушла, как уходил плохой отец из семьи, от ответственности. Отчаяние, безнадёжность и страх будто сковали жителей. Их жизнь обернулась непрестанным волнением, ожиданием неминуемой беды. Они суетились, делясь запасами еды, заготавливая последние, а кто спускался на землю – тонул в болотистой пучине, возвращать такого приходилось совместными усилиями. Женщины и дети плакали, надеясь на помощь, мужчины, собираясь в ратуше, искали выход.  

Воздух стал несвежим, пахло мокрой грязью, червями и гниющей древесиной. Ни треска орехов, ни пения птиц, ни стрекотания цикад, лишь хлюпанье грязи… Лес поредел, ощерился оголившимися стволами деревьев, словно кольями, превратившись в развороченное гнездо. Жители ожидали ухода лишней влаги и дождались. Земля, впитав воду, резко высохла, пожелтела, потрескалась, покрывшись трещинами-оврагами, в которых виднелись тёмно-серые сухие корневища подкошенных деревьев.

По ночам лес как будто оживал: деревья, не мигая, смотрели горящими оранжевыми, красными и ярко-фиолетовыми глазами, зло шептались, скрипели ветвями, хрустели, хрюкали и повизгивали. Жуть, мурашки и смятение не покидали жителей, которым оставалось только ждать, уповая на спасение. Мир гномов рушился! Нет спасения!


Глава 1

По уступам горы, словно по лестнице, состоявшей из множества каменных глыб, скатывались шары перекати-поле. Ветер, сухой и жаркий, дующий из пустыни, прибивал их к ветхому небольшому дому, выстроенному на краю из сосновых брёвен. Торба, гном, сын рудокопа Джилеса, отправившегося на поиски счастья в город, в другую семью, любил наблюдать за ними, они быстро навеивали сон, и тогда не нужно было терзать себя мыслями, как проводить время и чем заниматься. Но не шёл сон на пустой желудок.

– Где Дарви? – недовольно спросил он. Зарумянились его пухлые, покрытые мягким белым пушком щёки, надулись розовые губы, походя на лепёшки, сощурились глаза, перечеркнули бледный лоб длинные морщины, зашевелился картошкообразный нос, готовый чихнуть от многодневной пыли, скопившейся на полу и мебели. Торба чихнул.

Добрая пчела, лучший друг Торба, всегда приносила еду из родной деревни. Сегодня долго задерживалась. Плотный обед Торба считал одной из важных трапез – сон после неё шёл отличный, но почему-то иногда тяжёлый, как железные ворота города рудокопов. Почему опаздывала? Вот болтушка! Наверное, снова кого-нибудь учит: как себя вести и делать, чтобы не сидеть без работы.

Гном отчаялся, исказившись в лице, потёр глаза, припухшие от долгого дневного сна. Сквозь пелену подступивших слёз не стало видно скачущих по лестнице перекати-поле. Нащупав на тумбочке сиреневый кусочек материи, поднёс к носу, вдохнул и немного успокоился: сладкий ежевичный аромат, запах маминого пирога, вселял надежду. Но пустая тарелка на столе, в которой даже крошек не осталось, навеивала грусть.

Вернуться в деревню Торба не мог, его выгнали – он был ленивым гномом: мало того что не работал, но никому не помогал, бормотал чуть кто просил хотя бы воды достать из колодца или полить готовой, из лейки. За что бы ни брался, выходило не как у других гномов, а хуже и неловко. Кроме пчелы Дарви у него не было друзей: он отбирал игрушки, ломал их, жадничал, не жил дружно, хотел, чтоб гномы вокруг слушались и выполняли только его капризы. Торба был сильным гномом, считал, что одной силой можно обойтись и заслужить доверие, но ошибался, везде применяя её. Вскоре оказалось: единственное, что здорово умел гном – безобразничать, кричать, сердиться, ломать вещи и мешать окружающим. Хорошо, что бабушка и мама очень любили его, прощали любые шалости и никогда не злились. Плохо, что жили они далеко, в деревне галлов, воинственном племени. Но без них там не обойтись – одна работала швеёй, ремонтировала  их рвавшуюся в боях одежду, а вторая варила в огромном котле суп и прибиралась в хижинах.

Ждать Дарви трудно – Торба не имел терпения. Надев зелёный колпак, натянул синие панталоны. Нашёл деревянные сандалии и вязанную бабушкой шерстяную кофту, достал из-под матраса красный воздушный шарик, с помощью которого путешествовал по воздуху. Вот незадача: надувала шарик Дарви или баллон на чердаке. Но где ключ от двери на чердак, Торба помнил, что оставлял его дома?! Помнил, что обещал себе убраться там когда-нибудь, выбросить кучу всякой ненужной всячины, скопившейся за годы.

Торба вышел из дома, вздохнул. Воздух прохладный, но не свежий, издалека, со стороны деревни рудокопов тянуло запахом болотной трясины. Небо хмурое, точно характер гнома. Сквозь надутые облака свинцового цвета круг солнца казался белым бельмом на глазу угрюмого великана. Чёрными точками в долине парили вороны,  раздражённое карканье доносилось до ушей гнома. В минуту печали он смотрел вдаль на необъятный простор моря, отблёскивавшее тёплым глянцем, переливавшееся на солнце серебром. Но море, потемневшее, неспокойное, вышло из берегов, не сверкало как прежде. Красно-лиловыми кусками выступали из него коралловые острова, над которыми маленькими стайками парили чайки. Их протяжные крики были грустные. Торба отвернулся от удручающей картины моря. Он поглядел на лиловые скалы, тонувшие в туманной мгле, нависшие над солёным озером, холодным, как лёд, и от его морозных паров каменные своды, казалось, дрожали.

Гном, вспомнив, запрыгал на месте, потрясая кулаками. Обрадовался: сегодня День Вестей. Обычно почтовые журавли клином пролетали над его домом, и кто-то приземлялся, оставлял сообщение, в котором говорилось о событиях, происходящих в мире. Однако поскольку Торба не интересовался ни миром, ни окрестностями, то и ждал только посылок, писем от отца, мамы с бабушкой. Дедушка жил очень далеко, до сих пор служил королю Товану, работал начальником охраны замка, на его территории постоянно объявлялось военное положение. На время войны почтовые журавли отменялись. Письма от деда приходили крайне редко, он целиком отдавался работе.

Торба подождал, подозрительно сощурившись: в небе ни одного журавля.

Кое-как надув шар, Торба ухватился за длинную нить и взмыл в небо. Ветром гнома отнесло в долину. Волшебство, использованное знакомой колдуньей, мигом закрутило Торба, словном вихрем. Гном  залетел в прореху в скале, прямо к разбитому зеркалу колдуньи, к разбросанному скарбу, к опрокинутому сундуку, из которого высыпались волшебные предметы.

– Ты здесь, бездельник этакий? – голос её мерзкий, скрипучий как старая дверь, раздался из-за бледно-красной ширмы. Сквозь тонкую ткань ширмы свет магического шара очертил кривую фигуру костлявой Илуфины, выделил длинные загнутые ногти-крючки, выявил тёмным пятном лохматую копну волос на макушке, показал смешные отвисшие уши. Что случилось? Никогда она не пряталась. – Что со мной, я боюсь сама себя? Меня никто не услышал из деревни, мои чары не подействовали.

– Вы не видели Дарви? – робко спросил Торба. – Он пропал и я голодный… Про себя  гном прошептал: “Ну, и уродина!”

– ЧТО? – дрогнула она точно от укола. – Я – уродина. Мне нужна волшебная пудра, а добыть её можно из пор гриба-чихуна. Потом я тебя накормлю и дам кое-что очень нужное.

– Где я возьму гриб-чихун? – взмолился Торба. – Я не хочу ничего искать и вообще не понимаю, что происходит. Объясните.

– Ближние к нам чихуны растут у замка короля Тована, хозяина земли галлов, – горько зарыдала она. – Мудрец Эхэй с горы Тэму расскажет, что случилось. Возьми медный колокольчик из сундука, поможет вернуться обратно. Помни, что нужно помогать тем, кто нуждается в тебе, жить дружно и прислушиваться не только к своим желаниям. Лишь усердие поможет добиться желаемого, – шёпотом добавила ведьма.

Торба не любил, когда учили жить. Слова колдуньи оказались непонятны, но делать нечего. Он отыскал медный колокольчик в куче разбросанных предметов. Заложив его за пазуху, едва успел схватиться за нить шара. Магический поток ветра выбросил гнома наружу через разбитое окно и понёс в долину.

Вороны, увидев гнома, зло закаркали, клювами продырявили шар. Торба закрыл глаза, думал, что разобьётся. Упал на что-то мягкое, дико взвизгнувшее. Жирный тёмно-розовый поросёнок на коротких толстых ножках, в шортах, сплетённых из листьев, вымазанный грязью, поднял копьё и наставил на испуганного Торба. Из чёрного нечистого пятака вырывалось противное хрюканье, он раскрыл рот с жёлтыми клыками и рыгнул:
– Кто ты?
– Кто надо! – грозно ответил гном, сжав большие кулаки. Пустой желудок беспокоил своей урчавшей пустотой, сердил. – Мне нужно в деревню, а тут грязно вокруг, не пройдёшь. Живо убирайся с дороги! А то надаю, мало не покажется.
– Нельзя тут ходить! – храпнул свин, прыснув из ноздрей грязью. – Ну-ка пошёл в тюрьму строить “Королевское Ложе из помоев”!
Торба раскраснелся от злости, задышал громко. В груди вспыхнуло огнём желание расквитаться.
– Если всякий поросёнок станет мной командовать? Что дальше будет? – сердито подумал гном. Злость придала сил голодному Торбе. Он отобрал у свинтуса копьё, сломал. Наскочил на грубияна быстро. Отшвырнул обомлевшего порося в канаву. Хряки, оказавшиеся поблизости, прибежали на место схватки, на звук хрюканья и хлюпанья. Ими командовал здоровенный коричневый кабан с кривыми тёмно-жёлтыми клыками. Он только что перестал подрывать корни дуба щетинистым рылом и, схватив копьё, храпел нутром, точно конь. Его маленькие глаза, налитые кровью, зло горели.   
– Как посмел напасть на брата? – заголосили свиньи, окружив гнома, вонзив в него разноцветные взгляды.
– Гурьбой! – повёл рылом кабан, уволившись в накопанную у дуба грязь кверху чумазым пузом.

Торба подпрыгнул, оседлал первого попавшегося и, раскрутив в воздухе, бросил на второго – вместе они откатились в кусты. С остальными гном расправился народным способом: наградил тумаками и пинками. На их грязных рылах: под глазами, на щеках, на лбах – появились синяки и шишки. Командующий хряк вскочил, как ошалелый. Растерялся, получив корягой по голове. Торба сильно рассердился: в лесу, где они с Дарви обычно собирали мёд, бродили теперь незваными гостями злые свинтусы и появилось множество грязи, оврагов и канав. Вопросы требовали ответов, их можно получить у мудреца.

Деревня рудокопов словно вымерла: вокруг никого, в страшном зелёно-жёлтом болоте тонули ворота, изгороди, террасы, амбары. Слякоть поглотила колодцы, превратила дороги в бурое месиво. Дома на холмах стали жалкие: на балконах, на площадках, на мостиках – пусто, невозможно подобраться ни к одному, даже в обсерваторию не подняться – лестницу обломало на середине холма, вторая её часть пропала. Силы прыжка Торба не хватит, чтобы допрыгнуть – гном прыгал невысоко. Жаль, так бы рассмотрел из телескопа окраины страны гномов и получил ясную картину происходящего. Обойдя деревню, он еле-еле взобрался на пригорок, с которого слабо виднелась гора Тэму. Туман мешал рассмотреть подступы к ней, заволок тропы бледно-серой пеленой. Выросла большая необходимость знать местность перед горой, чтобы не попасть в болото или в многочисленное окружение злых поросят. Что-то осторожно тронуло ногу Торба. Он посмотрел вниз. На него преданно глядела лягушка двумя маленькими золотыми глазками.
– Отойди! – отпрянул гном, скривившись.
– Я потерялась, верни меня обратно в мой родной пруд, пожалуйста, – попросила она жалобно.
– Ты – противная, как можно к тебе прикасаться?!
– Там туман, а в скворечнике возле обсерватории живёт ручной вихрь, он способен живо разогнать дымку.
– Я сам это знаю, но как до него добраться?
– Научу тебя прыгать высоко и далеко.
– Ты? – усмехнулся гном. – Не смеши, проваливай отсюда.
– Я заблудилась, помоги мне, а я – тебе, – глазки лягушки округлились, из них полились слёзы.

Торба пытался допрыгнуть до лестницы и так и этак, не выходило – он лишь забрызгался грязью. Вернулся, пообещал лягушку отнести в пруд. Она научила гнома прыгать высоко и тот, наконец, ухватился за лестницу.
– Я – Лакки! – звонко квакнула лягушка.
– Торба, эх… – излишний вес гнома мешал подниматься.

Открыв скворечник, освободил маленького вихря, он залетел ему под кофту, холодил живот, щекотал подмышки, пожаловался, что давно никто не играл с ним. Гном попросил его домчаться до горы Тэму, прогнать туман, но вихрь не соглашался, капризничал, морозя под кофтой тело.
– Я тебе подарю свой любимый ночной колпак, в нём теплее спать, а ты мне поможешь? – предложил Торба с надеждой.
– Хорошо, – обрадовался вихрь, закрутившись быстрее и шумнее, засверкав точно инеем. – У тебя очень красивый колпак, – лапа вихря погладила пушистый помпон колпака гнома. – Но мне скучно оставаться в скворечнике, ты не мог бы взять меня с собой? Гномы наглухо закрылись в домах и не выходят, не играют со мной.
– Куда тебя посажу, за пазуху – я тогда замёрзну, брр!
– Могу не только холодить, но и греть, – признался вихрь. – Просто холодить намного веселее! У холода больше сил, он тяжелей. Возьми меня с собой. Вдвоём намного веселей.

Торба не имел много друзей – с ними всегда приходилось делиться едой или игрушками. Глядя на вихрь, гном сомневался, но внутренний голос приятно отозвался о новом друге.  
– Конечно, возьму. Как тебя зовут? – согласился гном.
– Крутый, а тебя?

Они познакомились. Вихрь обрадовался, засвистел, призывая ветры помочь. Увеличился, напитавшись силой потоков воздуха, грозно зашумел. Помчался вдаль. Туман, как испуганный, задрожал, рассеялся, явив картину одинокой горы на фоне тусклой растительности, окружающей гигантское высыхающее дерево. Серо-коричневыми, зелёно-оранжевыми змейками показались тропинки, ведущие к пруду, появилась Поляна Стофутовых Одуванчиков, обрисовалась деревня галлов, а дальше –  ничего не видать из-за высоких густых джунглей, загородивших линию горизонта, взбиравшихся выше и выше. Где-то там за ними замок, где работал дедушка…

Гном постучался в дверь к астроному, но никто не открыл, посмотрел в окно, но оно закрыто шторами. Огорчённо вздохнув, спустился по лестнице, спрыгнул.      
Лакки сидела на плече Торба, Крутый грел тело. Вместе они выбрались на тропинку, окаймлявшую пруд, засыпанную растоптанными, обслюнявленными лепестками оранжевых цветов.
– Вместе не так и плохо. Только кушать сильно хочется, – подумал гном.

По бокам тропинки свиньи рвали, жевали и выбрасывали цветы, скидывали под ноги своим пузатым приятелям, чтобы те топтались по ним. Злодеев оказалось великое множество, сражаться не имело смысла. Свернув на другую тропу, на прямую шедшую через пруд, незаметно пробрались около спящего борова и вдруг обнаружили, что  дорожка завела их в тупик - заросли терновника загородили путь.
– Что делать? – озадачился Торба, слушая громкий храп свинтуса.
– Иголка! – произнёс вихрь, обдав холодом живот гнома.  

Торба улыбнулся, кивнув. Забыл про булавку, которую бабушка оставила в кофте  наудачу. Подкравшись к свинтусу, уколол в зад. Тот подскочил, завизжав, кинулся в заросли терновника, развалил их, расчистив путь к воде.
– Спасибо тебе, Торба.
– Бывай, Лакки.

Из воды показались её родные, потерявшие ребёнка. Они благодарно квакали:
– Большое спасибо.  
– Видишь тот маленький островок? – указала Лакки своей зелёной тонкой лапкой. – Прабабушка мне рассказывала, что когда пруд был частью озера, то один пират зарыл там клад. Местонахождение клада неизвестно. Сейчас научу тебя далеко прыгать, и тогда ты сможешь сам приступить к поискам клада.

Лягушка спрыгнула с плеча гнома и продемонстрировала прыжок в длину. Торба повторил, у него получилось. Научился! Он без труда допрыгнул до островка, на нём – ничего кроме травы, никакой отметки. Пожал плечами и вернулся на тропу.
– Ничего, что не нашёл клад, – решил Торба. – В конце концов, клады не едят.

Словно парным молоком в груди разлилась волна тепла, нет, не потому что вихрь грел, а потому что гном сделал доброе дело, вернув лягушку домой.

Теперь Торба прыгал высоко и далеко, без труда перескакивал канавы, овраги, колючие кусты терновника и поваленные деревья. Земля, ближе к горе Тэму, испещрённая рытвинами и ямами, но помогала способность прыжками преодолевать неровности. Помогать ближним нужно даже если не хочется. Слова колдуньи Илуфины имели большой смысл. Размышляя о том, сколько хорошего в себе таит помощь окружающим, Торба не заметил, как добрался до высокого высыхающего баобаба, онта, терявшего листву. По нему можно забраться и попасть на гору. Как только гном подошёл близко и задумал вскарабкаться по стволу наверх, дерево заворчало, содрогнувшись. На стволе появились глаза и рот. Онт задвигал ветвями, зашуршал остававшейся листвой.
– Воды, воды! Зарыть мои корни! – попросил он. – Хряки построили дамбу на реке и теперь я не получаю воды, а корни подорвали рылами. Высыхаю!..
– Закапывать твои корни руками долго, лопату я ни разу не брал в руки, – покачал головой Торба. – А вода… жди дождя. Я есть хочу. Просто заберусь по тебе.

Дерево гудело от досады, содрогалось стволом и ветвями, по нему оказалось невозможно карабкаться.

Торба, нахмурившись, покинул дерево, несмотря на мольбу остаться и помочь.

На Поляне Стофутовых Одуванчиков свиньи качались прямо на мохнатых верхушках, обдирали пушинки и пускали по ветру, с ворчанием жевали листья. Одуванчики, становясь лысыми и некрасивыми, плакали, как маленькие дети. Торба не выдержал издевательства и тряс каждый одуванчик. Когда хряки сваливались на землю, поддавал им по жирным задам. Уязвлёно похрюкивая, они убегали прочь.
– Спасибо добрый гном, благодарим, – говорили одуванчики вслед.

Торба, обернувшись, помахал рукой.
День угасал, очертания деревьев делались резче, у попадавшихся на тропе свинтусов глаза горели разными светами. Быстро разошёлся слух о том, что гном из деревни рудокопов дубасил направо и налево. Торба избегали, прячась в кустах или ныряя с головой в грязь.

К ночи в обрамлении деревьев виднелись закрытые ворота деревни галлов. На башнях заплясали огни факелов, освещавшие длинные бороды и строгие лица галлов.
– Стой, кто идёт? – крикнул со смотровой башни охранник, янтарным огнём сверкали его глаза.
– Я – Торба из деревни рудокопов, сын Мариадны, внук Плафины.

Галлы прекрасно знали их, очень уважали. Со стены спустили длинную лестницу, по ней гном забрался наверх.

Деревня целиком освещена оранжево-жёлтым светом факелов. Не считая нескольких новых домов, ничто не поменялось: хижины и каменные дома окружали огромный чугунный котёл, плотно накрытый шкурами. Галлы работали и ночью: кто в кузнеце, кто на огороде, остальные помогали ремонтировать разрушенные дома. В хижине крайней от деревянной бадьи-хранилища воды Торба нашёл маму. Она зажгла свечи, расцеловала его в обе щеки, оглядела с ног до головы, восхитилась, насколько сын возмужал, какой стал красивый. Под её добрыми светлыми глазами появились морщинки, на смугло-золотистых щеках – ямочки, она похудела, черты лица очертились резче, она сохраняла спокойствие; мама теперь больше походила на бабушку. Она блеснула глазами, на них от радости навернулись слёзы, снова обняла сына и, услышав, как ворчал его живот, предложила подкрепиться.

– Какой ты у меня большой! – повторяла она, суетясь около сына, как пчела в сотах.
 
Пока Торба успокаивал живот сырной лепёшкой с паштетом и помидором, мама отыскала бабушку. Удивительно, но бабушка не изменилась: зелёно-алый сарафан облегал  её щуплое маленькое тело. Фигурка бабушки согбенная, но крепкая. Руки и пальцы –  натруженные, короткие и жилистые. Гарусный платок тюрбаном сидел на голове. Бабушка обрадовалась приходу внука. Прослезившись, крепко обняла его за плечи, погладила руки и щёки, поцеловала лоб.
– Сейчас же снимай одежду, – сказала бабушка. – Мари, не видишь что грязная?!

Торба рассказал, что приключилось с деревней, кого встретил по дороге.

Вихрь, вырвавшись, обдул свежим воздухом бабушку и маму. Оказалось, очень приятно прикасаться к нему, милому и послушному.
– Дарви навестила вас? – он переживал за подругу. – Не видели её?
– Видели, не отпустили без гостинцев, – тревожно ответила мама. – Вы не встретились?
– Не-ет, –  пожал плечами гном. – Куда она запропастилась?
– Мы сами хотели бы узнать, что происходит в мире, – покачала головой мама, присев на стул возле окна. – Поговаривают о возвращении Нечистых. Галлы защитят нас, король Тован пришлёт подмогу вот-вот. С каждым днём свинтусы сильнее и сильнее. Позавчера с ними справлялся патруль, а сегодня видели здоровенных кабанов, которых только вдвоём и втроём побеждали. Сейчас время трудное, помощь нужна от малого до великого. Даже королю Товану требуется помощь, я чувствую это, видела во сне: замок наполовину опустел, солдаты струсили и убежали, но дедушка там, он храбрый. Отыщешь, принесёшь вести от него.
– Если вернулись Нечистые, то миру конец, – проговорила бабушка, схватившись за голову. – Он постепенно превратится в болото, погибнет и только грязные свинтусы останутся. Что делать нам, несчастным? Правда, я слышала, что спасти нас может только НЕКТО, кто способен совершать добрые поступки, ДОБРО ведь всегда побеждает!
– Не переживайте! – вдохновенно успокоил их Торба. – НЕКТО – я.  Если добрые поступки помогут вернуть красоту природе и прогнать злодеев-свинтусов, то я постараюсь.
– Ты – наша надежда, наш любимый Торба! – нежно произнесли мама с бабушкой. – Трудись, учись, имей терпение.
– Постараюсь, – пообещал Торба. Сказав это, гном удивился, откуда у него взялись такие слова, добавил: – Завтра утром мне понадобится лопата.

Бабушка и мама приготовили гному прекрасную кровать и долго сидели рядом со спящим Торбо. Ему снились чудесные сны, и в одном он с удовольствием работал в своей родной деревне, чувствовал разливавшееся по телу славное тепло. Но стоило во сне остаться без работы, как окружающие недовольно смотрели на него, и становилось хуже, холоднее.

Наутро Торба уходил, взял лопату. Бабушка с мамой подарили раскладной дедов ножичек, дали походную сумку, набив едой, сладостями и целебными травами, принесли латунный колокольчик, магически заряжённый, который поможет вернуться в деревню галлов в любое время. Гном надел выстиранную одежду. Обнявшись напоследок, покинул деревню.

Утро – мрачное и прохладное, серебрился иней на истоптанных траве и цветах. Если бы не отвратительная засохшая грязь на обочине дороги то настроение Торба было бы неплохим, а так он сердился. Лучи солнца, по-прежнему укрытого за облаками, не доставали земли. Вихрь Крутый грел гнома. Слышалось дальнее хрюканье и визг – отряды свинтусов постоянно пополнялись. Их нахальные, обляпанные грязью рыла высовывались из кустарника, раздвигая ветви. Лоснились сальные щетинистые щёки на больших уродливых головах с острыми двигающимися ушами. Лиходеи с крючкообразными хвостами высматривали чистые места леса и тропинок, бежали и пачкали их, катаясь, взрывая землю носами, довольно ворча. Нижняя листва деревьев изжёвана, ветви обслюнявлены, поломаны. Свиньи не могли забраться вверх по деревьям, чтобы дожевать остальные листья, доломать, обслюнявить ветви, испортить гнёзда, забраться в дупла, прогнать белок, съесть орехи – это злило противных грязнуль. Они не понимали, что забраться на ветки не могут из-за большого веса, а те, кто пытался это сделать, бухались на спины и засыпали не в состоянии подняться, храпели и пускали пузыри. Они спали целыми кучами, друг на друге, от них разило свежим навозом настолько сильно, что не подойти и за несколько метров. Торба, зажимая нос, обходил их. Крутый не высовывался из-под кофты.   

Гном вернулся к дереву у горы, зарыл его корни, отправился прогнать свинтусов и сломать дамбу. На пути он встретил в высокой траве галла поранившего ногу. Галл оказался маленького роста, щуплым, но полным желания расквитаться со свиньями, испортившими реку, где он любил купаться с друзьями. Торба достал из сумочки чистую тряпочку, стебельки лекарственной травы, обработал рану и вместе они вышли на охранявшуюся дамбу. Свинтусы боялись чистой, бурной воды, как огня. Стоило слабому ручейку проникнуть сквозь камни и брёвна, залепленные грязью, как поднимался отчаянный визг. Они топтали его, закидывая землёй. Брызги попадали на хряка, смывали грязь, соратники тотчас тащили того и вываливали в земле. Они запускали ручейки только в ямы, чтобы с помощью воды, земли, песка и разного мусора сделать лиловое месиво и плюхаться в нём.

Торба и галл напали на свиней, надавав им по бокам и головам. Гном колотил их лопатой, а галл кулаками. Вскоре свинтусы пустились наутёк. Гном и его друг разобрали дамбу. Река забурлила, разлившись у подножья горы Тэму, смыла грязь, распугав лиходеев.
– Спасибо тебе, добрый гном Торба, – пожал его руку галл – Лартус. – Мой отец делает спасательные резиновые круги и галлы, боящиеся плавать на большой глубине, всегда используют их, когда учатся. Если ты не умеешь плавать, то резиновый круг поможет не утонуть на глубине.

Торба не умел плавать.
– К чему мне резиновый круг? – отмахнулся гном.
– Как знаешь, – помахал рукой Лартус. – Если что – обращайся, подарим тебе круг. –  Давай, хотя бы лопату отнесу.
– Хорошо, спасибо.

Галл вернулся в деревню, а Торба подошёл к дереву. Оно радовалось воде, набиралось сил, преображаясь на глазах. На его ветви вернулись белки и птицы. Гном без труда забрался по стволу, перепрыгнул на уступ горы, осторожно карабкался по камням, поросшим вьющимся жёстким растением, подобным плющу.




Глава 2

Торба добрался до пещеры, откуда доносился плач ребёнка. Путь лежал выше по камням, но гном зашёл в неё. В прохладной темноте на полу у большого зеркального журчащего родника сидела девочка. Её ноги, сросшиеся в плавник, покрытый золотистой чешуёй, отблёскивали янтарём. Русалка плакала и слёзы, превращаясь в крохотные бриллианты, звонко ударяясь о камень пола, скатывались в ручей.

– Я заблудилась и замёрзла! – пожаловалась она, c надеждой поглядев на гнома двумя огромными круглыми серебряными глазами. Русалка дрожала. – Мы пошли с мамой в акватеатр, и после представления она сказала, чтобы я ждала её, но она долго не возвращалась. Я отправилась найти её, и меня затянуло странным потоком, дедушка предупреждал о блуждающих потоках, силах, обнаружившихся в Царстве Хрустальных Вод. Что-то случилось в нашем мире: вода помутнела, стали пропадать жители, в некоторые места попасть невозможно – они засорились настолько, что соль океана не перерабатывает мусор. Неприятные хрюкающие существа с грязными пятаками обещали превратить океан в ложе из помоев для их короля. Я не могу попасть обратно, там очень темно и множество туннелей. В какой мне нужно не знаю! – она  вновь зарыдала.

Торба достал из сумки сладкое печенье, поделился с девочкой. Пока русалочка  ела, не плакала, но потом, слопав сладости целиком, залилась рёвом с новой силой. Чем мог помочь рыдающей русалке гном? Не знал он, где находится нужный туннель в Царство Вод, не умел дышать под водой, не имел акваланга, но вполне мог пообещать помочь.
– Что делать? – задумался Торба, прикоснувшись к её холодному, точно лёд, бледному плечу. – На что мне купить акваланг?

Заметив на отмели крупные бриллианты, кивнул. Зачерпнул горсть и спрятал в карман сумки.  

Крутый зашуршал, вздымая кофту, выбрался, принялся греть русалку.
– Как тебя зовут? – ласково спросил он. – Расскажи про ваш мир, он такой интересный.

Оставив вихрь с девочкой, гном забрался на гору. Минуя гранитный выступ, чуть не упал, поскользнувшись на зелёно-сером мхе, быстро пробежал через стадо снежно-белых горных коз, щиплющих мелкую траву. Торопиться заставлял вовсе не страх перед бодучими козами, а опасение – что придёт им в рогатую голову? Торба вдыхал свежий воздух, приятно охлаждавший лёгкие, раздувающий грудь, приносящий силу и желание творить добро. Вдруг козы испуганно закрутили шеями, на которых на верёвочках звенели колокольчики, заблеяли, тревожно переглядываясь. Причиной беспокойства оказался не Торба. С другой стороны горы показались головы свинтусов. Целью их пришествия оказалось чистая растительность горы и шелковистая перламутровая шерсть коз. Надо замазать, загрязнить – читалось на их наглых противных рылах. Торба подбежал и лихо принялся сталкивать свиней, не позволяя забраться на прекрасную зелёную поляну. Натиск свинтусов прекратился. Гора осталось чистой, козы продолжали спокойно щипать траву. Гном увидел струю пара, взвившуюся из-за валунов. За ними из широкого отверстия в камне, вытесанным на манер дымохода, выходил белый пар. Он пах повидлом и ванилью. Наверное, подумал гном, это именно то место, которое я ищу. К мудрецу Эхэю не так-то легко попасть, поэтому Торба решил пробраться через дымоход. Внутри камня горячо, но потерпеть можно. Гном осторожно спускался в клубы пара, упираясь ногами и руками в камни дымохода. Но вдруг ноги провалились, будто бы за них кто-то дёрнул. Гном выкатился из открывшейся заслонки. Именно так он оказался перед травником. Мудрец Эхэй занимался привычным делом – заготовкой магических зелий и раскладыванием целебных трав в пучки на стенах.

– Здравствуй, Торба, рад тебя видеть! – кивнул он, охватив свою седую бороду, заплетённую во множество косичек. Морщинки на его спокойном овальном лице разгладились, мудрые глаза прищурились. Он сел на стул у печи, в которой готовились пироги. – Твой приход я предсказал – в деревне рудокопов жители закрылись в домах, но один ты остался на окраине.

Глаза Торба нетерпеливо забегали, рот чуть приоткрылся.
– Не спеши, – покачал пальцем Эхэй. – Злая древняя сила вернулась в наш край. Король разрушения и нечистот – Хрякус Тибериус освободился из клетки, в которую был заключен множество столетий назад великими магами. С ним выбрались и лжи духи стихий: воздушной, земляной и водной, они так же свинтусы. За несколько дней они способны загрязнить воздух, землю и воду. Мы, старинный род мудрецов, владеющий знаниями тысячи поколений, справились бы с ними совместными усилиями, но их защищает огненный демон – Боровис Гризн, бывший заложник вулкана Ора за замком Тована. Боровис залил тропы раскалёнными потоками грязи, перегородил пути, спустил сели на озера с гор. Он помогает свиньям в борьбе против чистоты, против нас, чистоплотных существ. При встречи с ним потребуется защита холодным воздухом или мантия воздушного свинтуса, обладающая магическими свойствами.  
– Мой друг вихрь Крутый поможет мне, – улыбнулся Торба, сжав кулаки.
– Ты подружился с ним? – Эхэй удивлённо поднял кустистые молочно-седые брови. – Как сумел, непоседа он непослушный?
– Просто с ним никто не играл, из-за этого Крутый сердился.
– Ага, не знали мы это. Уж слишком лёгкое решение, мы мудрецы привыкли решать сложные задачи и думать над трудными вещами, например, о смысле жизни. Зачем ты живёшь, Торба, ответь?
– Чтобы… – задумался Торба, напрягшись. – Никогда не думал над этим. Подумаю и скажу.
– Хорошо, буду ждать!
– Не говори, я вижу твои мысли. Поры гриба-чихуна у меня есть, ну вот аппарат для приготовления магической пудры сломался. Механик Рам живёт в замке Тована, он сможет починить испортившуюся часть. Держи её, – Эхэй, просунув руку в замысловатый металлический аппарат, похожий на тыкву с трубками, покопался, достал неисправную деталь – моторчик с мотком скрученных проводков. Торба убрал его в сумку.
– Возьми серебряный колокольчик, он поможет вернуться ко мне в любое время.
– У меня их три теперь, – гордо ответил Торба.
– Молодец, заслужил. Будет гораздо больше, если продолжишь помогать нуждающимся.

Пироги приготовились, Эхэй налил в деревянную чашку цветочного сладкого чая, угощал гнома, тот с большим удовольствием ел их со сметаной.
– Сделай мне одолжение, помоги старику, – попросил Эхэй. – Мой брат Тэрэй подался скитаться из-за нашей общей сестры, алчной женщины, которая выгнала его, лишив наследства. Как встретишь его, передай, что люблю и готов помочь с жильём. Друзья, кроты, камнерытели-строители, вырыли мне целую комнату – вторую. До прихода брата обустрою её. Он будет жить в ней, и помогать по хозяйству. Коз кто-то должен пасти, самому некогда, занимаюсь травами и снадобьями, ко мне приходят лечиться маги.
– Передам, мне не трудно.

Торба спускался с горы медленно, внимательно смотрел, на что наступал, чтобы не оступиться. Он добрался до площадки, на которой, прикреплённая к металлическому тросу, была установлена платформа с кабинкой. Он живо влез в неё, удобно расположился на сиденье, крепко держась за ручкой одной рукой, а второй дёрнул за рычаг на полу. Платформа скрипнула, подавшись по тросу, кабинка вздрогнула, задребезжала. Торба поехал вниз с большой скоростью, рассекая встречные потоки ветра. Платформа двигалась вглубь тёмных джунглей, воздух там влажный и душный, пахло кисло-душистым ароматом губкоообразных папоротников. Сквозь густую листву высоченных деревьев и серые толстые нити паутины свет внутрь проходил тусклыми сине-жёлтыми лучиками. Торба выпрыгнул из кабинки на болотистую землю, платформа скоро оборвалась и с грохотом провалилась в кромешную тьму оврага на торчавшие корневища. Здесь, в душных потёмках, среди шипения змей, злорадного хрюканья, хлюпанья грязи, лопания пузырей и писка, стрекотания невиданных существ Торба испытывал страх. Прозрачно-белые приведения, принимавшие пугающие формы, выбиравшиеся из глубин впадин и ям, аукали, как совы, летали кругами и зигзагами, блестели зелёными светлячками глаз. Гном, набравшись храбрости, перепрыгивал овраги, пробирался среди грубого и колючего кустарника, перелетал с дерева на дерево с помощью лиан, переходил ямы по поваленным деревьям. Видел огромную гусеницу с густым седеющим покровом, неторопливо ползающую по ветви. Она с чавканьем объедала листья, недоверчиво поглядывая не моргающими глазами на паутину. Её минуту назад незаметно сплёл паук, хитрый, спрятавшийся на вершине дерева – он специально выплел ловушку на пути, по которому обычно передвигалась гусеница. Торба двигался без остановки, но когда услышал плач, прислушался. Знакомый голос! Гном спустился ниже, внимательно поглядел на землю. Внизу, среди сгнивших пахучих грибов, прилипнув крыльями, руками и ногами к оранжево-фиолетовому растению, плакала Дарви. Увидев друга, улыбнулась сквозь слёзы, с надеждой позвала охрипшим голосом:

– Торба! Думала, не увижу тебя никогда!

Он спрыгнул на мягкий гриб, осмотрел растение, липкое оранжево-жёлтое желе на крепких фиолетовых стеблях.
– Не трогай! – прошептала Дарви обиженно. – Руки и ноги оттекли, – пожаловалась, исказившись. Её полосатое мохнатое брюшко похудело, коричневая мордочка осунулась, в припухших глазах застыли слёзы. Она чихала, шмыгала носиком, из него текло. Похоже, давно приклеилась. – Я их почти не чувствую, задохнусь тут ведь. Нам, пчёлам, нельзя дышать таким плохим воздухом! Где ты видел, что пчёлы летали по душным тёмным джунглям? Я могу лишь дышать ароматом цветов и чистым полевым воздухом. В носу свербит, чешется.
– Как оказалась в джунглях около замка Тована?

Дарви намертво прилипла. Как Торба не старался высвободить, не смог. Выбившись из сил, слушал стенания:
– Я не специально, милый Торба. Несла тебе еду из деревни и увидела на поляне Стофутовых Одуванчиков старушку, сидевшую у костра. Она сказала, что пришла издалека, очень устала и попросила подвести её до деревни рудокопов. Там у неё живёт внук, гном Пельвин, астроном. Она что-то несла ему. Потом нас окружили свинтусы. Появился свин с длинным жезлом в прозрачной синеватой мантии, я посадила старушку на себя и хотела улететь, но он взмахнул жезлом и вот – я тут. Спаси меня, Торба.
– Конечно, спасу, – встал Торба. – У меня появилась идея!

Гном полез по дереву к логову гусеницы, которая готовились ко сну в белом, как пух, коконе.
– Помогите выручить мою подругу из ловушки, – попросил Торба.

Гусеница, вытаращив выпуклые глаза, поёжилась в коконе, нахмурилась, тихо ответила:
– Я готовлюсь к превращению в бабочку, мне нужно хорошо выспаться. Не могу больше жить в столь тёмном и забытом светлой силой месте. Мечтаю увидеть дальние живописные края, нежиться на красивых ароматных цветах, собирать пыльцу, пить нектар.
– Пожалуйста, пока не спите, сделайте доброе дело, вы успеете. Утром станете прекрасной пёстрой бабочкой, исполнится ваша мечта.

Большое лицо гусеницы прояснилось, зелёные глаза засверкали. Она вылезла из кокона, начала спускаться и вдруг заметила паутину на пути к прилипшей пчеле.
– Паук сплёл её хитрец несчастный! – покачал головой Торба. Гном достал из сумки ножичек, разрезал нити и пропустил гусеницу.

Паук, высунувший голову из листвы, заворчал и снова спрятался. Гусеница без труда слезла на землю, с удовольствием объедала липкое растение.
– Ум-м, – протянула она довольно. – Липкое и кисло-сладкое, мой любимый вкус!

Освободив пчелу, гусеница вернулась в кокон мечтать о чудесном перевоплощении. Торба обнял повеселевшую Дарви, накормил, вместе они выбрались из джунглей. С высоты полёта пчела увидела старика, скитавшегося по лесу возле замка, предупредила гнома, на какой тропинке тот находился. Старик был Тэрэем. Торба передал ему, что брат Эхэй любит и зовёт жить с ним. Старик обрадовался, задёргав длинными белыми усами. Его худые пепельно-коричневые щёки округлились, он счастливо улыбнулся. Зазвенев в серебряный колокольчик, исчез, точно растворился в воздухе.

Окружённый глубоким рвом с водой замок оказался закрыт, мост поднят. На смотровых башнях – никого, на стенах – пусто. Он точно вымер. Свинтусы черпали вёдрами воду, рыли ямы, наливали воду, потом закапывали и разводили грязь. В ней они барахтались, лежали, блаженно хрюкая, водя рылами. Грязные разгуливали вокруг замка, бегали друг за другом, визжа, разбрызгивали грязь, пачкали стены, лепили на них чудищ.
– Как пробраться в него? – озадачилась Дарви. Её золотисто-рыжая шевелюра на голове вставала дыбом при видя проделок свинтусов.
– Обойдём, посмотрим.

Они незаметно обошли замок, прячась за кустарником. Никак в него не пройти. От безвыходности уселись на землю, приуныли. Дарви раздосадовано вздохнула. Тонкий слух гнома уловил глухие всхлипывания, доносившиеся из норы в земле. Торба и Дарви начали копать руками и разными подручными средствами, но земля была настолько твёрдая, что скоро содрали руки, согнули ножи. Тогда они поймали одного из свинтусов и заставили рыть землю. Сначала тот сопротивлялся, а когда получил по пятаку, начал рыть. Вырыл. В норе сидел крот и тёр свои незрячие маленькие глаза.
– Что случилось, уважаемый крот? – спросила Дарви. Торба прогнал свина, пригрозив надавать сильно, если пожалуется остальным. Свинтус, испуганно хрюкнув, убежал.
– Моя жена сдурела, – пожаловался крот, шмыгнув бледно-розовым носом со смешными усиками. Я тут давно сижу, не знаю что делать. Где-то услышала, что если муж любит жену, то должен дарить бриллианты. Сказала, пока я не подарю ей бриллианты, не пустит домой! Я прорыл здесь столько туннелей: вниз, в стороны, нарыл целый лабиринт. Везде почти не осталось цельной земли, одни туннели, только под замком – земля, а то бы он провалился. Никаких бриллиантов не нашёл, откуда в земле бриллианты? Здесь ведь не алмазная шахта… Моя жена сердитая, но она же моя жена. Может,  бриллианты способны усмирить её сварливый характер?
– Какая плохая жена, если не пускает мужа домой по такой глупой причине. Жёны должны ценить мужей за внимание и нежность. Другую жену не можешь себе найти?
– Есть на примете, но без подарка неудобно как-то идти. Немодно нынче дарить невесте морковь из огорода или картошку, пусть даже печённую, – признался крот, всхлипнув.

Торба достал из кармана сумки несколько крошечных бриллиантов, насыпал в ладони крота. Тот поднёс ладони к носу, чтобы разглядеть сверкающие крошки. Их блеск ударил в глаза кроту, он сильнее сощурился, оттёр слёзы, взбодрился:
– В них ничего особенного. Ухожу от жены, ищу другую, добрую и не интересующуюся бриллиантами. Возвращаю вам их, спасибо, – крот вернул сверкающую крошку Торбе. – Вы мне раскрыли глаза... Не должна хорошая жена любить мужа из-за бриллиантов.  
– Да, если у неё хоть немного осталось в душе тепла, – заметила Дарви. – она придёт за тобой, где бы ты не рыл туннели, разроет землю, найдёт тебя любимого.
– Меня зовут Рой.

Они познакомились.
– Чем смогу помочь вам? – спросил он, надеясь помочь друзьям.  
– Проведи нас по туннелю в замок, – попросил Торба.
– И всего-то?! – удивился Рой. – Конечно.  

Пчела и гном двигались за кротом по тёмному туннелю, в котором невидно ни зги. Попадались червяки и разные земляные насекомые, Рой закусывал ими, как орешками. Наконец они выбрались во двор перед дворцом.
– Спасибо, – сказал Торба, пожав руку другу.
– Не за что, – ответил крот, нырнув в туннель. – Обращайтесь, где нужно будет рыть под землёй. Как-нибудь увидимся, приглашу вас на подземный обед.

Крот, с головой уйдя под землю, пропал.

Торба и Дарви постучались в металлические двери. Открылось окошко, охранник с недоверием спросил:
– Как оказались тут?
– Крот помог, – ответил Торба. – Я внук Орнаса.
– Начальника охраны? А-а, слышал-слышал: сэр Орнас рассказывал о своём внуке, о гноме, хоть ленивом и сердитом на вид, но в душе добром. – Проходите.

Охранник в шлеме и доспехах пропустил их.

В замке никого кроме суетливой охраны, озиравшейся по сторонам. Они по очереди забегали в палаты к королю, проверяя, не пропал ли он внезапно. Один из охранников объяснил, что пространство искажается, появляются магические потоки и засасывают людей, некоторые охранники пропали.
– Вот почему никаких придворных, – смекнул Торба. – Сэр Орнас на месте?
– Да, он всегда около короля, – ответил провожатый охранник.
 
Дарви исследовала потолок и стены – они измазаны грязью. Охранники отмывали их, оттирали, приставляя к стенам лестницы. Позвали начальника – сэра Орнаса. Послышался стук кованых ботинок, звон, скрип кольчуги деда – он прибежал, обнял внука, погладил Дарви по голове. Радостно сияло его незагорелое лицо. Торба протянул руку, чтобы коснуться дедушки, потрогал его подбородок. Гном давно не видел деда, соскучился. Крепко обнял. Кольчуга на нём тёплая, колечки на ней гладкие, приятные на ощупь. Дед своим грубым подбородком коснулся щеки внука, прошептал, что любит. Встреча с дедушкой вдохновила внука, он выпрямился, уверенно пообещал справиться со свинтусами. Словно проверяя храбрость гнома, неожиданно под потолком исказилось пространство, выдуло отвратительный запах свежего навоза, потянуло Торбу, приготовилось поглотить. Дедушка и Дарви схватили его за ноги, держали.
– Отпустите, деда, Дарви, – сказал Торба, скинув сумку с плеч. – Отдайте пока механику Раму неисправную часть аппарата Эхэя, пусть починит. Сейчас наваляю, кто бы там не резвился!

Дедушка и Дарви выполнили просьбу Торба, тревожно глядя вверх. Гнома втянуло в разверзшееся тёмно-серое пространство под потолком. Спустя мгновение, он появился на поляне засыпанной грязной щепой, листвой и мусором. На ней росли огромные сине-красные грибы. Свистящий ветер, сдувавший с их рыхлых шляп пахучую пыль, принёс огромного крылатого бурого жирного хряка. Он был в бледно синей прозрачной мантии с капюшоном. Голова борова круглая, лоснились бородавчатые щёки, он прыскал слюной из пятака. Боров махал крыльями, проделывая в воздухе движения жезлом, залился противным визгливым смехом:
– Я хозяин воздушной стихии! Тебе несдобровать, гном. Отправлю тебя строить “Королевское Ложе из Помоев!” Его строят много гномов-рудокопов и охранников замка. Я их украл с помощью силы, дарованной мне лордом Хрякусом, грязным из грязнейших, противным из противнейших, самым пахучим свинтусом в мире! Мы испортим, загрязним ваш мир, отправимся портить остальные миры, эльфийские, они очень красивые. Ненавижу красоту!
– Ты лжи хозяин воздушной стихии! – бросил Торба.

Светло-синий камень на конце жезла загорелся ярким огнём, ветер, вырвавшийся из магического огня, подхватил гнома, стукнув о содрогнувшийся гриб. От выпущенных спор в носу у Торба зачесалось, он чихнул, глаза заслезились. Боров, нависнув над гномом, хрюкал, колотя жезлом по макушке. Торба очень рассердился, но приблизиться к нему не мог – ветер постоянно сдувал его, не давал подойти, тем более прыгнуть. Выбившись из сил, гном спрятался за грибами, не выходил. Свин, не вытерпев, подлетел поближе, позвал:
– Выходи, сейчас я тебя сдую далеко, там ни мама не найдёт ни папа, непутёвый твой, который бросил вашу семью. Сдую в место вечной грязи к Хрякусу.

При упоминании об отце гном взбесился. Как смел проклятый свин вообще говорить о папе? Торба очень любил папу, несмотря на то, что он покинул их.

Свин встал на корточки, заглянул под грибы. Торба выскочил. Двумя большущими дырами зияли ноздри на пятаке, из них пахло навозом.
– Ах ты!.. – гном чихнул прямо в пятак свину. Тот отскочил, как ошпаренный, потёр пятак, остекленели оранжевые глаза, покрывшись влажной плёнкой. Он громко чихнул, потом другой раз громче. Чих словно выбивал его из равновесия. Свин шатался, тёр глаза, визжал с отчаянностью в голосе, с каждым чихом бился о землю, отлетал вверх тормашками. Торба запрыгнул на него, набил большую шишку на твёрдой голове, надавал по носу. К рукам гнома прилипли споры, именно они помогали чиху свинтуса. Хозяин воздушной стихии зачихался настолько, что без слёз не глядел на Торбу. Гном сдёрнул с него мантию, обломал крылья, тот как обессиливший завалился на бок и глухо похрюкивал в надежде на милость. Торба отобрал жезл. Без мантии и жезла хозяин стихии – обычный свинтус, не умеющий летать и колдовать. Свин плакал, беспомощно валяясь, перевернувшись на брюхо. Наконец гному стало жаль его. Перестав колотить, он пригрозил:
– Украдёшь кого-нибудь раз – получишь сильней, не пожалею! Верни тех, кого забрал, – гном схватил его за ухо, потянул. – А то сейчас чихну на тебя!

Свин сокрушённо кивнул, скривившись.

Взмахнув жезлом, гном растворился в воздухе, вернулся в замок к дедушке и Дарви.
– Торба!.. – дедушка обнял его снова, с гордостью в голосе представил охранникам своего единственного любимого внука. Охранники окружили гнома, с интересом разглядывая отвоёванный жезл и мантию, снятую со свинтуса, лжи хозяина стихии. – Ты заслужил эти магические предметы, прачка выстирает мантию, швея скроит твой размер и примеришь. Жезл большой, кузнец переплавит его, сделает поменьше. Камень магический, надеюсь, не потеряет свойств, когда механик установит на конце переплавленного жезла. Предметы помогут в борьбе со свинским игом.

Пропавшие охранники вернулись во дворец, от них пахло помоями, поэтому пошли отмываться.



Глава 3

Механик починил неисправную часть, попросил ограничить её эксплуатацию несколькими часами.
 
Дедушка попросил Торба и Дарви погостить в замке Тована, но гном отказался. Нужно помочь тем, кому обещал. Дедушка улыбнувшись, подбодрил его в стремлении  делать хорошие дела.
– Пообещал – делай! Иди и помогай!
– Дедушка, подскажи, где раздобыть акваланг? Русалочка заблудилась.
– От замка на восток есть тропа к маленькому поселению под названием Вотерлос. Томас Мерчант, мой хороший знакомый, управляет рынком. Он подскажет, где арендовать или приобрести акваланг. Поселение непростое, жители надолго уходят глубоко под воду, перенимают секреты водяного народа. Чтобы не возвращаться по джунглям к замку и не сражаться со свинтусами придворный волшебник даст магические крылья. Позвать Магена, пусть захватит “крылья”.
– Слушаюсь! – сказал охранник. Опустив алебарду, побежал в палату волшебника. Через минуту волшебник принёс предмет, завёрнутый в полотно. Развернул, проинструктировал:
– Тут пять “крыльев”. Берёте крыло, взмахивайте им и загадывайте место, в которое хотели бы попасть. И попадаете без проблем, правда голова кружится, но лучше средство перемещения пока изобрели лишь эльфы. Загадали и держитесь крепче. Крылья одноразовые, после использования высыхают и выпадают перья.  

Придворный волшебник обращался к Торбе на “вы” – гном был значим. Никогда к нему не обращались на “вы”. Гном вырос. От сознания своей важности он почувствовал себя взрослее, выше, умнее и лучше. Дарви поглядела на друга радостными глазами и в признании погладила по голове.   

Торба, поцеловав деда в щёку, пообещал вернуться, когда изгонит свиней. Взял Дарви за руку, зазвенел серебристым колокольчиком. И через секунду они очутились у мудреца Эхэя, который толок траву в ступке. Его брат Тэрэй вышел из обустроенной комнаты, поприветствовал гостей. Гном передал отремонтированную часть Эхэю, тот установил её внутри аппарата, завёл моторчик. Подсыпав внутрь неизвестной душистой смеси, подождал. Наделав магической пудры про запас, пересыпал в кулёк, завернув края, чтобы не высыпалась. Передал, посоветовал не отдавать пудру целиком, оставить немного себе. На не волшебников она действовала по-иному: уменьшала в размерах до нескольких дюймов.
– Торба, вот что, если будешь в краях при реки Зара возле города на востоке от замка Тована, принеси корень Хвореи, небольшое растение с крохотными синими листочками, его невозможно спутать ни с каким другим растением.
– Хорошо, как раз скоро попаду туда.
– У меня есть занятная вещица, доставишь корень, отдам тебе! Очень нужная для путешествия.   

Попрощавшись, Торба зазвенел в медный колокольчик, вмиг очутился у колдуньи Илуфины.
– Ого! – Дарви удивилась, увидев колдунью постаревшую, страшную и худую, как палку. Лицом её было острым, усатым, а нос почерневшим, будто крысиным.

Она взвизгнула, соскочив с мягкого стула, спряталась за ширму, заговорила скрипучим противным голосом:
– Что произошло? Моя догадка о возвращении Хрякуса верна?
– Да, – кивнул Торба. – Я принёс пудру.
– Знаю, зачем пришёл ко мне! Отлично!
– Я победил воздушного свинтуса, – похвастал Торба. – Хозяина…
– Не хвастай, сама знаю! Победил, но не окончательно. Хозяина стихии надо посадить в специальный сверхчистый мешок, в нём он бессилен, без магических способностей, а главное там его не услышит король Хрякус и не спасёт Боровис, огненный демон. Для каждого свинтуса свой мешок, я не знаю, где они спрятаны. Только хранитель знаний древней силы природы, Форнас, обладает достаточными познаниями, ему тысяча лет. Он живет в пещере за вулканом. Положи пудру под ширму.

Торба отсыпал немного.
– Вот она! – от радости колдунья завизжала.

Пудра подействовала, частично скрыв преждевременную старость. Она облегчённо вздохнула, разглядывая свои руки. Кожа на них стала гладкой, приняла мягкий лилейный оттенок. Колдунья громко произнесла несколько слов, но голос по-прежнему остался хриплым, точно у простуженной бабки. Но она не боялась себя в зеркале и глядела на Торбу и Дарви успокоено. Глубокие морщины на её лице пропали, уменьшился нос, прояснился взгляд, магическим способом на голове появилась красивая причёска в форме конуса закрученного из косичек, седой цвет волос сменился на перламутровый.
– Загляни в сундук под окном, – указала колдунья, гладя свои руки и прямую тонкую шею. – В кожаном футляре, полезная вещица, поможет не упасть, когда преодолеваешь небольшие пропасти. Грапл…  
 
Торба открыл сундук. Грапл хранился в коричневом круглом футляре. Это приспособление гномов-скалолазов, представляющее маленький пистолет с обоймой- мотком верёвки. В дуле заряжен острый металлический кол, который глубоко и намертво входил в любую поверхность, кроме металлической. Достаточно выстрелить и не отпускать курка, чтобы добраться до необходимого места.
– Стойте! – позвала колдунья, схватив Дарви за руку. Пчела вздрогнула: колдунья была непредсказуемой и вредной, поэтому каждый, кто попадал к ней, стремился скорей покинуть её. – А как же мой голос, он до сих пор мерзкий и не нравится мне?! Добудь пыльцы из цветка Аргелии. Она растёт недалеко от вулкана с восточной стороны.

Торба вытащил из сумки завёрнутые крылья, развернул, поднял одно, остальные убрал. Взяв Дарви за руку, взмахнул. Невероятно-быстрый поток воздуха подхватил их. Они пролетели над деревней рудокопов, Поляной Стофутовых Одуванчиков, которые помахали им своими пушистыми головами, понеслись быстрее ветра. И вот очутились в замке Тована прямо в комнате главного охранника дедушки Торба. Он помог сложить в сумку перешитую мантию и переплавленный жезл.
– Вещей будет намного больше, внук, – озадачено проговорил дедушка. – Как только в сумку не уместятся, приходи, дам мой рюкзак, в него хоть стадо быков вместится. Мантию никто не испытывал, она твоя. Маген сказал, что с помощью неё преодолеешь любой ветер. Я слышал, что в Башни Ветров вернулся воздушный свин. Там его логово. Но без специального мешка не справиться с ним наверняка, лишь потратишь силы. Тысячелетний старик подскажет, где найти мешки. Знаю, что путь к ним вряд будет лёгкий. А крылья закончатся, возвращайся. Волшебник наделает, сколько скажем.

Замок Тована остался позади, потемнел в малиновых предзакатных лучах солнца. Из дымоходов выходили тонкие струи дыма – вечером становилось холодней.

Торба и Дарви приземлились на мосту через высыхающую реку. Из неё зелёно-серыми шишками торчали камни, на них будто тёмно-зелёными грибами сидели чахнувшие лягушки. Увидев Торба, пожаловались:
– Благодатное болото высохло, мы перебрались в речную заводь, но она тоже высыхает. Злой хозяин водной стихии иссушает воды, чтобы водным жителям не было жизни. Жители Вотерлоса собрались нам помочь и победить водного свина совместными усилиями, но подобраться к нему непросто. Везде засуха, беда, беда.
– Где он? – грозно спросил Торба, ударив себя в грудь.
– Он живёт под водой в озере Огна, но раскалённая грязь из вулкана плотно закрыла его, затвердев. Теперь к воде не добраться.
– Ага, – смекнул гном, глянув на пчелу, которая тоже догадалась, как добраться до водного хряка. Под водой можно прийти к нему. Под землёй множество туннелей, заблудившаяся русалочка познакомит с жителями подводного города, они укажут обитель злого водяного свина, только нужно помочь ей. Как здорово, что сейчас она не одна, а с Крутым, не будет ей скучно.
– Обещаю вам помочь, – уверенно произнёс Торба. – Мне нужен Томас Мерчант.
– Иди вверх по реке в поселение Вотерлос, но знай там сейчас перебранка из-за выбора нового старосты. Прежнего мудрого старосту унёс водный свин, теперь они не могут выбрать достойного и дерутся. Галлы ведь, им лишь бы силой мериться.
– Спасибо, как раздобуду акваланг, обязательно выручу!

На фоне тёмно-серого дымящегося вулкана поселение Вотерлос казалось испуганным хорьком. Его низкие хижины будто припали к земле в надежде на милость вулкана, но тот не думал успокаиваться: продолжал дрожать, выдувая из жерла серый пар. По изгибам и неровностям земли, по лесу медленно шли дымные потоки, пахнущие едкой серой. Очумевшие от противного запаха животные, выбегали из леса, выпрыгивая из кустарника, стремились покинуть задымлённую обитель.

Галлы Вотерлоса настолько увлеклись выбором старосты, что не заметили приход гнома и пчелы.
– Пусть Мерчант возглавит совет старейшин, – яро предложил один галл, сдвинув шлем на затылок. Его сломанный меч, поблёскивавшей в свете месяца, лежал около домика кузнеца, щит, пробитый и согнутый, валялся рядом. Он крепко держал дубину, косясь на недовольных соратников, угрожал наброситься. За ним стояли в боевой стойке несколько вооружённых мечами галлов, ждали команды. Свет факелов освещал их грозные лица.
– Нет, он торговец и не понимает в делах житейских, к тому же не галл, а странник, которого приютили наши отцы, – возразил второй, раскрутив засвистевшую булаву. – Ты не внушаешь доверия! Не захотел ли сам стать старостой? Что, как имеешь звание помощника начальника охраны поселения так, стало быть, подумываешь о власти? Ты, может, воду вернёшь и победишь водяного хряка? Навались, ребята!

Галлы, народ хоть воинственный и сердитый, но на друзей-соратников не способны поднять оружием. Они, перекладывая оружие из рук в руку, колотили друг друга кулаками. Наконец отбросив мечи, дубинки и прочие, боролись толпой. Они ругались. Во дворе образовалась куча мала, поднялось густое облако пыли в довесок к серным парам. Перекатываясь большой кучей, сваливали сараи, ломали изгороди. Вываливаясь из общей массы, стремились попасть в неё снова. Казалось, они обезумели. Закрыв глаза, молотили кулаками куда придётся. Им будто всё равно кого мутузить.  
– Почему вы дерётесь, уважаемые? – спросила Дарви. – ведь дракой делу не поможешь.
– Я собрался сплавать к водяному свинтусу, раз и навсегда отучить его забирать воду, – смело заявил Торба. Магической силой уверенного слова гном не владел в достаточной мере, поэтому сомневался, что послушают. Знал, что помогают только смелость да уверенность.  
– Ты? – раздались смешки. – Кто тебе поможет, пчела что ли?

Галлы прекратили бороться, катаясь, прыскали со смеху. На него показывали пальцами, хохотали.

Торба не любил, когда смеялись над ним и тем более не верили в его силу. Нутро гнома закипело, он бы сейчас надавал им без разбора. Но подавив приступ гнева, покачал головой. Не нужно было ему признание. Взгляды галлов, полные надежды, могли обрадовать, принести удовлетворение. Дарви нахмурилась, приготовившись защитить друга, закричать на них, обвинив в глупости, но гном спокойно тронул её за плечо, пояснил:
– Есть способ лучше.

Надел мантию воздушного свинтуса, поднял жезл. Он выглядел браво и властно. Взлетев на внезапном потоке ветра, создал вихрь, закрутив жезлом. Вокруг него появилась стена из шумящего ветра. Галлы испугались, попросили прощения.
– Перестаньте браниться по пустякам, – сказал Торба, скинув мантию, убрал жезл. – Выбор старосты можно сделать без драки. Голосованием. Разве не поняли, что водяной свин очень коварный и захотел вас перессорить. Потом он живо нападёт на вас, без труда завоюет.
– Да, – поддержала Дарви. – Сила в единстве. Как столь сильный и воинственный народ забыл об этом?

Из толпы вышел человек не галльского происхождения, кафтан облегал стройную фигуру, на ногах – штаны и сапоги, расшитые золотистыми узорами, на руках – белые перчатки.
– Вы славные малые! – похвалил он, почтительно склонив голову. – Я – Томас Мерчант, странник, купец, осевший в Вотерлосе.
– О вас говорил мой дедушка, сэр Орнас, – произнёс Торба, улыбнувшись. –  Помогите раздобыть акваланг.
– Вы – внук начальника охраны замка Тована?! – удивлённо поднял брови он, проделав рукой жест приветствия. – Буду рад помочь. Давно не видел сэра Орнаса. Что происходит в замке? На днях староста, перед тем как пропасть, отправил нашего галла. Тот не вернулся.
– Свинтусы окружили замок, – предупредил Торба. – Добраться внутрь замка возможно лишь под землёй. Нам помог Рой, крот.
– Выспитесь хорошенько, – предложил Томас, - да отведайте позднего ужина.

Ночь прошла неспокойно. Торба спал плохо, часто просыпался – подобно невидимой кровле ответственность нависла над ним.

Утром галлы начали голосовать: в один из рогатых шлемов они по очереди бросили записки с именем желаемого старосты, голосили.

Томас привёл гнома и пчелу к лавке торговца водяным снаряжением. Он мог бесплатно отдать костюм водолаза, но гном заплатил бриллиантами. Торговец был счастлив, признался: мечтал много заработать, чтобы помочь сиротскому приюту, построив детскую площадку, открыть лавку бесплатного мороженного. Оказалось, он и его жена не могли иметь детей по загадочным причинам, поэтому усыновили две девочки и трёх мальчиков.
– Я – Лувин, – галл, выскочив из-за прилавка, неистово пожал руку гному и пчеле. – Забирайте хоть, что видите! Теперь я построю вторую хижину, мы усыновим больше детей. Я с Элеанорой так любим их!
– У вас благородные намерения, – согласилась Дарви. – Заботьтесь о детях!

Пчела и гном собрались к вулкану, но тропы к нему залиты затвердевшей лавой, не пройти никак.
– Возвращаемся, – позвал гном раздосадовано.
– Стой, – Дарви увидела Хворею на обочине закрытой тропы. Её синие листочки красивые, как сапфир. Забрав корень, пчела спрятала его в один из карманов сумки, которая была почти полная, скоро в ней не останется места. Взмахнув крылом, Торба и Дарви переместились к мудрецу Эхэю, отдали корень. Мудрец обрадовался, вытащил маленький серо-коричневый свисток.
– Если окажетесь в западне, то свистните и через несколько минут к вам пророет путь крот по имени Рой.
– О-о, – радостно протянул Торба. – Я знаю его. Он – мой друг, помог добраться до замка.
– Вот видишь, внук Орнаса, друг всегда поможет, – поучительно поднял указательный палец мудрец.

Торба с Дарви переместились в пещеру, где Крутый продолжал греть русалочку Клару, рассказывал смешные истории из своей жизни. Надев акваланг, гном позвал русалочку. Она показала, как правильно плавать под водой, после чего, они дружно нырнули в источник. Внутри тьма кромешная. Глаза Клары излучали бело-жёлтый свет, как фонари освещали стенки и воду, в которой обитало множество моллюсков. Торба держал её за руку, она не боялась. Когда гному требовалось осветить туннели, просил, чтобы Клара посмотрела в них. В некоторых из них – тупики, гном терпеливо выбирался, успокаивал хныкавшую русалочку, обследовал другие. С терпением, усердием он двигался по узким тёмным туннелям, их, точно фонарями, освещал свет из глаз Клары. Наконец Торба отыскал выход, вышел в открытое огромное пространство водяного города, осиянного люминесцентным светом коньков и глубоководных рыб. Словно гирляндами разноцветных огней были украшены перламутровые башни и дома города, белые и красные постройки разных форм, сделанные из раковин и коралловых сплетений. Тянулись ввысь зелёно-бурые, сине-жёлтые длинные большие стебли водорослей, колыхаемые водяными потоками. По ним лазали крабы и рогатые улитки. Стаи серебристых рыб, выпуская множество мелких пузырьков, проплывали мимо. Надутая рыба, похожая на пузырь с шипами, вздымала ярко-красный гребень, на его конце горел тусклый зелёный огонёк.

Город патрулировался водяными воинами на морских коньках и на быстрых черепахах, облачённых в доспехи из серых раковин. Заметив Торба и потерявшуюся русалочку Клару, охранники мигом подплыли к ним, следом из-за здания театра, большой конусообразной раковины, показались родители девочки.
– Как нам благодарить вас? – радовались вернувшейся дочери рыдавшие мама и папа. Бабушка и дедушка причитали.
– Рад, что страдания позади, – сказал гном. – И ваша дочь в безопасности, рядом со своими родными. Кислород кончался, зря не взял запасной баллон, не знал, что поиски займут долгое время. Торба почувствовал недомогание, от недостатка воздуха заболело в горле, заломило в висках, зашумело в ушах. Теряя сознание, гном услышал:
– Скорее “воздушника” ему!

Торба очнулся на мягкой пастели из водорослей и подушкообразного водяного мха. Без акваланга. На носу сидела крупная шарообразная рыба, которая при вдохе гнома сдувалась, а при выдохе надувалась.
– Перерабатывает углекислый газ, превращая в кислород, – пояснила мама Клары, готовя чай. За окном зазвенел колокольчик. – Даврин, принеси молока.

Отец Клары отправился надоить морскую корову.

Испытывая головную боль от недавнего кислородного голодания, Торба произнёс:
– Спасибо, я вам благодарен. Без вас бы задохнулся.
– Клара не отходила от тебя, пока ты находился без сознания, – сказала её мама.

Торба торопился: друзья ждали в пещере, осталось много несделанных дел. Заметив смятение на лице гостья, мама Клары поинтересовалась:
– Что вас гложет?
– Будет здорово, если вы объясните, как добраться до водяного свина? Река пересыхает, слышал: в городе пропадают жители.

Страх отразился на добром лице мамы Клары.
– Ни у кого в мыслях нет сразиться с хозяином водяной стихии – Аквасвинтусом, –
возразила она. – Он сильный и страшный.
– Я надавал тумаков воздушному свину, – браво сказал Торба. – Не страшный,
противный да и только.
– Логово Аквапорося недалеко. В Пещере Глотани, уходящей в землю. Проникнуть туда непросто. В земле набирает силу Стоунсвин, лжи хозяин земляной стихии, он всячески препятствует проникновению храбрых защитников к водяному свину. Попасть в пещеру можно через озеро у Вотерлос, но оно закрыто затвердевшей лавой, или плыть на восток от нашего города, в темноту зарослей старых водорослей и вековых кораллов, но тогда потребуется много кислорода. Без жабр тебе не обойтись. Нашего волшебника украл водяной свин, поэтому никто тут не сможет обеспечить тебя ими.
– Я посажу свинов в мешки, сражусь с главным свинтусом, одолею его, – грозно
пообещал гном.
– Позвольте отблагодарить вас. Отец Клары подарил гному свисток, в который, свиснув под водой, вызываешь морского конька. Он мигом доставляет куда требуется.  

Торба накормили салатом из морской капусты, креветками, напоили чаем с молоком от морской коровы, проводили до туннеля и дали карту. Гном быстро выбрался в пещеру, где заждались Дарви и Крутый. Взмахнув волшебным крылом, они посетили замок Тована, дедушку гнома, взяли побольше крыльев. Торба получил большой рюкзак – теперь вещей у него гораздо больше. Затем переместились в Вотерлос. Благодаря идеи Торба выбрать старосту голосованием, галлы решили свою проблему. Увидев гнома, подбежали, предложили помощь. Вместе они отправились на поиски цветка Аргелии, галлы раздалбливали затвердевшую лаву тропы подручными средствами, точно разбирали её по частям голыми руками. Ушло много дней, прежде чем нашёлся цветок Аргелии. Чудом он уцелел под затвердевшими пластами. Дарви собрала нектар.
– К моему приходу будьте добры сделайте хотя бы небольшую прореху в озере, чтобы я мог добраться до водяного злодея, – попросил Торба.
– Страшно, – испугано заголосили галлы. – Но постараемся не бояться, сделаем!

Торба вернулся к волшебнице Илуфине, Дарви отдала ей нектар, теперь её голос стал милый. С помощью магии волшебница научила гнома пользоваться искусственными жабрами. По пути Торба, Дарви и Крутый зашли на пруд, где жила лягушка – Лакки. Пруд высыхал, лягушки таились на дне. Гном приободрил их, обещав немедленно наказать водяного свина. На островке Торба, свиснув, вызвал крота. Рой капал до тех пор пока не нашёл пиратский клад. В сундуке было столько золота и драгоценностей, что хватило бы на сто лет. Друзья решили раздать клад бездомным и нуждающимся, вот лишь победят злодеев. Вернувшись к вулкану, обошли его, нашли обитель тысячелетнего мудреца. Он поведал, где найти специальные мешки, в которые надо посадить свинтусов. Добраться до них было трудным испытанием, если бы не грапл. Любой овраг, всякую яму гном перескакивал. Преодолев множества препятствий, Торба достал мешки. Вернувшись к озеру, заметил небольшую прореху. В ней гному наколдовал себе жабры и, попрощавшись с друзьями, отправился за водяным свином.

Морской конёк мчал его быстро, минуя камни, отправляемые земляным злодеем. Гном, добравшись до Аквасвинтуса, поразился его уродству. Жирный, бочкооразный, покрытый крупными бородавками, как жаба, выпускал из жезла быстрые потоки, создавая подводное течение. Торба, уходя от них, сражался с ним, вздымая вихри, баламутя воду. Только когда вода посерела от поднятых со дна ила, песка и глины, гном одолел свинтуса, посадив в мешок, крепко завязав края. Его мантия, сшитая из водонепроницаемого огнеупорного волокна, оказалась слишком большой. Её требовалось перешить, а жезл – переплавить. Привязав мешок к магическому крылу, отправился в Вотерлос. Галлы перешили мантию и переплавили жезл. Гном сразу надел её, добрался до Стоунсвинтуса, который обитал под землёй под вулканом, сражался с ним с помощью силы жезла. Его огромное бесформенное каменное тело уменьшалось под мощным нескончаемым напором воды из жезла Торба. “Вода камень точит”, так и источился Стоунсвинтус. Боровис Гризн, огненный демон, свин багрового цвета, пыхал жаром изо рта, вызывал землетрясение, брызгал раскалённой грязью, помогал, вмешиваясь в схватку, но огонь не мог причинить гному вреда – его мантия не горела. Магией жезла Торба тушил огонь и словно из шланга поливал обоих злодеев. Наконец с трудом управившись, посадил их в мешок. Теперь в Вотерлосе хранилось три мешка со злодеями.

После падения трёх злодеев в мире гномов произошли перемены: в реки вернулась вода, озеро очистилось от затвердевшей лавы, источники, будь то пруды или болота, снова восстановили воду, океаны и моря вернули свой синий цвет, земля больше не трескалась, вернула плодородие и прочность. В леса вернулись животные. Но солнце по-прежнему, скрытое за облаками, навеивало грусть.

До Башни Ветров путь не близкий, гном и его друзья отдохнули ночь в Вотерлосе. Торба не представлял, где находилось такое место, и никто из галлов не знал, как туда добраться. Крылом пользоваться было нельзя – никто не представлял местность того места, могли произойти непоправимые перемещения. Тысячелетний старец рассказал путь туда. Месяцы понадобились на то, чтобы гном и его друзья добрались до места. Башни Ветров тонули в хлюпающей грязи, над ними шумели холодные ветра. Торба, надев мантию воздушной стихии, поднялся в самую высокую башню. Воздушный свин соскочил из трона, не ожидал столь скорого возвращения гнома. Сражаться не мог он – не имел ни жезла, ни мантии. Сам залез в мешок, чтобы снова не получить по пятаку. С победой над воздушными свином, прояснилось небо, вышло солнце из-за туч, вернулись птицы.

Оставался Хрякус Тибериус, самый сильный и главный свинтус. Он жил в непролазной грязи, наблюдая за тем, как строилось ложе из помоев. Хрякус обладал всеми стихиями сразу, поэтому перед встречей с ним Торба разобрал свои мантии на лоскуты. Галлы скроили ему разноцветную мантию, в которой сочетались: водонепроницаемость, огнеупорность, ветроустойчивость. Гному переплавили три жезла в один. Он оказался полностью готов к схватке с главным хряком. Стофутовые Одуванчики из Поляны с помощью ветров и вихря Крутого отправляли свои пушинки прямо в нос Хрякусу и тот чихал. Крот, пробираясь сквозь грязь, рыл ямы под его толстыми ногами. Прискакавшие  лягушки мешали ему сконцентрироваться кваканьем, освободившиеся галлы и другие жители страны гномов прекратили строить Королевское Ложе из Помоев. Хрякус занервничал, защищаясь огнём, ветром и камнями. Бой разгорелся нешуточный, без помощи друзей гном не справился бы с ним. Наконец, посадив Хрякуса в здоровый капроновый мешок, облегчённо вздохнул, расправив плечи.
– Некогда мне с вами возиться, злодеи. На чердаке моего дома бардак…

Природе вернулась прежняя красота, в деревни и города – радостная жизнь, грязь бесследно пропала, ушли и свинтусы.

Лжи хранителей стихий, злодеев свинов, перевоспитали: теперь они перерабатывали свалки мусора, поедая их, расчищали пространство, следили за чистотой. В стране гномов больше не находилось мусора.  

Каждый знал спасителя, хозяина дома на лестнице, Торбу, и, видя его, кланялся. Джилес, отец гнома, вернулся в семью, не узнал сына: насколько он изменился?!

Торба переселился в деревню рудокопов, слыл работящим и добрым гномом, всегда помогал соратникам и знал, что лучшее, что он способен делать в жизни – свершать хорошие поступки! Был самым счастливым гномом в окрестности!

Автор Виктор Власов
 

Additional Info

  • Перепечатка: Перепечатка материалов разрешена. Ссылка на газету и сайт обязательна. Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов. В этом разделе сайта пишут люди не имеющие никакого отношения к "Русскому Дому" и редакция не несет ни какой ответственности за содержание. Если читатель нашел источник оригинала, то мы обязательно расположим пропущенную ссылку.
Rate this item
(4 votes)
Last modified on Sunday, 03 January 2016 00:36
Виктор Власов

Виктор Витальевич Власов
Житель Омска, Дата рождения 15.03.1987
Окончил Московский Институт Иностранных Языков (Омский филиал). Являюсь участником редколлегии современного журнала независимой литературы “Вольный лист”. Член Союза Писателей XXI век Председатель правления Всемирной Корпорации Писателей омского отделения.
Публиковался во многих литературных журналах.

Публикации автора

Нас читают

© 1992 - 2024 «Freedom of Speech». All rights reserved. Russian Speaking Community in Atlanta Русская газета в Атланте, Новости, Реклама
0
Shares